– Скажи-ка, Виталий, а вы какие-нибудь документы оформляете при сдаче вещей в камеру хранения?

– Нет, Сергей Маратович, никаких, – ответил я, – это же нереально!

– Вот видишь, – повернулся он к Мише, – почему я должен тебе верить, что у тебя там была именно обувь и именно столько пар, сколько ты говоришь, если ты толком ничего описать не можешь? По-моему, ты, парень, привираешь! Мне кажется, что ты просто хочешь нас обмануть!

Миша молчал, опустив голову. Он уже не знал, что ему говорить, потому что до конца договорить не мог – его обрывали либо боевики, либо сам Мансур.

– Если слушать то, что ты мне говорил, то получается какая-то лажа! – сказал Мансур. – Посмотри, сколько я вопросительных знаков поставил! – И он показал листок, где на каждой строчке стояли вопросительные знаки. – То по цвету не сходится, то по размеру... В общем, мне кажется, что ты нас обманул. Давай лучше сделаем так – разойдемся спокойно и мирно. Ни ты нам не должен, ни мы тебе не должны. Идет?

Потерпевший понимал, что три тысячи долларов для него – сумма очень большая, и не мог смириться с ее потерей.

– Нет, никак не идет! Я же товар потерял! Зачем мне вас обманывать? – дрожащим голосом начал он. Руки его тряслись.

– Слушай, парень, ты меня уже сильно утомил! Даже больше, ты меня просто раздражаешь! – заорал Мансур и тут же изо всей силы ударил потерпевшего кулаком в нос. Хлынула кровь. Моментально оба боевика стали наносить потерпевшему удары – кто по голове, кто в грудь.

Миша пытался прятать голову под свои руки, чтобы часть ударов отвести от головы. Боевики стали бить его ногами. Он уже лежал на полу.

Я обратил внимание на Мансура. Он стоял и смеялся, наблюдая за этой сценой. И сам больше не бил продавца.

– Ладно, хватит, – обратился он к своим боевикам. Они сразу же перестали бить Мишу. Парень еле встал с пола, вытирая кровь ладонями с лица.

– На, утрись, – сказал Мансур, достал из бокового кармана чистый носовой платок и бросил его продавцу. – А то твои менты не так нас поймут.

Потерпевший стал вытирать кровь платком. Теперь была испачкана его одежда – свитер и пиджак. Мансур смотрел на парня. Мне даже показалось, что ему стало жалко Мишу, хотя, конечно, мне это просто показалось.

– Ну что, – он подошел к продавцу вплотную и приобнял его за плечи, – как мы с тобой договоримся? Миром решим вопрос или... – Мансур сделал паузу, намекая на неприятные для потерпевшего последствия.

– Миром, миром решим! – быстро сказал Миша.

– Значит, как я понял, мы тебе ничего не должны?

Тот закивал.

– Вот и хорошо! – вздохнул Мансур. Он подошел к двери администраторской и, приоткрыв ее, громко сказал, чтобы милиционеры слышали: – Ну вот, мы обо всем договорились. Правда?

Миша снова закивал.

– Никаких претензий ни у кого нет, – продолжал бандит. – Парень просто перепутал, он коробки потерял в другом месте. Но мы с пониманием отнеслись к этому, – он улыбнулся, – мы же люди, а не звери, – и похлопал Мишу по плечу, выпроваживая его из администраторской.

Когда тот вышел, Мансур сразу подошел к своему шкафчику и, налив стакан водки, выпил его залпом.

– Ну, как я пацана «развел»? – спросил он, обращаясь ко мне.

– Грамотно, Сергей Маратович!

– Вот так, чтобы не создавали прецедент, чтобы нашу фирму не обанкротили! – сказал Мансур. – А ты понаблюдай за ним, при первой возможности попытайся избавиться от него – например, попробуй не продлить ему абонемент.

Вскоре он с боевиками спустился по лестнице из офиса и покинул рынок. Я остался один.

В кабинете появились Егор и Костя.

– Ну, как дела?

– Большой психолог он, – хмыкнул я, – действовал силой и страхом. Запугал парня. Тот претензий к нам не имеет.

– Вот видишь, – обрадовался Костя, – выходит, он действительно эффективно работает, чисто!

