– Понимаете, Виктор, я все же не могу быть до конца уверен в том, что ваш рассказ будет... как бы поточнее выразиться...

– Правдивым, – закончил за меня собеседник.

– Да, можно сказать и так, – согласился я.

– Хорошо, – сказал Виктор. – В конце концов, я готов отказаться от моего гонорара. Я могу рассказать вам все бесплатно.

– Тогда позвольте узнать, – перебил я своего собеседника, – какой смысл вам вообще рассказывать мне что-либо?

– Сейчас очень трудно это объяснить. Но в процессе рассказа – конечно, если вы согласитесь выслушать меня, – вы поймете, почему я это делаю.

Я пожал плечами. В общем-то я ничем не рисковал... «Интересно, как долго он будет излагать свою историю? – прикинул я. – Ну, два-три часа, не больше. В крайнем случае просто потеряю время. Но материал действительно может оказаться интересным!»

– Соглашайтесь, – повторил Виктор. – Я ведь сначала хотел даже обратиться со своим рассказом в какую-нибудь газету. Но потом передумал.

– Почему?

– Прошло какое-то время, все улеглось... Не хотелось ворошить осиное гнездо.

– А можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Белый «Вольво» ваш?

– Да, мой, – улыбнулся Виктор. – Я знал, что вы меня заметили.

– Вы, по-моему, особо и не скрывались.

– Правильно. Я подъехал к книжному магазину, но там подойти к вам не решился. Следовало подойти в гостинице, чтобы поговорить наедине. Но названия вашей гостиницы я не знал, поэтому мне и пришлось разыгрывать из себя шпиона. А прятаться от вас я не хотел – боялся вас потерять. Поэтому и держался неподалеку. Извините уж, если что не так...

– Ладно, все в порядке, – махнул я рукой. – Давайте определимся с вами сразу. Так, значит, вы тот самый человек, которого наняли...

– Которому «заказали» Отарика, – перебил меня Виктор.

– Значит, слово «наняли» вам кажется неподходящим? – удивился я.

– Абсолютно!

– И вы... Безусловно, эта информация мне интересна. Давайте с вами договоримся так. Я не знаю, буду ли использовать то, что вы мне расскажете. Но на тот случай, если я использую вашу информацию, мне нужно ваше согласие на то, что я могу допустить какие-то отступления от вашей версии, изменить те или иные события...

– Да, я все понимаю, – ответил Виктор, – и я согласен.

– Ну что, договорились?

Он кивнул головой.

– Тогда давайте поднимемся ко мне в номер, я включу диктофон и буду внимательно вас слушать.

Вскоре мы были в моем номере. Я включил диктофон – один из двух, которые привез с собой в Израиль, – мы устроились в глубоких удобных креслах, и Виктор начал свой рассказ...

Все, что рассказал Виктор, меня очень заинтересовало, однако его история все же была взглядом с одной стороны и в полной мере не охватывала жизни нашего героя.

Поэтому, вернувшись в Москву, я постарался через знакомых людей разыскать другие источники, из которых мог бы черпать интересующую меня всевозможную информацию, которая существенным образом дополняла бы описываемую мной историю.

Вскоре мне удалось это сделать, и я вышел на нескольких человек, близко знавших Отари.

Но все же в основу книги лег именно рассказ Виктора.

Виктор не раз возвращался в своей исповеди к мысли о том, что вся жизнь человека состоит из многочисленных случайностей. Вот и его судьба была соткана из неожиданностей и случайностей, нередко игравших ключевую роль. Если бы, например, не было той случайной встречи со старым знакомым – сослуживцем Маратом Стеблиным, может быть, дальнейшая жизнь Виктора сложилась бы по-иному.

Если бы не было того ужаса, того кошмара, через который ему пришлось пройти... Но обо всем по порядку...

