Нужно отдать Ричарду должное – он ни на секунду не вышел из роли, только помахал в ответ и сказал: «Привет, Ханна», – словно был просто счастливым секретарем, которого боссова дочка зовет дядей.

Ханна на цыпочках пробежала к дверям, на ходу пропев:

– Всем спокойной ночи. А ты, папочка, поторопись.

Роуз сиял как софит.

– Вы правы, детектив Биггз, Ханна и есть босс. На чем я остановился?

– На третьей причине нашего здесь пребывания, – напомнил Терри.

Роуз украдкой взглянул на Ричарда. С тем же успехом он мог просигналить красным флажком. Я же коп. В полицейской академии у меня по Взглядам Украдкой всегда были пятерки.

– Ужасно, что негодяй вроде Элкинса попал к нам на работу. Заявляю со всей ответственностью: такое больше не повторится. Еще ужаснее гибель Ронни Лукаса, замечательного человека и талантливого актера. Я разделяю скорбь его родных. Однако сейчас главная моя задача как руководителя – защитить компанию.

Эми, известная любительница лизать задницы, подобострастно кивнула. Слава Богу, у нее хватило ума не раскрыть рта.

– Нас всех беспокоит судьба невинных людей – потенциальных жертв киллера, – произнес я.

– Согласен: мы должны защитить своих сотрудников, хотя компания сейчас важнее. Речь идет об имидже, а имидж «Ламаар энтерпрайзис» должен остаться безупречным. Я думал было назначить вознаграждение за поимку убийцы Лукаса, но такое объявление в глазах общественности свяжет «Ламаар» с Ронни; нам же не следует подавать убийства в контексте компании.

– Хорошо, что вы не предложили вознаграждение, – одобрил Терри. – Иначе мы имели бы дело с ложными обвинениями. Однако теперь, когда мы знаем, что убийства Элкинса и Лукаса связаны, вам следует предупредить сотрудников о том…

– Наши сотрудники, – перебил Роуз, – и наши клиенты – это совершенно разные категории. Сотрудники на нас работают. Не важно, что конкретно они делают, – им платят за поддержание имиджа компании. Они приносят людям музыку, смех и радость. Они по определению не могут быть удушены в туннеле: это отрицательно скажется на продажах билетов и крайне отрицательно – на нашем имидже. Я хочу, чтобы в прессу не просочилось ни звука об убийстве Элкинса. Миру совершенно не обязательно знать, что в шкуре Кролика Трынтравы скрывался педофил. Убийство Лукаса, напротив, стало главной темой новостей. Но Лукас не символ «Ламаар энтерпрайзис», по крайней мере до Кролика ему в этом смысле далеко, вот я и попросил Эми проследить, чтобы в прессе Лукаса не ассоциировали с нашей компанией.

– Какова же наша задача? – спросил я. Ответ был мне известен, просто я хотел, чтобы Роуз сам его озвучил, причем в присутствии своего адвоката.

– Ваша задача очень проста. Поскольку вам теперь известна наша цель, вы поможете нам ее достичь. Молчите об убийстве Элкинса. Если молчать будет нельзя, не делайте публичных заявлений и не упоминайте о связи этих двух убийств. Не говорите о Ронни Лукасе как об актере, имевшем контракты с «Ламаар энтерпрайзис». Лукас – голливудская звезда, его убил сумасшедший фанат. Просто делайте все возможное, чтобы наша компания не оказалась у журналюг под прицелом.

– Даже если она уже под прицелом у недоброжелателя? – раздраженно спросил Терри.

– А вот это пока не доказано. – Роуз едва не заморозил нас взглядом. Полно, он ли пять минут назад нежно обнимал единственное дитя?

Терри чуть не трясся от ярости.

– Майк, – произнес он, – на два слова.

И, не удостоив компанию извинениями, проследовал в противоположный конец комнаты. Я поплелся за ним.

Когда мы оказались вне зоны слышимости (благослови Бог просторные библиотеки), Терри зашипел:

– Наполеон недоделанный! Наглый, как танк. Играйте, понимаешь, по его правилам, не то он позвонит губернатору.

– Вряд ли звонить будет именно Роуз.

– Верно. Для этого есть секретарь.

– Не знаю, как его фамилия, – прошептал я, – но получает дядя Ричард не меньше шестисот баксов в час.

– Фамилия его Вилланте, – отвечал Терри. – Из компании «Вилланте, Коулмен и Как-бишь-его», и получает он не шестьсот, а тысячу баксов в час. Чертовски умен. Правда, иногда недооценивает своих оппонентов.