– Да, чисто, – повторил я, – но я бы не хотел оказаться на месте этого Миши и вам бы не желал!

Прошло больше двух месяцев с того дня, как мы начали работать с «крышей». За это время на рынке многое изменилось. Несмотря на то что мы неоднократно, по указаниям Мансура, поднимали стоимость абонементов, люди с рынка не уходили. Напротив, торговые места были полностью укомплектованы. Образовалась даже резервная очередь, то есть люди, желающие купить место взамен ушедшего.

Кроме того, произошли определенные изменения и в ассортименте. Все дешевые и простые товары были вытеснены дорогими, эксклюзивными, коллекционными. Конечно, мы прекрасно знали, что часть этих товаров шьется либо где-то под Малаховкой, либо еще где-то рядом с Москвой, а вовсе не привозится из Канады или Германии.

Для многих «челноков» было гораздо прибыльнее везти в Россию материал, фурнитуру, наклейки и тому подобное, а шить изделия по импортным лекалам тут, в подмосковных швейных ателье и мастерских, чем покупать готовые товары за границей. Тем не менее рынок завоевывал все большую популярность у москвичей и приезжих.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что наш рынок был одним из самых дорогих в Москве. По выходным можно было видеть людей, приезжающих к нам на дорогих иномарках – были и «шестисотые» «Мерседесы», и джипы, которые к тому времени стали появляться в столице, и многие другие марки. Люди, которые раньше ходили только по дорогим бутикам, теперь предпочитали делать покупки у нас.

Я долго думал и пытался понять, почему так произошло. Может быть, оттого, что на рынке был представлен тот же товар, что и в бутиках, но здесь была возможность поторговаться и снизить цену покупки.

Что касается Мансура, то он по-прежнему каждую неделю посещал нашу администраторскую. Сергей Маратович никому не доверял получение денег – приезжал сам лично и брал заранее приготовленную долю, затем аккуратно укладывал пакет либо в папку, либо в карман пиджака и покидал рынок.

Однажды Мансур приехал не в свой день – четверг, а в понедельник, и не к четырем, как обычно, а в двенадцать часов. Это нас удивило, ведь мы привыкли к его распорядку и знали, что раньше двух часов дня Мансур не просыпается, так как предпочитает вести ночной образ жизни, посещая рестораны и ночные клубы, и возвращается домой только под утро. А тут неожиданно он появился в полдень.

Когда Мансур вошел в офис, мы были там – смотрели телевизор, который поставили недавно. Мансур деловито снял кашемировое пальто горчичного цвета. Надо сказать, что Сергей Маратович внимательно следил за модой. На нем были черные, на вид очень дорогие брюки, светлый свитер и замшевая куртка в тон брюкам. Обувь на Мансуре была также дорогая, на руках по-прежнему сверкали золотые перстни и браслеты.

Он сел на диван, быстро достал из бокового кармана пачку сигарет и закурил. Егор, сидящий за столом генерального директора, привстал, чувствуя, что пора уступить место истинному хозяину рынка. Но Мансур, поняв его намерение, махнул рукой – сиди, мол.

Мы вопросительно посмотрели на бандита.

– Что вы так на меня уставились? – усмехнулся он.

– Да просто ваш визит очень неожиданный. Может, что случилось?

– Нет, я по своим делам приехал. Мы стрелочку забили, и мне в вашей администраторской нужно с корешами встретиться, – ответил Мансур.

Мы поняли, что он хочет провести тут какие-то тайные переговоры. Первая мысль, которая пришла мне в голову, – что сейчас приедут такие же бандиты, как он, и будут делать здесь свои дела. Так они могут наш рынок превратить в бандитское гнездо!

Но каково же было мое удивление, когда неожиданно в дверь постучали и вошли двое мужчин, на вид около тридцати пяти лет, одетые в темные костюмы и дорогие замшевые куртки. То, что на них были белые рубашки с темными галстуками, говорило об их принадлежности совсем не к бандитскому сословию. Увидев Мансура, они приветливо поздоровались с ним.

– Вы без труда нас нашли? – спросил он.

– Да, Сергей Маратович, вы очень хорошо все объяснили.