И тем не менее Флойд испытывал некоторое беспокойство. Он посмотрел на часы. Без двадцати два ночи. Около четырех начнет, светать, и тогда станет не так страшно. Но до прихода первых сотрудников должно пройти еще шесть часов. Незадолго до рассвета появится патрульная машина. Сначала она проедет в противоположный конец индустриального комплекса, там развернется и покатит обратно. Через несколько часов она может появиться здесь еще раз – все будет зависеть от того, как пройдет ночь. В такую ночку, как нынешняя, всегда происходит много ограблений. Однако можно не сомневаться, что сюда ни один нормальный грабитель не полезет.

На экране продолжилась игра, но счет не изменился. Услышав финальный свисток, Флойд вскочил, затем снова опустился на стул и принялся нажимать кнопки, проверяя, что идет по другим каналам. Замелькали кадры фильмов, ток-шоу, новости… На экране возник президент Рейган, рассказывающий что-то о налогообложении.

– Дубина, – проворчал Флойд Пуэбло и переключился на другую программу. Одиннадцатый канал. На голом деревянном полу трахались мужик с бабой. Многообещающе, подумал Флойд и сосредоточился на этом эпизоде. Неожиданно из коридора послышался шум – совершенно отчетливые звуки шагов.

Сердце у Флойда бешено заколотилось. Он приглушил телевизор и прислушался. По крыше мерно барабанил дождь. Флойд расстегнул кобуру и положил руку на холодную рукоять револьвера. Мокрая рубашка обтянула его плечи, точно холодная фольга. Он навострил уши, ожидая повторного звука. Предыдущий был совершенно отчетливым. Не мебель же там задвигалась… Но что же тогда? За два года работы здесь Флойд наперечет знал все ночные звуки, его уши улавливали их подобно антенне, потому что он чертовски боялся, что кто-нибудь вылезет из цилиндра и набросится на него.

Этого звука он раньше не слышал.

Глядя на дверь, Флойд вытащил из кобуры револьвер и снял его с предохранителя. Потом бросил взгляд на телефон. Если там оживший труп, то его не остановишь телефонным звонком. Тяжесть револьвера оттягивала руку, ладонь плотно прилегала к рукоятке, покрытой по бокам резиной. Наконец палец лег на спусковой крючок.

Но ожившему мертвецу и пуля не страшна, разве что серебряная, а такой у Флойда нет. Есть только обыкновенные, свинцовые, да и то, на его взгляд, мелковатые. В воображении возникли кадры из фильмов ужасов: будто по ту сторону двери выстроились в ряд мумифицированные твари. Флойд перевел взгляд на фотографии, висевшие на стене. С них смотрели люди, в настоящее время находящиеся в контейнерах, – люди не окончательно мертвые, просто не совсем здоровые, пациенты. Некоторые хранились здесь целиком, от других – только голова.

Внимание Флойда привлекла черно-белая фотография седого семидесятилетнего мужчины с мальчишеской стрижкой. Очки, красивое, несмотря на морщины, лицо. Он улыбался и чем-то напоминал Джимми Стюарта. Флойд вдруг представил, что именно этот человек стоит за дверью. Лицо белое, – волосы покрыты инеем, а улыбка – такая же…

Нет, должно быть, шаги за дверью ему просто померещились.

Однако не померещился же ему полтора часа назад стук, когда предыдущий дежурный Вилл Дохени показывал вновь поступивший контейнер. Флойд пытался убедить себя, что за дверью никого нет. Никогда ни одному из помещенных в цилиндры уже не удастся выбраться оттуда, а тем более разгуливать по коридорам. Как правильно сказал Дохени, это все равно что считать, будто только что съеденный Флойдом гамбургер может снова превратиться в корову. Разумеется, такое невозможно.

И все-таки этим вечером поступил новый контейнер. Сказали, что температура должна быть минус 140° вместо минус 196°, то есть более высокая. Может, при такой температуре можно и оттаять? Как-нибудь самопроизвольно оттаять до такой степени, чтобы суметь выбраться наружу…

Флойд медленно поднялся на ноги и, держа перед собой револьвер, на цыпочках направился к двери. Его всего трясло, дверь расплывалась у него перед глазами, по шее и вниз по спине струился пот.

