Ему не хотелось обижать девушку, которая им так помогала, да и ответила бы она на грубость так же тихо и спокойно, как всегда. Он поговорит с ней, после того как управится с завтрашним докладом, скажет, что ей нужно чаще выходить из дома, завести здесь друзей. Может быть, ему стоит переговорить с Блейком, узнать его мнение.

Он вызвал на экран графическую демонстрационную программу. Через несколько секунд появилась неровная зигзагообразная линия, состоящая из пиков и спадов. Он нажал еще несколько кнопок, и пики стали острее, а низины – глубже – вся картина сделалась похожей на альпийский пейзаж.

Внимательно изучив график, он вызвал окно с подобным, лишь слегка отличающимся графиком и наложил его на первый. Тщательно отмечая различия в очертаниях и настраивая программу, чтобы их подрезать, он не услышал, как позади него открылась дверь. Он был целиком поглощен мыслью, что, если ему удастся добиться большей плавности линии, он сможет использовать ее в визуальной части завтрашнего доклада.

– А я считала, что такие люди, как вы, профессор, могут сдвинуть горы, – раздался тихий голос Стасси.

Джо, вздрогнув, обернулся. Она вошла босиком, в махровом купальном халате, под которым не было ничего. Он видел чуть загорелую кожу на ее шее и более бледную – на верхней части груди, прикрытой халатом, в обрамлении прядей длинных каштановых волос. Он ощутил резкий наплыв желания и немедленно попытался задавить его.

– Привет, – сказал он более дружественным тоном, чем собирался.

Она закрыла за собой дверь.

– Я подумала, что хорошо чуть отвлечь вас перед завтрашним выступлением – вы были в таком напряжении все эти дни, – сказала она и наклонилась, чтобы рассмотреть линии на экране. При этом движении пояс халата чуть ослабился, и Джо обнаружил, что смотрит прямо на кончики ее грудей, ясно различая темные кружки вокруг сосков. Он быстро перевел взгляд на ее лицо.

– Стасси, я сейчас очень занят. Я заканчиваю свою речь.

Она откинула волосы назад и пристальнее вгляделась в экран.

– Это и есть ваша речь? – сказала она насмешливо.

– Это иллюстрация, которую я хочу продемонстрировать во время доклада. Рекурсивная кривая.

От нее исходил аромат, который показался ему очень чувственным, и вскоре он понял, что он напоминает ему о Джулиет Спринг. Принюхавшись, он убедился: так и есть. Он старался не глядеть на ее грудь, шею, пытался напомнить себе, что это юная студентка, что его жена спит рядом, через лестничную площадку. Он заставлял себя смотреть поверх ее головы на стену, увешанную фотографиями и дипломами в рамках. Но тут взгляд его упал на ее длинные изящные пальцы с безупречными ногтями, покрытыми светлым лаком. И снова подумал, что она выглядит старше двадцати лет. Ее руки выглядели старше.

– Рекурсивная? – Она посмотрела на него с загадочной улыбкой. – Вы работаете над теорией удовольствий? – Она приблизила свое лицо к его лицу так близко, что оно слилось в одно сплошное пятно, и он ощутил ее теплое дыхание.

Он резко отклонился назад, пока зрение не сфокусировалось. Увидел ее глаза и удивился ее познаниям – может быть, она прочитала одну из его опубликованных статей.

– У-хум. – Аромат пьянил его. – Откуда вы обо всем этом знаете?

Она игриво сделала шаг в сторону и угнездилась на краешке компьютерного стола, с шутливой обидой глядя на него.

– Мне нравится все, что можно делать с удовольствием.

Ее халат распахнулся еще шире, обнажив стройное правое бедро, ткань почти не прикрывала талию. Джо подумал: может быть, она пьяна или находится под действием наркотика? Он не мог заставить себя не смотреть на темную поросль волос на ее лоне, но она не пыталась запахнуть халат. Приступы желания становились все сильнее, и он боролся с искушением, не уверенный, сможет ли дальше контролировать ситуацию. Надо проявить твердость, прекратить этот абсурд, прежде чем дело зайдет слишком далеко, но при этом надо оставаться тактичным.

