Продолжение этой ужасной сцены я смотреть не стал и быстро вернулся к машине. Через некоторое время около «мерса» появился мой шеф с ребятами. Он явно успел уже понюхать кокаина или крэка. Он был абсолютно спокоен. Многих же ребят трясло от волнения. Вероятно, это было их первое убийство.

Мансур быстро подошел к багажнику и попросил меня открыть его. Он взял оттуда бутылку «Смирновки» и, зубами сорвав пробку, стал пить из горлышка. Так он выпил половину бутылки, остальное протянул ребятам.

– Все, поехали на квартиру! – сказал он.

Вскоре мы снова были у дома Мансура. Входя в подъезд, он приказал мне остаться в машине. С ним пошел Душман. После мы увидели, как из подъезда вместе с Мансуром выходит бывшая любовница Завадского.

– Галя, давай мы тебя довезем, – предложил он ей у «Мерседеса».

– Ты точно знаешь, что Леня дома? – спросила она.

– Да, точно!

– Тогда мне нужно ему позвонить. – Галя попыталась достать из сумочки мобильный телефон.

– Погоди, не надо! Тут разговор есть серьезный, – остановил ее Мансур.

– Слушай, кого ты обманываешь? Ты же «завалил» Батю! – И Галя разрыдалась. Я посмотрел на лицо Сергея. Его покоробило.

– Ладно, не плачь, – он привлек ее к себе, – все будет нормально. Были у нас с ним проблемы, были разборки. Ты же знаешь мой характер! Батя был сам виноват, вот и нарвался. А теперь, девочка моя, если ты будешь хорошей и никому ничего не скажешь, то мы тебя трогать не будем. Все, что у Бати было, все теперь принадлежит тебе – квартира, бабки, ценности... Смотри, какая ты красивая баба! Найдешь себе нового мужика. Зачем беспокоиться? Все равно рано или поздно Батя бы в землю лег! Все мы смертны...

Багрова стала немного успокаиваться.

– Поехали, – слегка подтолкнул ее Мансур, – мы тебя отвезем.

Ехали молча.

– Сережа, ты меня точно не тронешь? – время от времени спрашивала Мансура Галя, заглядывая ему в лицо. Но он был уже в невменяемом состоянии. Вероятно, сильнодействующий наркотик, который он принял на кладбище, давал о себе знать.

Мы сбились с маршрута, долго плутали по ночным улицам и вскоре оказались в районе Сокола. Я стал быстро соображать, как побыстрее добраться до Садово-Кудринской. И решил повернуть машину на улицу Зорге, чтобы потом выехать в центр. Однако примерно через пять минут Мансур очнулся и приказал мне остановиться.

– Мне отлить нужно, – сказал он, вылез из машины, зашел за куст и стоял там минуты две. Вернувшись, он вдруг открыл заднюю дверцу, где сидела трясущаяся от страха Галя, и за руку вытащил ее из «мерса». Через мгновение раздался выстрел, потом еще один.

Мансур быстро сел в «Мерседес», крикнул мне:

– Поехали!

– Куда?

– Домой.

Я, разворачивая машину, увидел, что на тротуаре остался лежать труп Гали Багровой. Мансур просто пристрелил ее.

Я посмотрел на него: глаза Сергея были словно стеклянными, абсолютно ничего не выражающими. Он слегка наклонился и делал вид, что дремлет – спокойно, безмятежно, как будто ничего не случилось.

На следующий день Мансур собрал всех ребят у себя дома и сказал, чтобы все немедленно «ушли в подполье». Все оружие, которое было на руках, должно быть спрятано в тайники. Напоследок Мансур пригрозил, что если кто-то будет трепать языком, то он сам лично каждого прикончит. Конечно, теперь мы знали страшную тайну убийства Бати. Но никто, конечно, не желал эту информацию распространять, так как многие уже были повязаны кровью...

Я купил много газет и стал смотреть по телевизору криминальную хронику в надежде найти что-нибудь об убийстве Завадского. Однако на следующий день в газетах ничего не сообщалось. Правда, в телевизионной передаче «Дорожный патруль» промелькнуло короткое сообщение, что на Введенском кладбище найден неопознанный труп мужчины примерно сорока пяти лет. Но лицо близко не показали, так что Завадского узнать было невозможно. Прошел еще день.

