– Неужели тебе не хочется отдохнуть? – удивился Черч.

– Нет, конечно. Помните Брюса Уиллиса в фильме «„В“ – значит вендетта»? Ему досталось куда больше, и все же он довел дело до конца. Я тут уловил обрывок фразы. Кто, скажите мне, занимался демпингом акций?

– Кеннеди, Барбер и Лебрехт. Те самые, что вместе с Ламааром основали компанию.

– Зачем тогда они вздумали ее разрушать? Ведь это же их детище? – не понял Терри.

– А зачем Бог разрушил Содом и Гоморру? – задал я встречный вопрос. – Затем, что ему не нравились методы управления.

– Знаете, Майк, я как управляющий Содомом и Гоморрой предпочел бы услышать из ваших уст другую аналогию, – заметил Роуз.

– Джентльмены, уже поздно, – вмешался Черч. – Я устал как собака, плечо ноет – сил нет. Я хочу домой. Пожалуй, бутылка водки очистит мой организм от анаболиков. Так что давайте я изложу свой план и пойду. Итак. Вам, Ломакс и Биггз, надо допросить стариков. Мы можем сколько угодно подозревать их в планировании и финансировании террора, но без доказательств далеко не уедем. Я завтра первым делом займусь постановкой их телефонов на прослушку. Главное – найти федерального судью, который подпишет на это разрешение. Местные судьи не годятся – они могут водить знакомство с нашими стариками. Мы проверим, куда и когда старики ездили. Особое внимание обратим на страны, из которых, по нашим предположениям, родом наемные убийцы. А еще мы досконально изучим финансовую сторону вопроса. Посмотрим, подтвердится ли информация, данная Игом, и вплотную займемся банковскими счетами и операциями с кредитками.

– Кому все это поручается? – спросил я.

– Пока не знаю. Наверно, задействуем РКСЛ, пожалуй, КБРКП…

– Не так быстро, – взмолился я. – Не надо меня аббревиатурами закидывать. Я даже не знаю, как расшифровывается ФБР.

– У нас связи с Региональной компьютерной судебной лабораторией, находящейся в Сан-Диего, а также с несколькими командами быстрого реагирования на компьютерные преступления, причем с разной специализацией. В смысле команды с разной специализацией. Одни лучше всех выявляют подлог, другие отслеживают террористов. А с одиннадцатого сентября мы постоянно усовершенствуем наши информационные технологии. Слушайте, я обычный коп. Не помню я, чем конкретно какая кучка хакеров занимается. Тебе, Ломакс, что, прямо конкретно надо знать, кто что будет делать?

– В общем, нет. Но у нас в участке работает прирожденный хакер. Можно его задействовать?

– Да пожалуйста, – разрешил Черч. – Одним больше, одним меньше. У нас работы по горло. Бюро выделило целую телефонную линию для желающих давать наводки; вдобавок дело изложено на нашем сайте. Нам день и ночь звонят и пишут, ну и, разумеется, советуют всякую чушь. Но мы все равно обязаны проверять. У нас уже двести агентов задействовано, однако их недостаточно. Так что приготовьтесь к длинным рабочим дням и еще более длинным рабочим неделям.

– Неделям? – вскричал Айк Роуз. – Мы не можем ждать и одной недели. Мы же знаем, кто виноват.

– Это мы думаем, что знаем, – возразил Черч. – Помните письма со спорами сибирской язвы, которые люди получали после одиннадцатого сентября? Тогда пять человек умерло. Три сыщика независимо друг от друга проследили, откуда приходят письма, и вывели Бюро на одну и ту же квартиру в Мэриленде. Все указывало на одного конкретного человека. Но у нас не было улик. Мы ничего не смогли доказать. Мне очень жаль, что сегодня все так получилось. Когда деньги грузились в «форд», я не сомневался, что мы прищучим мерзавцев. Меня учили быть готовым к любым неожиданностям, но мне и в страшном сне не снилось, что четверть миллиарда долларов можно вот так взять и уничтожить. Наверно, виновато происхождение – мои родители принадлежат к среднему классу, они сами привыкли и меня приучили каждый цент экономить, вот я и не учел, что не всех так воспитывали.

– А я хоть и привык сорить деньгами, – произнес Айк, – но тоже и представить не мог такой развязки. Если вам от этого легче.

– У вас теперь, когда угрозу озвучили, полно работы, – сказал Черч. – Вы уже придумали, как будете разруливать ситуацию?

– Закроем «Фэмилиленд» на неопределенный срок. Больше мне пока ничего в голову не приходит. Карри и его команда день и ночь трудятся над новой системой безопасности. У меня с ними назавтра, на семь утра, назначено совещание. А пресс-конференцию я запланировал на двенадцать дня.

– Я выделю для вас круглосуточную охрану, – сказал Черч.

– Не стоит. Поберегите деньги налогоплательщиков. Я сам в состоянии нанять телохранителей, – возразил Роуз.

– Налогоплательщики, без сомнения, оценят вашу экономность, но я все же выделю вам охрану. Вы у нас вип-мишень, но мои люди будут не только вас охранять. Они будут информировать меня обо всем, что у вас происходит. Я должен знать, какие меры принимают ваши секьюрити. Вы вольны делать что угодно – главное, чтобы я был в курсе. Да, что угодно, за одним исключением.

– Каким?

– Все, что вы здесь слышали, особенно относительно Кеннеди, Барбера и Лебрехта, совершенно секретно. Если вы хоть слово сболтнете, ущерб может быть огромный. Вам запрещено рассказывать кому бы то ни было о наших подозрениях и планах. Это понятно?

– Не волнуйтесь, агент Черч, – отвечал Роуз. – Последние четыре года я работал с Арабеллой Леоне. Все происходящее в Вегасе не просачивается за его пределы.

– Очень хорошо. Раз мы все обсудили, остается только одна вещь, до дна которой я сегодня хочу добраться.

– И что же это? – спросил Роуз.

– Это бутылка водки, которая дожидается меня дома в холодильнике. Спокойной ночи, джентльмены.

Наши с Терри машины остались в «Фэмилиленде», когда нас подобрал вертолет, однако заботливый Карри поручил двум своим ребятам перегнать «лжелексус» и «акуру» на больничную парковку.

Домой я успел как раз к одиннадцатичасовым «Новостям». На всех каналах, включая испаноязычные, обсуждалась только одна новость – смертельная угроза компании «Ламаар энтерпрайзис» и всем, кто имеет к ней хоть какое-то отношение.

На автоответчике обнаружилось пять сообщений. Одно от Дайаны – она просила не звонить после десяти, потому что решила лечь пораньше. Второе от Кемпа – он поведал, что, когда выгуливает Андре, девушки к нему (Кемпу) так и липнут и что он готов ухаживать за моим псом сколько потребуется. А три оставшихся сообщения были от Большого Джима – он умолял перезвонить в любое время суток. Причем не потому, что нашего Фрэнки постиг очередной кризис. Джим хотел знать, что я выяснил по делу «Ламаар», поскольку телевизионные новости себя исчерпали. Я перезвонил Джиму и сказал, что выяснил много чего, но не уполномочен делиться информацией с кем бы то ни было.

Спать я лег в первом часу. То есть уже в пятницу. И двух недель не прошло с того утра, когда Терри по телефону сообщил о трупе в костюме Кролика. Сказать, что небольшое дело об убийстве достигло глобальных масштабов, значило бы не сказать практически ничего.