– Стасси, вам лучше оставить меня в покое, у меня сейчас нет времени на разговоры, о'кей?

– А как вы думаете, компьютер может испытывать чувственное наслаждение? – спросила она.

– У нас есть возможность сделать компьютеры способными чувствовать удовольствие. – Джо никогда не мог отказаться от возможности поговорить об АРХИВе.

– И АРХИВ будет чувствовать?

– В свое время будет.

Ее глаза расширились от неожиданного интереса.

– Каким образом?

Он показал на экран:

– С помощью рекурсивной кривой. Я могу дать вам экземпляр моей теории удовольствия, если хотите, – сказал он, подумав, что это может оказаться способом выпроводить ее.

– Это должно действовать с помощью мозгового обмана, не так ли?

На Джо произвел впечатление этот вопрос, обнаруживший глубину знания предмета.

– Отчасти. Обычно мозг может в данный момент рассматривать только одну идею, но некоторые стимулы обманывают мозг и склоняют его к рассмотрению нескольких идей одновременно.

Он чувствовал, как его глаза сами тянутся к ее телу, полуприкрытому складками халата, к ее длинному обнаженному бедру и стройной голени.

– Я… – сказал он в смятении, – думаю, что я достаточно близок к тому, чтобы дать возможность компьютеру воспринимать музыкальные произведения или живопись.

Она с улыбкой посмотрела ему в глаза:

– А насколько вы близки к тому, чтобы компьютер мог испытывать оргазм?

Джо был шокирован. На самом деле он подозревал, что, если компьютер достигнет оргазма, он никогда не захочет его прекратить, но ей он этого говорить не собирался.

Она хихикнула и продолжала смотреть на него, качая головой из стороны в сторону, словно с укором.

Джо понимал, что должен немедленно заставить ее уйти. Но в этой девушке было что-то гипнотизирующее. Она так сильно напоминала ему Джулиет; все было так, словно он разговаривал с Джулиет. Они выглядели совершенно различно, однако – он не вполне был в этом уверен – было какое-то сходство.

Она соскользнула со стола, подошла к нему и, прежде чем он осознал, что происходит, обняла его обеими руками за шею и уселась к нему на колени, лицом к нему, ее волосы касались его щек. Она легко поцеловала его в губы.

Вздрогнув, он мягко отстранил ее.

– Стасси, ты очень привлекательная девушка, но мы не будем этого делать, о'кей? А теперь – иди.

Она посмотрела на него нетерпеливо:

– Поцелуй меня на ночь.

– Нет!

– Перестань сопротивляться, Джо-Джо, это же исследование.

Джо нахмурился, услышав, что она употребила это ласкательное имя.

Широко улыбаясь, она наклонилась вперед так, что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его губ.

– Я дам тебе лучший оргазм, чем это мог бы сделать любой компьютер, обещаю тебе, Джо-Джо.

– Нет! – твердо сказал он. Джо не помнил, чтобы когда-нибудь в своей жизни он был настолько сексуально возбужден. Но он решительно отодвинул ее от себя. – Стасси, ты должна это прекратить! Я думаю, ты прекрасная девушка, но я не могу заниматься любовью с тобой.

Она впилась взглядом в его глаза и обеими руками скользнула вниз по его груди и далее в промежность. Она сжала его сначала нежно, потом начала массировать.

– Какой твердый, – прошептала она. – Ты такой твердый. Я хочу тебя, Джо, я так хочу тебя.

И тут она резко дернулась назад. Лицо маньяка. Порыв ветра распахнул дверь на площадку. Джо увидел – девушка падает навзничь, ударяясь головой о кресло. Ее волосы откидываются набок, халат распахивается, словно сорванный ураганом, обнажая тело. И тут же неясная фигура в голубом пеньюаре выросла над ней.

– Ты, мерзкая сука, убирайся вон из моего дома! – услышал Джо хриплый вопль Карен.

Джек копался ложкой в своей овсянке, словно археолог лопаткой, осторожно удаляя хлопья, будто слои породы с насыпанного холма. Выбрав образчик для пробы, нехотя отправлял его в рот. Малыш осторожно косился на ложку, напрочь игнорируя молоко, которое стекало по ложке и дальше – на его ручонку.