После секса мы с Дайаной совершили налет на ее холодильник, снова занялись сексом, досмотрели ночное шоу Леттермана аж до титров, после чего, невзирая на мой преклонный возраст и угрозу недосыпа, умудрились заняться сексом в третий раз. Дайана была приятно удивлена. Впрочем, ее удивление ни в какое сравнение не шло с моим.

– Только, Дайана, не обольщайся насчет моих возможностей. Я как бродячий фокусник – выдаю за трюк то, что получилось, поэтому никогда не заезжаю в одну и ту же деревню дважды, – предупредил я.

– А как твой пудель? – спросила Дайана, резко сев на постели.

– Андре хватает минимум на шесть раз за ночь. Но он никогда не позвонит утром. Эти французы такие невнимательные.

Дайана рассмеялась.

– Вообще-то я хотела спросить, не надо ли тебе домой – ведь Андре наверняка пора гулять.

– Если бы мне надо было выгуливать Андре, мы с тобой лежали бы сейчас в моей постели и мой гиперсексуальный пес пытался бы втиснуться между нами. Не волнуйся, о нем позаботится старина Кемп – старый приятель Андре. Ну и мой тоже.

Дайана повернулась на бок, оперлась локтем на подушку и перламутровым розовым ноготком провела черту, соединившую мой пупок с моим соском, причем последний, в отличие от некоторых особо усталых, не преминул тут же напрячься. Розовый ноготок заскользил к сердцу, получил подмогу от еще четырех таких же розовых ноготков, и они вместе принялись ерошить мою манишку.

– Признавайся, ты все заранее спланировал? Ты знал, что не будешь ночевать дома?

– Дайана, последнее время я работаю по двадцать пять часов в сутки. Что же, Андре из-за моего расследования должен день-деньской слоняться по дому в полном одиночестве?

– А какое преступление ты расследуешь?

Как мило, как наивно прозвучал ее вопрос! Все равно что поинтересоваться: «В какой цвет вы покрасите потолок, мистер Микеланджело?»

– Вообще-то я не в праве раскрывать подробности – так я могу поставить тебя под удар.

– Это о каком ударе ты говоришь? Неужели о том самом, который частит-частит, частит-частит, а потом кааак выстрелит… – замурлыкала Дайана, закидывая мне на бедро свою гладкую ножку и целуя меня в глаза, в нос и, наконец, в губы.

И я раскололся. Если Терри, рассудил я, может все рассказывать (и рассказывает) Мэрилин, будет только справедливо, если я облегчу душу Дайане. Впрочем, раскрывая ужасные подробности последних одиннадцати дней, я меньше всего заботился о собственной душе. В конце концов, думал я, что мне сделает департамент юстиции, если разузнает, как я нарушил правило, лежа в постели с очаровательной блондинкой? Если бы департамент всякий раз с треском вышвыривал из своих стройных рядов полицейских лишь за то, что в минуту блаженства они раскрывают служебные тайны своим возлюбленным, славный город Лос-Анджелес давно бы погряз в убийствах, наркоторговле и мошенничестве.

Я проспал до рассвета, затем поехал домой переодеться. У дома маячил грузовик Кемпа. Сам Кемп в гостиной отслеживал Андре, который подпрыгнул и положил передние лапы мне на плечи, прежде чем я закрыл за собой дверь.

– Доброе утро, детектив, – поздоровался Кемп. – Ну и видок у вас. Наверно, всю ночь стерегли наш покой?

– Я вел работу с одной очень важной свидетельницей. Спасибо, что позаботился об Андре. «Лос-Анджелес таймс» еще не приносили? Что-то я ее на крыльце не видел.

– Это я просто читал в ванной. Я сейчас, подождите. – Кемп подхватился с дивана и через минуту вернулся с объемным сырым комком, вероятно, когда-то имевшим отношение к лос-анджелесской типографии. – Вот, держите. Спортивные новости немножко намокли, но это всего лишь вода.

На первой полосе обнаружилась статья о крушении частного самолета компании «Ламаар энтерпрайзис», причем крушение было подано как весьма подозрительное и не поддающееся объяснениям. Имелись и фотографии Эми и еще двух жертв катастрофы. Я торопливо листал газету, пока не добрался до объявлений.

