Максим очень переживал – ведь была развеяна по ветру его мечта. Рушилась карьера будущего чекиста. После демобилизации он, по прежнему плану, должен был поступить в Высшую школу КГБ. Но, поскольку КГБ приказал долго жить, Максиму теперь нужно было срочно пересматривать свои планы.

Дядя Гриша как мог старался успокоить пасынка.

– Погоди, сынок, все устаканится. Пройдет три-четыре года, и организация возродится, – говорил он, хитро прищуривая правый глаз.

Однако, к сожалению, и в карьере самого дяди Гриши произошли неожиданные повороты. Спустя месяц или два после путча ему присвоили звание генерал-майора, а еще спустя несколько месяцев неожиданно уволили из действующего состава, оставив его в резерве, то есть практически отчим Максима перестал быть штатным сотрудником КГБ.

К тому же бывшая организация трещала по всем швам. Уже сменилось несколько названий, несколько начальников, было проведено несколько массовых сокращений и аттестаций, после которых часть сотрудников уходила, а на их место набирались новые, неопытные.

Дядя Гриша посоветовал Максиму немного подождать, осмотреться. Поэтому Максиму пришлось поступать на юридический факультет МГУ. Что он и сделал. Максим поступил на заочное отделение института, и тут возникла новая проблема – нужно было искать работу. Здесь ему снова помог дядя Гриша. С помощью его связей Максим устроился в паспортный стол одного из отделений милиции.

Поскольку Максим был штатской личностью и не подлежал милицейской аттестации, то и работа его ограничивалась вопросами прописки и выдачи паспортов подросткам.

Такая работа не слишком устраивала Максима. Он мечтал о большем, но пока ему ничего не светило. Однако в 1993 году дядя Гриша неожиданно передал пасынку информацию, которая заинтересовала Максима. По словам дяди Гриши, в милиции создавалось что-то типа милицейского КГБ со странным названием РУОП, что расшифровывалось как Региональное управление по борьбе с организованной преступностью.

Дядя Гриша говорил, что это будет одна из элитных и самых передовых организаций московской милиции. Он даже был уверен в том, что КГБ может возродиться именно из этой организации.

Поэтому Максим с охотой согласился пойти работать в РУОП. Как бы там ни было, а это было лучше, чем сиднем сидеть в паспортном столе, где непыльная, но скучная работа могла свести с ума. Максим подал соответствующий рапорт и стал ждать ответа.

Через некоторое время его вызвали. Около четырех месяцев Максима проверяли. Кроме этого, он ходил в поликлинику Главного управления ГУВД Москвы, что находилась недалеко от Петровки, где его подвергали тщательному медицинскому осмотру.

Наконец судьба его была решена, и его аттестовали. Через управление кадров МВД он был направлен в московский РУОП.

Надо сказать, что тогда получить подобное направление было не таким уж сложным делом. В 1993 году по приказу министра внутренних дел московский РУОП набирал своих сотрудников в основном из работников уголовного розыска, а также из районных отделений милиции.

Поэтому начальники районных отделений, стараясь сохранить наиболее ценных сотрудников, отдавали в основном молодых, тех, которые себя еще ничем не зарекомендовали. Поэтому Максим, так сказать, попал в струю.

Но не все было так просто. На собеседовании с начальником РУОПа полковником Павлом Ушаковым Максим понял, что тот достаточно хитер и преследовал в создавшейся ситуации свои собственные цели. Ему нужны были свежие, молодые кадры, которых можно было воспитать так, как того хотелось полковнику.

К январю 1994 года Максим уже закончил третий курс юрфака, поэтому он сразу получил звание лейтенанта милиции. Ни на какие серьезные операции коллеги его пока не брали. Пару раз он подстраховывал ту или иную оперативную бригаду по наружному наблюдению за каким-либо уголовным авторитетом. В основном же Максим сидел и читал милицейские нормативные документы и занимался той или иной бумажной работой.

Воспоминания Максима прервал телефонный звонок. Он подошел к столу, на котором стоял единственный в комнате телефонный аппарат, и снял трубку.

– Слушаю вас!

