– Не говорила. Ни в прошлый раз, ни в позапрошлый.

– Какая досада! Кстати, что на работе?

– Все отлично, только давай я тебе утром расскажу, ладно?

– Знаешь, мне совсем не хочется спать. Надеюсь, ты сейчас не повернешься к стенке и не захрапишь?

– Конечно, нет, – сказал я, еще крепче обнимая ее.

Первым взяли Софокла. В семь утра он вылез из такси в аэропорту Кеннеди, где не менее дюжины агентов прикидывались носильщиками, контролерами и пассажирами. Софокл вошел в аэропорт и стал изучать расписание рейсов – тут-то двое и схватили его за локти, а третий защелкнул наручники.

Сервантеса та же судьба ждала в аэропорту Лос-Анджелеса. Группу захвата возглавлял Коллинз. Оба ареста были проведены без шума и пыли, как-то совсем уж буднично. Зато в Далласе пришлось повозиться.

Агенты ФБР в далласском аэропорту контролировали все рейсы в Чикаго – как прямые, так и чартерные. Однако Йейтс доехал на такси до международного терминала, там пересел на монорельсовую железную дорогу, которая идет вокруг аэропорта, и, таким образом, не только прибыл на посадку незамеченным, но и успел добраться до стойки регистрации, когда его опознала агент ФБР.

Девушка очень нервничала и, наверно, выдала себя, потому что Йетс все понял и бросился бежать. Три агента рванулись за ним.

После 11 сентября в аэропортах все такие бдительные, просто душа радуется. Каждый смотрит на попутчика как на врага – а ну как тот припрятал бомбу или коварно утаил от таможни смертоносный пинцет и вознамерился взять в заложники пилота? Неудивительно, что, когда агенты ринулись за Йейтсом с криками «Держите его! Он террорист!», вся накопленная народом энергия выплеснулась наружу.

Усталые пассажиры заметно оживились. Не менее полудюжины здоровых парней бросились за ускользающим преступником, однако поймал его – что было вполне предсказуемо – семнадцатилетний Даррелл Дженкс, нападающий школьной футбольной команды из северного Далласа. Юноша весил целых триста тридцать фунтов.

На следующий день чуть ли не в каждой газете на первой полосе красовалось фото юного Даррелла, который коленом прижимал к земле ирландского подданного Деклана Брэйди. Заголовок в «Лос-Анджелес таймс» гласил: «Старшеклассник перехватил террориста, взорвавшего „Королевский бургер“».

Как только был пойман последний киллер, Айк Роуз провел пресс-конференцию. Они с Брайаном прибыли из Миссури накануне; менеджеры высшего звена пока остались в Форт-Леонард-Вуде решать непростую задачу: как бы замять участие в терактах всеми любимого основателя компании.

Первым делом Айк попросил, чтобы мы не упоминали имени Ламаара.

– Просто скажите, что поймали банду террористов, а в подробности вдаваться не надо.

– Ну конечно, в Америке двадцать первого века такое запросто прокатит, – заметил Черч. – Особенно при нашей свободе слова.

Айк не решился настаивать.

– Я знал, что вы на это не пойдете, – сказал он. – Но надо же было бросить пробный камень.

Я понадеялся, что Эми Чивер с небес ухохатывается над прямотой своего бывшего босса.

Мы пришли к следующему консенсусу: сообщить миру, что Дин Ламаар имитировал собственную смерть и возложил на себя миссию уничтожить свое детище, однако особо подчеркнуть, что в последние годы Ламаар страдал серьезным заболеванием мозга и на сегодняшний день степень его участия в терактах не выяснена. Правдоподобная версия, не так ли?