И только на третий все газеты вышли с крупными заголовками об убийстве Леонида Завадского. Но там были некоторые расхождения во мнениях. Некоторые писали, что Завадский был вором в законе, другие – что он был известным криминальным авторитетом. Начиналась волна обсуждения убийства Бати.

Мансур тоже это понимал, и он предугадал, что ему могут звонить по этому поводу. Он отключил телефон на несколько дней.

Трудно сказать, обсуждала ли московская братва убийство Ленчика и на кого они пытались перевести стрелки, но слухи о том, что Мансур причастен к этому убийству, по Москве поползли.

В один из дней, когда вечером он сидел с несколькими ребятами, с Татьяной и со мной у себя дома, в дверь кто-то позвонил. Открывать пошел Таджик. Через несколько мгновений он влетел в комнату, где сидели все остальные:

– Мансур, менты звонят!

– С чего ты это взял?

– Они представились.

– Открывай, – спокойно сказал Сергей.

Таджик побежал открывать. Вскоре в комнату вошли несколько мужчин – и в гражданской одежде, и в милицейской форме. За плечами у милиционеров в форме висели автоматы.

– Сергей Маратович? – произнес негромко мужчина, одетый в серое твидовое пальто.

– Да, я. – Мансур слегка привстал с кресла.

– Пожалуйста, ознакомьтесь. – Мужчина протянул ему бумаги.

– Что это?

– Это ордер на обыск вашей квартиры, а также ордер на арест.

Тем временем несколько оперативников подошли к остальным боевикам и стали требовать, чтобы те предъявили документы. Парни полезли в карманы, доставая паспорта. То же самое сделал и я. Менты взяли документы и стали внимательно их изучать.

– Я могу позвонить своему адвокату? – произнес Мансур.

– Чуть позже, – ответил мужчина.

Через несколько минут в квартире появились понятые – соседи по лестничной площадке, и в квартире начался обыск.

Он проходил достаточно спокойно. Нельзя сказать, что оперативники все крушили, переворачивали. Наоборот, они очень тщательно осматривали каждую вещь, предметы из шкафов и аккуратно клали их на то же место. Большое внимание было уделено записным книжкам и рабочим тетрадям Мансура. Они тут же были изъяты. Мансур пытался протестовать, но следователь лишь внес его протест в протокол производства обыска.

Вскоре обыск закончился. На нас надели наручники и по одному стали выводить из квартиры. Татьяну Любимову оставили. Она успела собрать походную сумку Мансура, бросив туда вещи, необходимые в тюрьме, – полотенце, чистое белье, сигареты, туалетные принадлежности.

– Позвони адвокату, скажи ему, что меня «закрыли», – сказал ей на прощание Мансур, пытаясь приблизиться к Татьяне и поцеловать ее. Но оперативники не дали ему это сделать.

Позже нас привезли на Петровку, в изолятор временного содержания. Еще позже, уже находясь в ИВС, я узнал, что дело ведет Московская городская прокуратура. А все мы обвиняемся в причастности к убийству Завадского...

Вот уже больше трех месяцев мы с женой жили на Кипре, скрываясь от Мансура. За это время там все нам изрядно надоело. Нет, с точки зрения проживания и отдыха Кипр – место изумительное. Если летом жарковато, то осень и зима – теплые. Температура в зимние месяцы не опускается ниже пятнадцати градусов. Единственное, что беспокоит, – сильные ветры.

Для эмиграции Кипр – тоже место очень подходящее. Это же безвизовая страна, то есть любой иностранец может въезжать сюда и находиться здесь, но есть одно условие – не более трех месяцев. Если же вы хотите сохранить статус законопослушного гражданина и не нарушать кипрские законы, то вам достаточно только на один день выехать за пределы Кипра. Например, посетить одну из трех ближайших стран – Египет, Израиль или Ливан, дорога до любой из которых займет не более ночи на теплоходе или час на самолете. После этого вы вновь можете въезжать на Кипр еще на три месяца.