– Кто говорит? – послышался властный мужской голос.

– Это Максим.

– Какой еще Максим?

– Максим Калинин.

– Это полковник Селиверстов, – представился собеседник.

Вадим Борисович Селиверстов был заместителем начальника московского РУОПа. Максим никогда раньше не встречался с ним.

– Куда я попал? – продолжал полковник.

– В пятый отдел, – ответил Максим.

– А где остальные? Что, кроме тебя, никого нету?

– Пока нет, товарищ полковник.

– Хорошо. Как только придет твой начальник, пусть тут же зайдет ко мне, – сказал Селиверстов и положил трубку.

Максим почувствовал себя немного неловко. Получается, что никто из его коллег не приходит на работу вовремя, только он один как дурак является к девяти. Да и начальника нет... а с другой стороны, Максим прекрасно понимал, что рабочий день руоповца ненормированный, он может начинаться в десять утра, а заканчиваться глубокой ночью или даже под утро, так как в основном сотрудники участвуют в различных оперативно-розыскных мероприятиях, а их, естественно, по графику не проводят.

Поскольку Максим в серьезных делах пока участия не принимал, расписание работы у него было несколько другим. Он должен, просто обязан приходить вовремя на работу, так как больше он практически ничем отличиться не мог.

«Выходит, я, – подумал, улыбнувшись своим мыслям, Максим, – являю собой пример образцового служащего». Он достал из ящика стола Уголовно-процессуальный и Административный кодексы. Раскрыв одну из книг на закладке, Максим принялся изучать документы.

В дверь заглянул подполковник Рыбкин.

– Что, пока один скучаешь? – спросил он Максима.

– Здравствуйте, Федор Михайлович, – привстал Максим.

– Привет, – ответил Рыбкин. – Меня никто не спрашивал?

– Вам полковник Селиверстов звонил, просил срочно зайти к нему, как только придете.

– А где остальные сыщики? – усмехнулся Рыбкин.

Максим пожал плечами:

– Не знаю, никто не звонил, не предупреждал.

– Ну и дисциплинка, мать вашу! – ругнулся подполковник. Затем он глянул на книги, лежащие на столе, перевел взгляд на Максима и неожиданно спросил: – А ты, Калинин, чем занимаешься?

– Как чем? Вот, пытаюсь выучить шестнадцатую статью Административного кодекса...

– Шестнадцатую? – переспросил Рыбкин. – А что там, в этой статье?

– Это статья о правомерности применения сотрудником милиции огнестрельного оружия.

– А... да-да, припоминаю, – кивнул Рыбкин. – Ну что ж, это очень важная статья. Ее все менты должны наизусть знать. Ладно, продолжай в том же духе! – И он закрыл дверь.

Примерно через полчаса начали подтягиваться остальные коллеги Максима – Олег, Саша, Юрий и Николай. Они рассаживались по своим рабочим местам, шутливо переругиваясь и отпуская колкости в адрес друг друга. Кто-то сразу уселся около телефона и начал названивать.

Юрий подошел к холодильнику, достал стоящую там трехлитровую бутыль с водой и стал жадно пить прямо из нее. Отпив примерно треть, он поставил ее на единственный шкаф, стоявший в комнате. Максим подумал, что, по всей видимости, несчастного мучает похмелье. Однако он промолчал, вновь углубившись в свою книгу.

Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел Рыбкин.

– Так, – сказал он, оглядев с ног до головы Юрия, который как раз в этот момент ставил банку на шкаф после очередного приема жидкости внутрь, – значит, после вчерашнего работать тяжеловато будет?

– Товарищ подполковник, – начал оправдываться Юрий, – вчера день рождения жены был, вот мы с ребятами...

– А что, из ребят кто-нибудь еще был? – повысил голос Рыбкин.

– Только Сашка с Олегом и я... Николай вчера на дежурстве находился...

– Значит, сегодня только Николай в рабочем состоянии, – констатировал Рыбкин.

– Почему? Еще Сергей Мальков.

– А где, кстати, Сергей Мальков? – поинтересовался подполковник, оглядев сотрудников.