– С каких это пор мы ходим у него в оппонентах?

– С тех самых, как ему и компании вздумалось замалчивать убийства. Будто у нас без того работы мало. Что нам делать, а, Майк?

– Давай их пристрелим.

– Такая мысль мне в голову приходила. Но требуется разумное решение, поэтому я тебя сюда и позвал.

– Ты все еще хочешь расследовать это дело?

– Сейчас больше, чем когда бы то ни было.

– Отлично. Стань на задние лапки и скажи Роузу, что мы с ним заодно, иначе, прежде чем доберешься завтра до участка, услышишь звонок губернатора. И он пригласит тебя в Сакраменто и предложит должность главного туалетного работника.

– Зато совесть моя будет чиста, – произнес Терри уже не так уверенно.

– Великолепные перспективы – чистый сортир, чистая совесть и две дочери в колледже.

– На задних лапках ходить будем в паре, – сказал Терри, и мы пошли демонстрировать свои навыки.

– Сэр, – начал я, глядя Роузу прямо в глаза. – Мы понимаем ваше желание не предавать дело огласке. Лукаса убили рядом с бесплатной столовой, и нам нет резона упоминать в связи с убийством вашу компанию. Пока. – Я говорил именно то, что хотел слышать Роуз – кроме последнего слова. – С другой стороны, убийство Элкинса и «Фэмилиленд» связаны теснее некуда. Мы обещаем делать все возможное, чтобы об этом никто не узнал. Однако не стоит недооценивать прессу. Журналистам удавалось выведывать и не такие тайны.

– В сложившихся обстоятельствах, – отвечал Роуз, – мне остается только надеяться. Спасибо за сотрудничество, джентльмены.

– Сэр, можем ли мы попросить вас об одной услуге? – произнес я.

– Оттащить губернатора от ваших многострадальных задниц? – Роуз улыбнулся таинственной улыбкой, что так хорошо удаются сильным мира сего.

– Вообще-то я хотел выразиться помягче, но в принципе именно в этом состоит наша просьба. Иначе наш босс впадает в ярость, а поскольку у него нет собаки, которую можно пнуть…

– Понимаю, и просьбу вашу выполню, – кивнул Роуз. Желая убедиться, что мы помним, у кого на руках козыри, он добавил: – Пока можете не волноваться. – Роуз повернулся к своему квазисекретарю: – Ричард, напомните мне позвонить губернатору по дороге в аэропорт.

– Да, мистер Роуз, – ответствовал Ричард, делая пометку в блокноте.

Поскольку дядю Ричарда втянули-таки в разговор, я решил, что самое время заняться его персоной.

– Мы не хотим, чтобы из-за нас мистер Роуз опоздал на самолет, – сказал я, будто самолет мог в принципе улететь без Айка Роуза. – Ричард, который час?

Ричард взглянул на свои наручные часы.

– Восемь… – начал он и осекся. Он смотрел на платиновый циферблат, инкрустированный бриллиантами, стоимостью пятьдесят тысяч долларов. На циферблат «Патек Филипп». Он это знал. Я это знал. А теперь он знал, что я знаю.

В жалкой попытке сгладить приступ косноязычия Ричард прищурился на часы, словно близорукий.

– Восемь тридцать семь, – сообщил он, когда зрение восстановилось.

Роуз не видел, как я подловил Ричарда, я же не сомневался: Ричард не станет об этом распространяться. Обожаю опускать адвокатов, которые воображают, будто они умнее копов.

– Последний вопрос. У вас совместный бизнес с отелем «Камелот». Вы уверены, что в «Камелоте» никто не точит на вас зуб? Ведь известно, что ребята из Вегаса не всегда решают разногласия путем переговоров.

Роуз рассмеялся:

– Браво, джентльмены, так держать! Игорный бизнес – тоже бизнес. Крупные игроки суровы, проницательны, часто безжалостны. Но неужели вы думаете, что парни вроде Мерва Гриффина, Стива Уинна или Дональда Трампа действуют как разбойники с большой дороги?

– Сейчас, пожалуй, нет, сэр. Хотя семейство Леоне не гнушалось такими Методами, когда прокладывало себе дорожку наверх.

– Странная у вас логика, детектив Ломакс, – начал раздражаться Роуз. – По-вашему выходит, если дед ваш был вор, то и вы вор. Арабелла Леоне – настоящий профессионал. Не теряйте времени и сил на проработку версии насчет мафиозных разборок. Сосредоточьтесь на лицах, которые затаили злобу на нашу компанию. Брайан, дайте джентльменам папки.