– Пожалуй, нам удастся на время сдержать натиск прессы, – предположил Айк. – Уже четверо наших лучших сценаристов работают над сюжетом, в котором Дин Ламаар предстанет не столько злобным террористом, сколько сбитой с толку жертвой. Конечно, название «Только правда и ничего, кроме правды» нашему сценарию не подойдет, но нельзя же имидж портить. Если мы пойдем на полное разоблачение, компания попросту развалится, а значит, Дин и его приятели добьются-таки своего.

– Я одобряю ваше желание сохранить лицо, – сказал Черч, – но не забывайте: на мне пищевая цепочка не заканчивается – есть люди и повыше, и вам придется с ними беседовать.

– Я полностью отдаю себе в этом отчет, – ответствовал Айк. И, чтобы не быть голословным, позвонил главному человеку в упомянутой цепочке – президенту Соединенных Штатов. Тот, в свою очередь, – главе ФБР, и глава согласился: да, в интересах государства не стоит раскрывать деталей преступления, поскольку это может разрушить одну из крупнейших корпораций Америки, что пагубно повлияет на национальную экономику. Не прошло и часа, как об официальной позиции ФБР узнал Гэрет Черч.

– Очень интересно, – заметил Терри, – особенно по сравнению с тем, как я пять месяцев не мог выяснить, откуда у меня на кредитке переплата в двести долларов.

Пресс-конференцию назначили на два часа дня, чтобы поспеть к шестичасовым вечерним «Новостям» на востоке страны – в них была заявлена прямая трансляция. Мы с Терри по приказу шефа полиции Лос-Анджелеса тоже сидели у микрофонов, рядом с Гэретом Черчем и Айком Роузом.

Черч толкнул вступительное слово. Когда он сообщил, что Дин Ламаар до недавнего времени был живехонек, журналисты выпучили глаза. Когда Черч заявил, что Ламаар участвовал в планировании терактов, у журналистов чуть крышу не сорвало – даже несмотря на то что Черч не упомянул о ведущей роли Ламаара, бедолаги вопили, как стая сопливых фанаток при виде Брэда Питта. Черч не стал вдаваться в подробности ведения следствия, справедливо полагая, что это моя прерогатива.

Айк официально заверил американский народ, что «Ламаар энтерпрайзис» в самом ближайшем будущем станет лучше – и больше – прежнего. Айк выразил благодарности: властям – за оперативную поимку преступников; клиентам – за поддержку и понимание; президенту – за объявление раскрытия дела «Ламаар» первоочередной общегосударственной задачей. Цветистые фразы сыпались из Айка как из рога изобилия – кажется, не осталось ни одной организации, не удостоившейся уверений в бесконечной признательности от главного управляющего «Ламаар энтерпрайзис». В конце концов Терри не выдержал и шепнул:

– Будь это церемония вручения «Оскара», рекламу дали бы еще пять минут назад.

Айк заявил, что компания заработает в обычном режиме уже завтра утром и с радостью распахнет двери для всех сотрудников, уволившихся из-за известных обстоятельств, причем пропущенные рабочие дни не будут вычтены из их зарплаты. «Фэмилиленд» откроется в ближайшую субботу. Для первых ста тысяч посетителей вход будет бесплатный.

– И вот еще что, – продолжал Роуз. – Наши акции сильно упали в цене, потому что инвесторы не знали, насколько пагубно на компанию повлияют известные события. Теперь, когда все испытания позади, смею заверить всех наших акционеров: никогда еще перспективы «Ламаар энтерпрайзис» не были столь радужными.

Мы снова сделаем «Ламаар энтерпрайзис» великой компанией, а чтобы не быть голословным, я завтра же, как только откроется Фондовая биржа, куплю наших акций на сумму один миллион долларов. Все менеджеры высшего звена, прошедшие вместе со мной ужасы последних недель, также купят акций на сумму как минимум двести тысяч долларов каждый.

Не припомню, чтобы у журналистов было принято аплодировать во время пресс-конференций, и не могу сказать, то ли данная пресс-конференция явилась исключением, то ли данная группа журналистов решила нарушить традицию.