– Сьюзен Роуч?!

– Да! Я уверена. Я знаю ее очень хорошо, понимаете, я воспитывала ее девочкой.

– Я не вполне понимаю…

– И я тоже. Она умерла девятнадцать лет назад, профессор.

Первой реакцией Джо было повесить трубку. Старушка либо свихнулась, либо это просто старая курица, страдающая болезнью Альцгеймера, и у нее в голове все перемешалось. Но в голосе престарелой дамы было то, что заставило его задуматься.

– Правильно ли я вас понял? – спросил он. – Вы сказали, что девушка, которую они показали по телевидению, – не Анастасия Холланд, а другая, умершая девятнадцать лет назад?

Наступила пауза.

– Я понимаю, полиция может подумать, что я немножко фантазирую, поэтому я и решила сначала попытаться поговорить с вами.

– Кто это звонит? – шепотом спросила Карен.

Джо прикрыл трубку.

– Какая-то чудачка.

Старушка сказала что-то еще, он не расслышал.

– Простите, повторите, пожалуйста.

– Я полагаю, что они вполне могли… как вы думаете?

Джо задержал дыхание, чтобы справиться с раздражением.

– Могли – что?

– Могли оказаться старые фотографии?

– Простите, я не понял, у кого могли оказаться старые фотографии?

– У телевизионных компаний, у Би-би-си, у газет… и у полиции.

– А какие фотографии вы имели в виду? Чьи фотографии?

– Фотографии Сьюзен, – сказала она таким тоном, словно считала его идиотом.

– А откуда у Би-би-си оказались фотографии вашей племянницы? – нерешительно спросил он.

– Ну… – В ее голосе вновь прозвучало сомнение. – Наверное, они их размножили. Иначе откуда им было взять?

– Понятия не имею, – ответил он. С него было достаточно. Этот разговор не вел ни к чему. – Послушайте, извините, мне сейчас надо уходить. Я запишу ваш номер и передам его в полицию. Они позвонят вам, если сочтут информацию важной.

Она продиктовала номер, и он записал его на обратной стороне списка гостиничных услуг.

– Спасибо вам за звонок, – поблагодарил он и повесил трубку.

Карен сидела, глядя в окно.

– Что это была за чудачка, Джо?

– Старая леди, безобидная, но фантазерка. Она думает, что Стасси – ее племянница.

– Мне почудилось, что я видела Джека, когда выходила прогуляться, – сказала Карен.

– А мне он чудится повсюду, куда ни взгляну.

Телефон снова зазвонил. Джо протянул руку, но Карен схватила трубку первой. Он сразу догадался, что это снова звонит та старая курица, и жестами показал Карен, чтобы она побыстрее отделалась от старухи. Но еще больше он удивился, когда Карен, отмахнувшись от него, отнеслась к докучливой собеседнице с полным вниманием и даже попросила старую леди не стесняться и говорить все, что она сочтет нужным. Джо понимал, что Карен на грани нервного истощения, и только это сдержало его – он не вырвал, хотя ему очень этого хотелось, трубку, не грохнул ее на рычаги аппарата.

Свинцовая поверхность дороги, вбирая в себя неяркий свет неба, целиком поглощала внимание. Джо ехал через мрачное пространство южных предместий Лондона, двигаясь в сторону Бэттерси. Он ехал по собственному разумению через Норбери, Стретхем, Бэлхем, Клэпхем. Было субботнее утро. Торговцы уже выставили тележки для уличной продажи – овощи, дешевые пуловеры, рубашки, носки. Яркие флуоресцентные наклейки кричали с витрин: «Выгодно!», «Распродажа по поводу закрытия!», «Пошлины снижены!!», «Срочная распродажа!!». Всюду толкался народ в спортивных костюмах и кроссовках. Джо прочесывал взглядом толпу, высматривая девушку с длинными каштановыми волосами, одну или с маленьким светловолосым мальчиком.

Он вытащил бумажку и перечитал адрес, проверяя направление. Уже близко, подумал он с облегчением; оставалось проехать еще пару кварталов. Мимо прошел мужчина, держа за руку мальчика. Мальчик выглядел взволнованным и чуть подпрыгивал при ходьбе, иногда точно так же подпрыгивал и Джек.

Он свернул направо у следующего светофора и затормозил у двух бетонных башен с безобразными пятнами, выступившими на стенах от сырой погоды. Большими буквами над входом в первую из них было написано: «Портлендский двор».

