– Я бы на вашем месте сказал, какой пароль стоит на компьютере, – заявил Богданович, переводя взгляд с Селиверстова на Ушакова, а с Ушакова на Максима.

Максим, после того как Селиверстов незаметно кивнул ему, назвал шифр. Полковник ввел его и принялся перекачивать данные. Пока он изымал досье, генерал Богданович чуть ли не пританцовывал от радости. Он явно чувствовал себя победителем.

– Теперь вам понятно, что приказом министра внутренних дел вы отстраняетесь от работы по делу Отари? Теперь эту разработку будет вести непосредственно наше Главное управление? – сказал генерал, строго смерив взглядом собравшихся.

В ответ ему не раздалось ни звука.

Когда Богданович с заместителем министра и компьютерщиком покинули здание РУОПа, Максим вернулся в кабинет Селиверстова.

– Ну что, успел снять копию? – спросил полковник.

– Так точно, – ответил Максим.

– Хорошо... Только вот толку от этого никакого, – грустно улыбнулся Селиверстов.

– Почему, товарищ полковник?

– Да потому, что мы сняты с разработки. Теперь я не удивлюсь, если дело спустят на тормозах, а через два-три месяца досье или исчезнет при загадочных обстоятельствах, или пропадет в сломавшемся компьютере.

– Если бы не этот замминистра, с которым у Богдановича такие распрекрасные отношения, не получил бы генерал досье! – сказал Максим и выругался сквозь зубы.

– А ты откуда знаешь про их отношения? – удивился Селиверстов.

– Я, когда у Богдановича в кабинете был, слышал их телефонный разговор, – пояснил Максим.

– Очень интересная информация, но делу, к сожалению, она не поможет. А ведь нужно принимать какие-то меры!

Вечером Максим приехал домой. Настроение у него было паршивое. Послонявшись по квартире, Максим понял, что оставаться в одиночестве выше его сил. Он решил навестить мать. Там ему были, как всегда, рады. В кругу близких Максим слегка оттаял.

Однако события дня не выходили у него из головы в течение всего вечера. Вдруг ему неожиданно пришла интересная мысль.

– Дядя Гриша, у тебя остались связи в ФСБ? – спросил Максим у отчима.

– Конечно, – кивнул тот. – А что тебе нужно?

– А есть люди, которые занимаются организованной преступностью и коррупцией?

– И такие люди есть, – после небольшой паузы ответил дядя Гриша.

– Ты можешь меня с ними свести?

– Попробуем, – улыбнулся дядя Гриша.

На следующий день Максим на работу не пошел, воспользовавшись положенным ему отгулом и предупредив об этом Рыбкина. Утром позвонил дядя Гриша и сказал, что договорился о встрече на завтра.

Времени у Максима было предостаточно, и он решил хорошенько отдохнуть. Максим отключил телефон, вынул батарейки из пейджера и, проглотив таблетку димедрола, провалился в сон. Проспал он ни много ни мало – двенадцать часов кряду.

Проснулся Максим лишь на следующий день около десяти часов утра. Вспомнив про назначенную встречу, которая должна была состояться на Лубянке, Максим начал быстро собираться.

Ровно в назначенное время он уже входил в кабинет генерала, который согласился встретиться с Максимом по ходатайству его отчима.

– Что за неотложное дело у вас возникло? – после краткого приветствия спросил седовласый генерал.

– Вот, – протянул Максим дискету.

– Что это такое? – удивился тот.

– Это секретное досье на Отари Давидовича. У меня есть подозрение, что это досье в ближайшее время попытаются уничтожить высокопоставленные люди из МВД.

Генерал молча взял дискету и вставил ее в компьютер.

Минут двадцать он молча изучал содержимое досье. Затем перевел взгляд на Максима.

– Благодарю вас за оказанную услугу, – сказал генерал. – Мы сделаем все, что от нас зависит, для того чтобы этому делу был дан ход. Вы же сделали все, что могли. Теперь идите. Я лично постараюсь держать вас в курсе дела.

Максим понял, что на этом аудиенция закончена. Попрощавшись, он вышел из кабинета. Он чувствовал невероятное облегчение от того, что до конца исполнил свой долг и теперь мог не беспокоиться о судьбе неугодного многим дела.

