– И как это сделать? – спросил Терри.

– Понятия не имею. У меня куча помощников, но ни одному из них не приходилось загонять в подполье корпорацию стоимостью энное количество миллиардов долларов. Придется учиться по ходу дела.

– И как далеко вы зашли на настоящий момент? – спросил я.

– Мы разделились натри группы. Первую назвали «Ресурсы». В нее входят главы подразделений, продюсеры, руководители экспедиционно-транспортных отделов, руководители отделов высоких технологий, а также несколько сотрудников, которые работают в «Ламаар» чуть ли не со дня основания и знают компанию вдоль и поперек. Эти люди должны помочь нам найти все возможные отпечатки пальцев.

– В смысле? – не понял Терри.

– Может, вам это покажется нелепым, но наша компания так широко простирает руки, что один человек просто не в состоянии помнить, чем мы занимаемся. Ну да, конечно, о том, что мы выпускаем фильмы и телешоу, все знают; все знают и о тематическом парке. Но, поверьте, это лишь верхушка айсберга. «Ламаар» также занимается спортивным маркетингом, путешествиями, образовательными программами, владеет ресторанами и несколькими кабельными каналами, спонсирует театральные постановки, вкладывает средства в развитие Интернета… Продолжать можно до бесконечности. И каждая отрасль на свой лад влияет на общественную жизнь. У одного только нашего отдела коммерческого планирования сейчас в работе более двадцати тысяч лицензионных соглашений. Так вот, группа под названием «Ресурсы» должна собирать информацию обо всем, что связано с «Ламаар энтерпрайзис». Информация будет поступать к группе под названием «От слов – к делу». Она-то и займется непосредственно обрыванием связей и закрыванием предприятий. Необходимо свернуть кинопоказы, убрать из сетки вещания телешоу, закрыть отели, теплоходы как можно скорее вернуть в порты, а пассажиров отправить по домам. А самое сложное – это магазины розничной торговли: из них надо удалить миллиарды товаров с символикой «Ламаар».

– И что же в этом сложного?

– Видите ли, после случая в универмаге «Мейсиз», ну, с дохлым кроликом, все крупные магазины взялись освобождать полки от наших товаров. Это хорошая новость. А плохая вот в чем состоит: нам звонят из этих магазинов. «Уолл-март», например, жаждет узнать, кто оплатит сверхурочный труд продавцов, отсортировывающих ламааровскую одежду от всей прочей. Еще они интересуются, кто и куда вывезет все нежелательные товары. Допустим, мы ответим, что «Ламаар» и вывезет. Гладко было на бумаге! А если мы и заберем товары, мыто, мы-то куда их денем? Но самое скверное впереди: наши юристы популярно объяснили, что, если мы намерены помочь клиенту вроде «Уолл-март», который стоит миллиард долларов, то мы должны оказать аналогичные услуги еще и «Паттиз пэт эмпориум» из какого-нибудь Богом забытого Пафкипси – избавить ее от собачьих ошейников с изображением Восторженного Щенка.

– Похоже, мы освободимся к пяти часам, – заметил Терри. – Что очень удобно – я дочке обещал прийти поболеть за ее волейбольную команду.

– Мы на компьютере рассчитали, – продолжал Карри. – Чтобы оборвать связи, на которые приходится твердых девяносто процентов доходов, понадобится минимум десять дней. Значит, все это время террористы не оставят нас в покое. И вот тут-то на сцену выходит третья группа, «Мозговой центр». Эта группа влезет в шкуры террористов и будет снабжать нас возможными сценариями взрывов и убийств, показывая, где мы наиболее уязвимы. Вот с третьей-то группой вам и предстоит работать.

До Бербанка мы добрались к двум часам. Весь первый этаж офиса был превращен в одну большую – в сорок восемь тысяч квадратных футов – сцену. Сотни столов и столиков сгруппировались, скучковались, скрылись за перегородками, служившими одновременно стенами и экранами. На большинстве сотрудников были джинсы, а то и шорты, и футболки; правда, некоторые все же оделись официально – в белые рубашки с галстуками. Все поголовно напялили наушники. Люди говорили по телефонам, стучали по клавишам лэптопов и лепили на временные стены разноцветные стикеры.

