Я подошел к дежурному и предъявил документы – разрешение, подписанное начальником следственного отдела Сергеевым, и свое удостоверение. Дежурный выдал металлический жетон:

– Поднимайтесь на второй этаж. Сейчас туда доставят вашего подопечного.

На втором этаже я заполнил карточку вызова заключенного. Ждать пришлось недолго – вскоре привели Александра. Он был спокоен. Его поведение резко отличалось от вчерашнего. Никаких следов насилия я не заметил, только глаза были красными и слегка отекли – видать, не спал всю ночь, бедолага.

Я поздоровался и спросил его о самочувствии.

– Более-менее нормально, – ответил Александр.

– Тебя не били?

– Нет, не били.

– А почему и когда тебя сюда вывезли?

– Как только вы ушли, прискакали опера с Петровки. Сначала допрашивали у Сергеева в кабинете. Затем привезли сюда. Опять допрашивали, всю ночь. Записывали что-то...

– Куда записывали? – поинтересовался я.

– На магнитофон и на видео.

– Ты признался в чем-нибудь?

– Нет. В чем мне признаваться? – удивился Александр. – Только какие-то чумные все эти допросы...

– В каком смысле?

– Они совершенно не касаются меня и происшествия, из-за которого я попал в милицию. Менты даже не спросили, стрелял я или нет. В общем, их не интересовало ничего касательно меня лично.

– А что же их интересовало?

– Им нужно было все знать о человеке, которого я охранял.

– Какого рода вопросы они задавали тебе относительно Сергея Ивановича? – снова спросил я.

– Вопросов было слишком много – все сразу не передам.

Тут я вспомнил о своем вчерашнем приключении.

– Слушай, – сказал я, – вчера ты, наверное, загрузил меня своими рассказами, но вечером у своего подъезда я видел черный «БМВ», точь-в-точь такой, как ты описывал. Как думаешь, это могли быть те же люди, что напали на тебя?

– Какой номер у машины? – насторожился Александр.

– Темно было, номера я не разглядел...

– Это и не важно, – прервал меня Циборовский. – Номера и сменить можно. Что дальше было?

– Да в том и дело, что ничего не было. Показалось мне, правда, что кто-то стоял возле моей двери, но ведь и померещиться могло. Я дверь не открывал...

– Знаете, – сказал Александр, – тут тоже что-то странное творится. Камеры все переполнены, но я сижу в одиночке. Понимаете?

– Ну это не настолько из ряда вон выходящий случай. Хотя такое отношение к заключенным у них практикуется довольно редко. Ты сам по этому поводу что думаешь?

– Вы что, не понимаете? Меня же могут повесить или по-другому как-то убрать и инсценировать самоубийство! – выдал Александр.

– Прекрати выдумывать всякие ужасы! – прикрикнул я. – Но на всякий случай сейчас же напиши заявление на мое имя – хоть как-то себя обезопасишь.

– Какое еще заявление? – заинтересовался Циборовский.

– Напишешь, что не собираешься кончать жизнь самоубийством. А я это заявление, если что...

– Ну, спасибо за заботу! – грустно улыбнулся Александр.

– Только растолкуй мне, почему считаешь, что тебе что-то угрожает? У тебя есть какая-то важная информация? Ты посвящен в какие-нибудь секреты? – задал я тревоживший меня вопрос.

– Секреты не секреты, а знаю я и вправду ништяк...

– Честно говоря, не понимаю, как ты оказался в телохранителях у Сергея Ивановича? Ты ведь, кажется, даже нездешний? Насколько я помню – из Владивостока?

– Эта канитель началась три года назад... – сказал Александр. – Если хотите, я могу рассказать вам все по порядку...

Три года назад я еще жил во Владивостоке, куда наша семья переехала из небольшого городка Кавалерово, где я родился и вырос. Детство мое было обычным. Да в нашем городке вообще редко случалось что-то особенное. Во Владивосток мы перебрались, когда я учился в восьмом классе.