– Работу решили поменять? – Через плечо мне заглядывал Кемп.

– Боже упаси. Я ищу помощника по хозяйству, который не будет совать нос в мои дела.

Я перевернул еще несколько страниц. Вот она, рубрика «Разное». Кемп осклабился, но промолчал. Я стал водить пальцем по строчкам. Руки слегка дрожали. Наконец я добрался до искомого объявления: «Семья покойного Бадди Лонго выражает благодарность его друзьям и коллегам за любовь и поддержку в это тяжелое для нас время».

Все, назад пути нет. Я смял страницу и забросил сырой ком в угол.

– Не знаю, что вы искали в этой рубрике, – сказал Кемп, – но позвольте дать вам тот же самый совет, который когда-то дал мне отец. Правда, я так и не удосужился им воспользоваться.

– Выкладывай. Я сейчас никакими советами не брезгую. Кемп наклонился к Андре и принялся чесать его за ушами.

Не меньше чем через минуту он взглянул на меня исподлобья и изрек:

– Что общего между бабами и бабками? И те и другие обычно втягивают честного парня в историю.

Айк Роуз оказался упрямым сукиным сыном. Он полностью игнорировал необходимость держаться поближе к телефону, чтобы не проворонить звонок относительно условий выкупа.

– Я не собираюсь менять свои планы, – заявил Роуз. – И вообще, для чего я держу секретаршу? Она найдет меня на мобильном, если что.

Рано утром за деловым завтраком в «Четырех временах года» Роуз встретился с парой инвесторов, заехал на часок в свой офис в Бербанке, а затем направился в «Фэмилиленд», где снимался рекламный ролик с его участием.

Мы с Терри входили, наряду с Гэретом Черчем и его напарником Генри Коллинзом, в свиту Роуза; еще четверо надежных парней были брошены отслеживать все Роузовы телефоны на предмет ультиматума.

Итак, мы прибыли в «Фэмилиленд». Роуз и фэбээровцы тотчас направились на Радужную аллею, где проходили съемки. Нас с Терри вежливо попросили подождать в кабинете Брайана Карри, пока Роузу не понадобиться ехать на очередную деловую встречу.

– Незачем ввосьмером ошиваться вокруг босса, – доходчиво объяснил агент Черч.

– Похоже, Роузу просто надо, чтобы мы сидели тихо и не рыпались, – процедил Терри, едва за нами закрылась дверь кабинета Брайана. – Может, свалим куда-нибудь, протрясемся, пока он под охраной доблестных парней из ФБР, а, ребята?

Мы принялись строить предположения на уже поднадоевшую тему: «Какая хитрая бестия могла измыслить подобное преступление?»

– Кстати, о бестиях, – вспомнил Терри. – Джуди Кайзер убили целых пять дней назад. Похоже, некто много и успешно работает над тем, чтобы информация не попала в прессу.

– Помните секретаря Роуза, Ричарда Вилланте? – спросил Брайан, откашлявшись перед словом «секретарь». – Айку чертовски повезло заполучить на работу секретаря, который на Законе Запирательства собаку съел. В деле сокрытия информации от прессы Ричарду равных нет.

Впрочем, во всей Калифорнии не наберется достаточно юристов, чтобы утаить от прессы крушение частного самолета «Ламаар энтерпрайзис». Мы перещелкали все каналы телевизора, и ни на одном из них крушение не расценивалось как несчастный случай. Теории строились вокруг теракта; правда, один так называемый эксперт доказывал, Что все дело в пилоте-камикадзе.

– Идиот, – обратился Терри к телевизору. – Пилот-камикадзе обрушил бы самолет в центр Бербанка, а не над пустыней взорвал.

– Пусть говорит, – вмешался Брайан. – Роузу как раз такие балабоны и нужны – мозги пудрить.

Брайан пытался работать, но мы с Терри его постоянно отвлекали. Я, например, взял со стола двойную рамку с фотографией пожилой афроамериканской пары.

– Брайан, это ваши родители?

– Да. Они поженились, когда им было по семнадцать лет, – расплылся в улыбке Брайан. – Мама работала учительницей начальных классов, а папа сорок лет был полицейским на железной дороге. Он удивительный человек. Господь, когда его вылепил, сразу форму разбил, во избежание дубликатов.