Она провела их в маленькую тесную комнатку, чуть побольше больничной одноместной палаты, смежную с туалетом. Сестра закрыла дверь и указала на стулья, но родители остались стоять.
С сочувствием и в то же время твердо она представилась им и сказала:
– Я исполняю обязанности медсестры и буду поддерживать связь между вами и бригадой медиков, работающих с вашим сыном. Вы сказали, его зовут Джек?
– Да, Джек, – подтвердил Джо.
– Бригада предпримет все возможное. Они будут делать то же самое, что и фельдшер скорой помощи, но с использованием другого оборудования. А теперь расскажите мне, пожалуйста, все подробно.
Карен и Джо сели. Они отвечали на вопросы и смотрели, как сестра заполняла бело-голубую карточку.
– У вас есть еще дети? – спросила она.
Джо крепко сжал руку Карен.
– Только Джек, – ответил он, – наш первый ребенок погиб несколько лет назад в автокатастрофе, – и мысленно добавил: в возрасте Джека.
Сестра изменилась в лице:
– Извините.
Задав еще ряд вопросов, она сказала, что отлучится на пару минут, чтобы выяснить ситуацию, и вышла.
Когда дверь закрылась за ней, Карен, не глядя на Джо, сказала:
– Он уже мертв, так?
Джо покачал головой:
– Может, он просто контужен.
– Контуженые дышат.
– У него гипотермия. Дети лучше переносят охлаждение.
– Ты должен это знать, – неожиданно язвительно сказала она.
Джо погладил ее по руке.
– Все должно быть хорошо, – неуверенно произнес он.
– Я не должна была выпускать его из виду.
– Ты не виновата.
– Я не вынесу этого, Джо! – вскрикнула Карен.
Джо крепко прижал к себе жену, гладя по волосам:
– Ну же. Он просто маленький разбойник. – Над ее головой висела картина Констебля «Повозка с сеном», однако Джо не мог разглядеть ее, все расплывалось перед глазами. Комната вызывала клаустрофобию, унылые кремовые стены давили, уничтожая надежду.
Дверь отворилась, и вошла сестра. Взгляд ее был печален.
– Боюсь, ему все еще очень плохо.
– Он умер? – выстрелила вопросом Карен.
– В настоящий момент бригада применяет технологию быстрого согревания. Возможно, это поможет запустить сердце.
– Скажите, он умер?
Сестра бесстрастно посмотрела на Карен:
– Миссис Мессенджер, при гипотермии всегда есть надежда. Дети очень выносливы. Делается все, что только можно. Он очень шаловливый ребенок?
Карен кивнула:
– Он любит прятки. Считает, что прятаться от нас – самая веселая забава.
Сестра улыбнулась. На несколько минут воцарилась тишина.
– Можно пройти, чтобы увидеть его?
– Вам лучше подождать здесь. Могу я вам чем-то помочь? Может, вам нужно позвонить?
Карен покачала головой.
– Хотите чаю или кофе?
Джо неопределенно пожал плечами.
– Я принесу вам чаю, – сказала сестра и выскользнула за дверь.
– Почему нас не пускают к нему, Джо?
Да потому, что для согревания и запуска сердца они используют грубую, агрессивную технологию. И доктора знают, что на это тяжело смотреть, подумал Джо, но вслух сказал:
– Мы будем мешать.
В комнату вошел, держа в руке шапочку, одетый в желтую светоотражающую куртку мужчина. Его суровое открытое лицо казалось знакомым, глаза светились теплотой.
– Привет, – поздоровался он.
Джо узнал фельдшера из бригады скорой помощи и через силу кивнул в ответ:
– Простите, если я был с вами груб.
– Не беспокойтесь, я просто зашел узнать, как там ваш малыш.
– Он будет жить?
– Врачи очень стараются, вам повезло с бригадой – это лучшая во всей Южной Англии. Я еще пооколачиваюсь здесь какое-то время, так что увидимся. Вам дали все, что нужно?
Карен машинально кивнула.
Блокеры кальция; Джо все еще мучился вопросом, почему они не ввели препарат, блокирующий кальций, но сил для разговора не было. Не успел уйти фельдшер, как появилась Лорна Роунтри с чаем и села рядом с ними.
– Вам точно не надо никому звонить?