Иногда действительно приходится попотеть, если служишь в полиции. Но когда видишь каких-нибудь ублюдков, это еще ничего… Флойд больше всего боялся, когда они прятались по переулкам и могли наброситься на него в любой момент.

Скользкой от пота ладонью Флойд взялся за ручку двери. По спине побежали мурашки. Он ухватился за ручку покрепче и стал прислушиваться… Затем принялся считать про себя. Раз… два… три…

Флойд рывком распахнул дверь! Выбросив вперед руку с пистолетом, повел стволом налево, направо…

Ни души…

За дверью никого не было. По водосточным трубам, булькая и грохоча, стекала вода. Он посмотрел в направлении операционной, затем обвел взглядом пустое фойе перед входом, вазы с букетами шелковых цветов, греческие урны, а затем снова глянул в сторону операционной. Затаив дыхание, Флойд направился туда, медленно, шаг за шагом. Последний ярд он преодолел рывком и включил свет. И здесь ни души.

Флойд постоял немного, прислушался и, глядя на металлические контейнеры, затем приблизился и все их проверил. Все было в порядке.

Немного успокоившись, Флойд вернулся к себе, оставив дверь чуть приоткрытой. Он снова развалился на стуле. На телеэкране все та же парочка, сидя на голом полу, сплетаясь руками и ногами, занималась все тем же. Поставив револьвер на предохранитель, он убрал его в кобуру. А в следующее мгновение снова услышал тот же звук. Совершенно отчетливый.

Легкие Джо разрывались. Мячик ударился о переднюю стенку, как раз над чертой, упруго отскочил и приземлился в углу. Подошвы заскрипели, когда Джо ринулся к мячу и ударил его снизу ракеткой. Он гордился тем, что совершил почти невозможное, завершив свой рывок ударом над металлической сеткой. Блейк Хьюлетт, бросившись к мячу, чиркнул ракеткой о стену, поэтому ударил слабо – мячик покатился в противоположный угол.

– Счет? – спросил Джо.

– Восемь–два, – сообщил Блейк. Его лицо поблескивало от пота.

Джо подал мяч, но крайне неудачно.

– Тебе нехорошо, Джо?

– Нормально.

– Мне кажется, ты сегодня совсем не думаешь об игре.

Джо промолчал. Блейк выиграл.

– Игра со счетом два–любовь, – прокомментировал Блейк, подбрасывая на ладони мячик.

Джо тыльной стороной руки вытер пот со лба и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Он смертельно устал, голова гудела. Хотелось скорее покончить с игрой и дозвониться наконец до Джулиет Спринг. Еще утром он позвонил в «Кобболд–Тессеринг», но она пока не появилась. Тогда он отыскал в ее бумагах домашний телефон и позвонил, но никто не подошел. Джо никак не мог избавиться от своих страхов: ему чудилось, что прошедшей ночью она умерла.

Блейк выиграл и следующий гейм. Затем еще один. Джо попытался сосредоточиться на игре, но его хватило только на половину пятого гейма, потом он снова расклеился, и Блейк опять выиграл.

После душа мужчины насухо вытерлись, стоя на резиновых ковриках. Джо с завистью поглядывал на мускулистую фигуру Блейка. Сорок пять, а тело как у атлета. Джо старался поддерживать форму – бегал по утрам и делал специальный комплекс упражнений по выходным, а в будни регулярно играл с Блейком. Но все равно мышцы становились все более дряблыми, а живот был уже не таким плоским, как хотелось бы. Блейк явно находился в лучшей форме. Джо неприятно было сознавать, что мысли эти у него возникли в связи с Джулиет Спринг.

– Блейк, что ты знаешь об интеллектуальных препаратах?

– Интеллектуальных?

– Разве они не так называются? Интеллектуальные пилюли…

Вытирая полотенцем волосы, Блейк уточнил:

– Ты говоришь о тех, что активизируют деятельность мозга, типа пирацетама, сульбутиамина. ДХЕА?

– Ага, о нейротрансмиттерах в том числе.

– Поговори об этом с Венсесласом, он большой знаток, такие пилюли он использует в тестах с Амандой.

– А как ты считаешь, – спросил Джо, – нейротрансмиттеры могут возбуждать каждый отдельный нейрон мозга?