Джо припарковал свой «сааб» и вошел в подъезд. Одна из стеклянных дверей была разбита, другая снята с петель. Когда-то здесь работал домофон, но теперь все, что от него осталось, – несколько оголенных проводов, торчащих из стены, словно вырванные внутренности. Знакомая картина – это было самое дно.

Лифт, большой и медленный, выглядел скорее грузовым, нежели пассажирским. Когда дверцы его открылись на девятом этаже, он услышал громкие голоса, а затем грохот захлопнувшейся двери. Уличного вида девица в кожаной юбке двинулась прямо на него и даже не поблагодарила, когда он придержал перед нею створки двери.

Подошвы его ботинок гулко застучали по голому цементному полу. Все входные двери были окрашены в голубой цвет, и во многих имелись глазки. Из-за одной двери доносилась поп-музыка, из-за другой – какая-то фонограмма со смехом. За дверью под номером 97 было тихо.

Он нажал кнопку и подождал. В коридоре пахло жареной яичницей с беконом, это вызвало у Джо тошноту. За дверью послышался тот же самый нервный голос, который он слышал по телефону.

– Мальчики, не путайтесь под ногами!

Затем раздалось звяканье дверной цепочки, и дверь открылась. Перед ним стояла старушка в довольно приличном цветастом платье и пушистых тапочках. Два сиамских кота пытались протолкнуться в коридор, она отпихивала их ногой.

– А ну, назад! – прикрикнула на них старушка, а затем обратилась к нему: – Профессор Мессенджер? Я так рада. Я… я просто передать не могу, какое это для меня облегчение.

Когда Карен ответила на второй звонок Коры Роуч, они договорились с ней, что Джо приедет к старушке и выслушает ее историю целиком. Джо бурно протестовал, но Карен настаивала, ей казалось, что миссис Роуч заслуживает личного визита. В конце концов он положился на ее женскую интуицию и поехал. Однако был почти уверен, что Карен просто хотела избавиться от него этим утром потому, что сама намеревалась совершить некое чудачество в этом же роде, посетить в Брайтоне кого-то из людей, которые якобы могли читать по руке следы пропавшего человека и даже рассказать, что он ел на завтрак, взявшись за шнурки его ботинок, – методом психометрии. Там было полно таких чудаков. И вот Джо был вынужден общаться с подобной особой.

Она была мала ростом и худа, как спичка, но держалась с достоинством. В молодости она, возможно, казалась очень привлекательной, подумал Джо – глаза ее до сих пор были красивы, выразительно поблескивая на сморщенном лице. Ее седые волосы были аккуратно причесаны с одной стороны и взбиты с другой, но ярко-красная помада не совсем точно следовала контурам губ.

Джо невесело подумал, что у старой леди не все в порядке со зрением, и она вообще вряд ли могла оценить сходство своей племянницы со Стасси Холланд. Он решил было сразу же откланяться, несмотря на «предчувствие» Карен, но что-то удержало его, и он вдруг понял что.

Она напомнила ему Стасси. В чертах ее лица не было ничего такого, на что бы он мог указать конкретно, никакого особого сходства, и вместе с тем он чувствовал – они из одной семьи. Вот и тембр голоса похож – пронзительно-звенящий.

– Пожалуйста, заходите, профессор, вы все поймете, как только я покажу вам. Я не займу слишком много вашего времени. – Она провела его в темную переднюю, где пахло кошками. Но его сразу же поразила мебель – словно не связанная с этим домом, она явно в свое время принадлежала более просторному и солидному жилищу.

Орехового дерева письменный стол, украшенный серебряными и фарфоровыми вставками, два прекрасных кресла, выглядевшие так, словно изготовлены для холла баронского замка. На стене висел богато инкрустированный барометр рядом с пышным зеркалом в позолоченной раме и отличного письма морским пейзажем, писанным маслом.

Она проводила его в маленькую гостиную, еще более заставленную мебелью, хранящей дух упадка былого благородства. Каждое свободное место на стенах было занято старинными безделушками и фотографиями в рамках. Казалось, даже окно, обрамленное тускло-коричневыми тяжелыми шторами и выходящее на башню-близнеца, торчащую в пятидесяти футах от этого дома, открывает вид в чуждый этой комнате мир. Мир, состоящий из серого бетона, белья на балконах и чужой бедности.