Из ближайшего телефона-автомата Максим позвонил на работу. Он опаздывал, и нужно было поставить в известность коллег о том, что он скоро будет.

– Макс, ты куда пропал? Мы тебя обыскались! Давай быстрее дуй на базу, – услышал он взволнованный голос Малькова.

– Что-нибудь случилось? – встревожился Максим.

– Случилось. Не задавай вопросов, все равно ответить на них по телефону я не смогу! Приезжай быстрее. Здесь все узнаешь!

В офис Отари приехал поздно. Накануне ночью он почти не спал. Его мучили кошмары. Снилось, что он снова мальчишка-подросток. Лето. Родной городок разморило жарой. Он вместе с друзьями купается в реке. Вот он ныряет под неведомо откуда взявшийся плот, а вынырнуть не может. Куда бы ни повернул, всюду бьется головой о бревна плота. Воздуха не хватает. Вокруг зеленоватая муть воды. Он задыхается и медленно идет ко дну. Его глаза широко открыты, и последнее, что он видит, – серебристые пузырьки воздуха, поднимающиеся к поверхности воды, на которой уже не видно бесследно исчезнувшего плота. Путь к спасению открыт. Но слишком поздно – уже нет сил не то что плыть, а просто пошевелить рукой или ногой. Сознание меркнет... Отари просыпается в холодном поту.

«Жуткий сон, – думал утром Отари, пытаясь привести свои нервы в порядок при помощи чашки крепчайшего кофе. – К чему может сниться подобная чертовщина? Хотя скорее всего просто переутомился и больше ничего... Отдохнуть бы денька два, но дела не пускают!»

Собравшись, Отари вышел из дома. Предстоял еще один день, полный деловых встреч и работы.

В офисе сидели два посетителя, но Отари с ходу им объявил, что принять сегодня их не может, так как торопится на встречу с грузинской делегацией.

Пройдя в свой кабинет и достав на всякий случай из сейфа паспорт на другое имя, Отари хотел было выйти из кабинета, но навстречу ему впорхнула секретарша.

– Отари Давидович, вас к телефону, – мило улыбнувшись, сказала она.

– Кто? – поинтересовался Отари.

– Сергей Иванович, – коротко ответила девица и убралась восвояси.

Отари взял трубку.

– Отарик, звоню тебе, чтоб попрощаться. Я сейчас в аэропорту, улетаю в Вену по делам, – услышал он голос Сильвестра.

– С чего это ты, Сильвестр, вдруг решил со мной попрощаться? – удивился Отари. – Раньше за тобой такого не водилось!

– Да я вот подумал тут, Отари, у нас ведь с тобой в ресторане непонятки вышли... Жизнь наша короткая, мне лишних проблем не надо. Поэтому я хочу сказать: ты знай – я не при делах. И чего тебе твой знакомый наговорил, я...

– Ладно, Иваныч, бог тебе судья. А человечку своему скажи... Впрочем, я сам с ним разберусь, – сказал Отари, кладя трубку на рычаг.

Едва он поднялся с кресла, на которое сел, пока разговаривал с Сильвестром, в кабинет вновь вошла секретарша.

– Отари Давидович, вас снова к телефону, – сказала она.

– Кто еще? – раздраженно спросил Отари.

– Какой-то Султан!

Отари вновь взял трубку.

– Здравствуй, Отарик. Ты, наверное, считать хорошо умеешь и знаешь о том, что срок прошел. А ты опять не готов. Нехорошо, Отарик, долги нужно возвращать. Ты подумай хорошенько, а чтоб тебе хорошо думалось, я тебе посылочку прислал. Возьми ее у той смазливой телки, что сидит у тебя в приемной на телефоне.

Отари в бешенстве бросил трубку и тотчас же выскочил из кабинета в приемную.

– Где она? – закричал он, обращаясь к перепугавшейся секретарше. – Где посылка?

Девушка дрожащими руками протянула Отари большой конверт.

Он быстро распечатал его, и на стол высыпались фотографии. На двух фотографиях были изображены три отделенные от тела головы, лежащие в траве.

Отари чуть не завыл в голос – это были головы Антона и двух его ребят.