Было у меня два друга – Славка и Вадик. Вместе занимались спортом: ходили в секции борьбы, бокса. Вместе дрались, как все пацаны – улица на улицу, выясняли отношения. Из нас троих самым ловким был Славка... Хоть ростом и не вышел – не в пример мне. С Вадиком мы позже спортом стали заниматься всерьез, боксом и борьбой особенно, а Славка бросил... Он большей частью на улице пропадал, ну, однажды и влип – ввязался в какую-то драку, попал в колонию для несовершеннолетних. Дали ему немного – год или полтора. Он отсидел, вышел... Мы с Вадькой тогда еще школу заканчивали. На воле Славка гулял недолго – полгода, может, а то и меньше, потом его снова замели, уж не помню за что, кажется, за нанесение тяжких телесных повреждений.

Пока Славка сидел, нас с Вадимом в армию забрали. Служили мы, правда, в разных местах: я в Тюмени, в строительных войсках, а он на погранзаставе, на Амуре. Когда со службы вернулись, Славка был уже на свободе. В армии ему служить было не положено, на работу устроиться он не мог из-за своих судимостей, вот и пошел в личную охрану к какому-то владивостокскому авторитету.

Мы с Вадимом устроились на работу: он на завод, я портовым грузчиком. Через некоторое время сестра Вадика, она в Москве училась, вышла там замуж и написала брату, что может помочь ему на работу в Москве устроиться. Вскоре мой дружбан уехал.

Со Славкой мы время от времени встречались. Он все еще отирался в банде того авторитета, но ничего серьезного за ним не числилось. Так, на какие-то стрелки ездил, сопровождал кого-то, с бандитами тусовался...

Но однажды Славка зашел ко мне на работу и вдруг пригласил к себе, вроде как в гости. Он тогда квартиру снимал, однокомнатную, и тачка у него уже была, не бог весть какая, но своя. Пришел я к нему, побазарили о том о сем. Потом он мне вдруг говорит:

– Сашок, помоги мне сегодня одно дело провернуть...

– Что за дело? – спросил я.

– Дело, брат, важное и ответственное. Один не справлюсь – помощник нужен, а кроме тебя я никому доверять не могу. Из старых друзей только ты у меня и остался.

Я даже раздумывать особенно не стал – друг все-таки, раз просит – нужно помочь. Расспрашивать, что за дело такое, времени не было. Вышли мы на улицу, сели в его «копейку» и поехали к одному его знакомому. Это он сказал, что к знакомому...

Подъехали к частному дому. Вокруг забор высоченный бетонный. Мы со Славкой вошли в калитку – а там две здоровенные овчарки на цепи. Лихие, думаю, у Славика знакомые. Вышел из дома мужик – немолодой, где-то под полтинник. Мне он сразу не понравился: какой-то скользкий, внешность неприятная – нос с горбинкой, брови черные, густые и взгляд бегающий, колючий. Мужик на меня посмотрел и у Славки спрашивает:

– А это кто?

– Это мой кореш, – отвечает Славка.

– А что ему тут надо? – Я мужику, видно, сразу не понравился.

– Он меня сопровождать будет. Дело-то важное! – объясняет Славка.

– А ему доверять-то можно? – спрашивает мужик.

– Я ему как себе доверяю! – польстил Славка моему самолюбию.

– Ну, смотри, корень! Если что – проблемы твои. Теперь пошли в дом!

Мы вошли. На первом этаже, в большом холле, сидели еще двое мужиков, внешность у них была явно уголовная. Один пострижен наголо, у другого на руке синяя татуировка. Возле их ног стояли две большие сумки.

– Ну вот, Славка, – сказал хозяин дома, – это твой груз. Забирай! Дать тебе охрану? – Он показал глазами на людей, сидящих у камина.

– Не надо, – отмахнулся Славка, – сам справлюсь!

– Ствол есть?

– А как же!

– Ну, будь здоров! Приедешь на место, сразу мне звони. А как поедешь-то?

– Секрет фирмы! Меньше будем знать – дольше проживем, – улыбнулся Славка.

– Пересчитывать будешь?

– Надо посмотреть. – Славка подошел к сумкам.

– Они все упакованы, – ответил мужик, – хотя смотри, коли охота.

Славка открыл одну из сумок. С места, где я стоял, было видно, что она доверху набита толстыми пачками денег, обернутых в полиэтилен и перехваченных резиновыми жгутами. Затем Славка проверил вторую сумку, в которой оказалось то же содержимое, что и в первой. У меня глаза на лоб полезли – я таких сумм никогда не видел. Наверное, инкассаторы денег меньше перевозят.