В голове Джо звенела пустота. Он потерял представление о времени, его не волновало ничто, кроме Джека.
– Нет, – ответил он. – Что нового?
– К сожалению, пока ничего.
Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел худощавый мужчина, по виду ровесник Джо. Его редкие коричневые волосы были растрепаны, лицо усталое. На лацкане серого костюма висела квадратная карточка. Мужчина двигался с трудом, будто из него выпустили воздух. Говорил он с участием:
– Здравствуйте, мое имя Рейли. Я врач-консультант, возвращаю к жизни вашего ребенка.
Джо и Карен разом встали. Сестра тоже поднялась, и от этого комната показалась еще тесней.
Врач-консультант ощупью нашел карманы пиджака и опустил в них руки.
– Ребенок сейчас находится без сознания и на искусственном дыхании. За истекшие двадцать минут мы попытались отогреть мальчика и заставить сердце биться самостоятельно. Этот этап лечения нам удался.
– Правда?! – с облегчением почти выкрикнула Карен.
По лицу врача промелькнула легкая тень улыбки.
– Боюсь, что история еще не закончилась. Сейчас нам предстоит установить, травмирован ли мозг, поврежден ли он механической травмой или вследствие недостатка кислорода. – Он по очереди посмотрел на Джо, на Карен, будто желая убедиться, что они понимают. – Мне пора возвращаться к пациенту… Если будут какие-то новости, я сообщу.
– Гипотермия, – произнес Джо. – Она должна была предохранить мозг от кислородного голодания, разве не так?
Консультант с сомнением ответил:
– Иногда это так, – и вышел.
Джо испытал душевный подъем. Этот этап лечения удался!
Следующие полчаса они сидели в ожидании. Сестра занимала их разговорами, в основном о Джеке. Несколько раз отлучалась в реанимационную, а Джо и Карен потерянно ждали ее докладов, и каждый по крохе добавлял им надежду.
Наконец, она сообщила, что Джек дышит сам. Джо и Карен порывисто обнялись, и Джо ощутил на глазах слезы. До полной победы еще, конечно, далеко, но Джек уже сделал к ней первый шаг.
– Теперь его повезут в отделение радиационной терапии на сканирование мозга, чтобы установить, почему он не приходит в сознание. Вы можете увидеть и сопровождать его, если хотите.
– Конечно, – обрадовалась Карен.
Сестра вывела их. Они увидели Джека в окружении врачей и сестер, маленький комочек терялся на огромной каталке. Они бросились к нему и остолбенели, пораженные увиденным.
Личико сына оставалось неправдоподобно белым, под закрытыми глазами залегли черные круги, изо рта торчала дыхательная трубка, к различным частям тела тоже были подведены трубки, в том числе провода электроэнцефалографа и трубочка-капсула – к тыльной стороне левой руки.
– С Джеком можно поговорить, – сказала сестра Роунтри. – Скажите ему, что вы здесь.
– Джек, – позвала Карен. – Джек, милый, твои мама с папой здесь. Ты слышишь меня, Джек? Родной?
Джо очень расстроился, не видя у Джека никакой реакции. В мозгу вспыхнули воспоминания о Барти, о том, как полицейский вручил ему обгоревшие часы и одну кроссовку. Беспокойство охватило Джо, на него пахнуло смертью, пол поплыл под ногами.
Карен схватила его за руку, повторяя снова и снова:
– Джо, с ним все будет в порядке!
Но Джо никому не верил. Джек мертв, его обманывают. Лгут. Его мальчик умер, а они с Карен никогда даже не заговаривали о его криоконсервации. И поскольку Джек замерз до смерти, его оттают для вскрытия, разрушат его. Издевательство! Это переворачивало душу.
– Джо! Дорогой! Да он почти моргнул! Почти моргнул!
Джо стоял над сыном и не отрываясь смотрел на его дрогнувшие ресницы.
Слеза упала на лоб Джеку, и он заворочался, как любой спящий. Еще капля, и еще. Карен потянула Джо.
– Дорогой, – сказала она, – ты его насквозь промочишь!
49
После сканирования Джека поместили в палату интенсивной терапии. Родителям предоставили примыкающую к ней комнату с односпальной кроватью, сказав, что они могут по очереди спать и дежурить всю ночь возле Джека.