Началось все в морозный февральский день, когда по улицам мела серебристая поземка и тонкие ледяные иглы впивались в лицо и сыпались за воротник. Виктор недавно вернулся в Москву и еще не успел влиться в кипящую жизнь столицы. Он беспричинно болтался по улицам города, беззаботно рассматривая витрины магазинов. Так, незаметно для себя, он добрался до Калининского проспекта.

За тридцать два прожитых года Виктор повидал достаточно много, прошел, как говорят, сквозь огонь, воду и медные трубы. Окончил школу, отслужил в армии, после попал в систему МВД – по набору в специальный отряд, называвшийся «Витязь».

Он прошел строжайшую медкомиссию, потом всевозможные проверки, после этого, получив звание лейтенанта, был зачислен бойцом в спецотряд.

Функции этого подразделения в основном заключались в борьбе с организованной преступностью, освобождении заложников, противодействии массовым беспорядкам. Были и другие задачи, о которых не принято говорить, но которые были четко обозначены в соответствующих документах.

Виктор участвовал во многих операциях. Он привык к чрезвычайным ситуациям, относясь к своим действиям, к выполнению приказов как к обыкновенной, пусть чуть более рискованной, чем у других людей, работе. Но одну операцию он запомнил надолго, на всю жизнь.

В одной из колоний строгого режима произошло ЧП. Многочисленные заключенные подняли бунт и, захватив заложников, решили прорываться на волю любой ценой, даже ценой гибели этих самых заложников.

Виктор оказался в числе тех, кто должен был подавить бунт и освободить людей.

Подразделение было передислоцировано к месту ЧП. Оно находилось там уже четыре дня. Спецназовцы ждали удобного для штурма момента. Пока начальство вело переговоры с заключенными, захватившими заложников и колонию, Виктор сидел в казарме вместе с остальными бойцами и ждал приказа.

Как и при участии в других операциях, никто из ребят не знал, что случится с ними, кто из них останется в живых, а кого ждет посмертная слава. Риск попасть под пулю или под заточку зэков был очень велик.

К тому же ЧП случилось в колонии строгого режима, где срок отбывали уголовники с большим тюремным опытом, осужденные за тяжкие преступления. Сам собою напрашивался вывод, что терять этим людям нечего и они пойдут на все, чтобы добиться своего.

Тогда, сидя в казарме, Виктор и познакомился с Маратом Стеблиным.

Марат был майором МВД. А если говорить точнее, то он руководил то ли пресс-службой МВД, то ли тамошней киностудией. Одним словом, Марат прибыл в колонию, чтобы снять фильм об освобождении заложников и подавлении беспорядков, предназначающийся для учебных пособий спецназа. Время от времени МВД снимало такие фильмы, а потом в качестве наглядного пособия показывало их в своих школах, на курсах повышения квалификации командного и специального состава МВД.

Виктор лениво взглянул на вошедшего в казарму человека.

– Майор Стеблин, – представился тот. – Мне нужны люди, которые согласились бы участвовать в съемках фильма, в подавлении мятежа в колонии. Желающие есть?

Раздался нестройный гул голосов. Кто-то зло выругался.

– Еще раз спрашиваю, – ровным голосом повторил майор, – согласен ли кто-нибудь участвовать в съемках?

Желающих не нашлось. Одно дело подавлять восстания и мятежи, считая это своей работой, обязанностью, долгом, в конце концов. Совсем другое форсить перед камерой, показывая свое умение проливать людскую кровь.

Майор помрачнел.

– Ну, как хотите – дело ваше, – буркнул он и направился к выходу.

– Подождите, товарищ майор, – неожиданно для себя самого остановил Стеблина Виктор. – Я согласен, только расскажите уж мне, для чего вам потребовались люди? Вы ведь и так можете снять все, что вашей душе угодно.

– Доброволец нам нужен для того, чтобы прикрывать нашего оператора с камерой. Чтобы тот, в свою очередь, мог фиксировать все происходящее и не нарвался при этом на пулю или заточку, – пояснил майор.

– Что ж, ладно, работа нехитрая. Я согласен, – сказал Виктор.