Такое впечатление производит муравейник – сплошное броуновское движение, хотя на самом деле все прекрасно организовано.

– Неслабо, – пробормотал я. – Брайан, неужели вы это сделали всего за сутки?

– Начали в воскресенье вечером, сразу как поступил ультиматум. Айк потребовал организовать командный пункт. Причем чисто интуитивно. Мы не представляли, что он нам понадобится – или при каких обстоятельствах он нам понадобится. Вчера вечером мы открылись. Подключили компьютеры, телефоны. А вон за той дверью, видите, и заседает наш «Мозговой центр».

Нам открылись три зоны – столовая, зона отдыха и зона, долженствовавшая, по-видимому, создать у сотрудников иллюзию милого дома. Эта последняя занимала около сотни квадратных футов и изобиловала всевозможными атрибутами домашнего уюта, как то: сверхмягкая мебель, журнальные столики и электрочайники.

Навстречу нам поднялся огромный мужчина с волосами цвета золоченой морковки.

– Детектив Ломакс! – осклабился громила. – Детектив Биггз! Рад вас снова видеть, ребята!

Это был, конечно же, Бен-Дон Марвин.

– Говорил же вам: я тут ни при чем. Подозреваю, вы мне поверили, иначе меня бы сюда не вызвали. Верно, Карри?

– Извините, Брайан, – сказал Терри, – вас не затруднит объяснить, каким образом лицо из списка подозреваемых переместилось в команду противостоящих?

– Следовало вас предупредить, – сконфузился Карри. – Простите меня, джентльмены. Бен-Дон Марвин здесь потому, что ему уже случалось участвовать в подобных операциях. Сразу после одиннадцатого сентября он с командой писателей разработал несколько сот сценариев терактов.

– Да, он нам рассказывал. Именно тогда его осенила идея с сайтом eBay.

– А это уже вторая причина, почему меня пригласили, – снова осклабился Марвин. – Потому что у меня мозги работают, как у преступника.

В «Мозговом центре» сидело человек двадцать. Уголовное же прошлое было у одного Марвина.

– Помните, что Айк сказал в первый вечер, когда вы только с ним познакомились? – спросил Карри. – Он сказал, что у него такие возможности, какие ни одному департаменту полиции даже не снились. Что он на дружеской ноге с президентами, премьер-министрами и даже принцами, и все они с радостью придут ему на помощь. Айк не шутил. Давайте я вас представлю остальным членам группы.

Нет, принцев среди них не оказалось, зато оказались четыре психолога, два эксперта по противодействию терроризму, один сценарист, получивший в свое время «Оскара», два автора мистических детективов (бестселлеров, между прочим), член Объединенного комитета начальников штабов в отставке, несколько человек, просто назвавших свои имена, не уточняя, кто они и что они, и один парень, представившийся Бондом… Джеймсом Бондом. Карри по секрету сообщил, то мистер Бонд – бывший агент МОССАДа, израильской службы внешней разведки, и самая высокооплачиваемая персона в группе.

– Так они здесь собрались не по доброте душевной? – изумился я.

– Они консультанты, – пояснил Карри. – Они побросали свою работу из уважения к просьбе Айка, но мы им платим.

– Сколько? – осведомился Терри.

– В среднем десять тысяч долларов в день. Кому-то чуть меньше, кому-то чуть больше. Одному – значительно больше. Хотя в конечном счете нам это мероприятие обойдется совсем бесплатно. Айк велел все снимать на видео. Когда мы разделаемся с террористами, Айк смонтирует фильм или книгу напишет, да и продаст все это дело крупным корпорациям, которые опасаются за свое будущее, – а уж после «Ламаар» многие станут опасаться, даже не сомневайтесь.

Терри толкнул меня в плечо:

– А ты говорил, Айк тупой.

Нам открылась черная стена футов двадцати длиной, вся усеянная белыми карточками. На каждой карточке, помимо аккуратной надписи, имелись красная звездочка, зеленый треугольник, желтый кружок или еще какая-нибудь геометрическая фигура, явно что-то символизировавшая.