– Я люблю тебя, и мы никогда друг друга не потеряем.

– Знаю, что это глупо, но все равно думаю, что когда-нибудь ты влюбишься в какую-нибудь студенточку, похожую на меня прежнюю.

Джо вспыхнул:

– Дорогая, такого не случится. Я люблю тебя. Больше никто мне не нужен. Понимаешь, я не считаю, что мы стали меньше любить друг друга… хотя наша любовь и утратила прежнее безрассудство.

– Во всем виноват АРХИВ, Джо. Это он сдерживает нашу сексуальную активность. Он постоянно подсматривает за нами, подслушивает. Ты даже не представляешь, как я ненавижу его.

Джо посмотрел в потолок, туда, где была замаскирована видеокамера.

– По-моему, это нечестно – винить во всем АРХИВ. Проблема возникла раньше, – возразил он.

– Мы приехали в Англию, чтобы начать новую жизнь, без Барти. И по возможности смириться с утратой. А ты с головой ушел в свой АРХИВ. Теперь он уже не просто компьютер, он стал твоим образом жизни.

– Дорогая, ты несправедлива.

– Если ты считаешь, что тебе мало секса со мной, пойди и переспи со своим чертовым компьютером.

– Пройдет несколько лет, и я так и поступлю, – усмехнулся Джо и тут же пожалел о своей шутке.

Карен отдернула руку и включила лампу. Джо тяжело вздохнул. Он был пьян и слишком устал, чтобы возражать или спорить. Едва Джо закрыл глаза, как перед ним возник образ Джулиет Спринг. Проклятые эмоции, человек не в силах управлять ими… А если бы заложить их в компьютер, то и извлекать их можно было бы по желанию.

Джо принялся анализировать свои эмоции. Почему он не может думать ни о чем, кроме Джулиет Спринг? Для существования рода человеческого требуется воспроизводство. Следовательно, должна существовать непреодолимая сила, которая притягивает людей разного пола друг к другу, которая способна сломить любое сопротивление. Природа запрограммировала нас таким образом. И все люди подвластны этой силе. Как бы ни исхитрялась цивилизация, мы остаемся такими, какими нас создала природа, нами движут животные инстинкты. Значит, окружающий нас мир не станет лучше, пока не усовершенствуется сам человек. А он не станет лучше, если мы не избавимся от своей биологии. Значит, единственная надежда – постбиологический человек будущего. Джо погрузился в беспокойный сон. Ему снилась Джулиет Спринг и уходящие за горизонт корабли. И еще приснилось, будто вернулся отец, чтобы сказать наконец то, что он не успел сказать перед смертью. Отец предостерегал его относительно Джулиет Спринг. Правильно АРХИВ назвал ее, твердил отец. Послушай АРХИВа.

Сентябрь 1987 года. Лос-Анджелес

Флойд Пуэбло стремительно пересек пустую в этот час автостоянку и остановился на безлюдной улице. Он не знал, что лучше: то ли бежать дальше, то ли забраться в машину. Дождь еще сильнее забарабанил по крыше «плимута», зашлепал по тротуару, словно электрические разряды. Он оглянулся на распахнутую дверь. Сердце выскакивало из груди, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Флойд напряженно прислушивался, но слышал лишь бульканье воды в канавах и в водосточных трубах. Да еще болтался и хлопал на ветру деревянный щит для объявлений. От распахнутой двери тянулась дорожка света. В ушах до сих пор звучало резкое постукивание, исходившее из дьюэра, – настойчивое тук-тук-тук.

Кто-то оттаял и стучал. Господи! Тук-тук-тук.

А все говорили, что это невозможно, что этого не произойдет. Мол, наука пока еще не достигла такого уровня. Господи, как же они ошибались!

Флойд озирался по сторонам, всматриваясь в молчаливые темные контуры заводских построек и складов. В четверти мили отсюда находилась автомагистраль. А здесь он был единственным живым существом.

Или до сих пор был единственным.

Не отрывая взгляда от двери, охранник судорожно шарил в правом кармане в поисках ключа от машины. Черт! Он же в плаще, что висит в офисе. Темнота, казалось, надвигалась на него со всех сторон. Флойд подумал, что можно, не обращая внимания на непогоду, побежать к автостраде, остановить там кого-нибудь и все рассказать. Но что рассказывать? Про оживающий труп?

Мокрая рубашка липла к телу, порывы ветра пробирали насквозь. Перепуганный охранник подумал, что можно быстро забежать обратно, схватить ключ и спрятаться в машину. Он старался успокоиться, сообразить – как бы он повел себя, если бы на нем по-прежнему был полицейский мундир? Как бы справился с ситуацией? Боялся бы мертвеца? Испугала бы его оттаявшая в закрытом дьюэре тварь?

Флойд Пуэбло взял себя в руки и сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери. С замирающим сердцем заглянул внутрь. Ему были видны только греческие вазы в холле. Интересно, как оно выглядит?

Перед глазами завертелись персонажи из фильмов ужасов: разлагающиеся трупы, вылезающие из могил, наполовину истлевшие, с внутренностями наружу; зомби с остановившимся взглядом. И представилось что-то наполовину замороженное, с раскисшими мозгами, лишенное разума… А безумцы становятся очень сильными, просто сверхчеловеками какими-то… Для такого не составит труда вдребезги разнести любой алюминиевый контейнер.

Флойда снова бросило в дрожь. Он приблизился к двери, но внутрь не вошел, остановился, прислушиваясь. Но дождь заглушал все звуки. Ради бога, ты же охранник, бывший коп, убеждал себя Флойд Пуэбло. Да, тебя вышвырнули из полиции, но, чтобы добиться чего-то в жизни, ты должен доказать, что способен работать, отвечать за свое дело. Ты же хочешь, чтобы твой мальчонка гордился тобой… Тебя не может испугать стук в цилиндре, где сидит какой-то болван.

Ты ни черта не боишься!

С револьвером в руке Флойд переступил порог, вышел на середину холла и остановился, прислушиваясь. Тишина, ни звука.

Флойд всегда обладал богатым воображением. Он и в патрули ходить ночью боялся, когда работал в полиции. Вот ведь ирония судьбы – всегда боялся темноты, а работает по ночам.

Дойдя до двери операционной, Флойд заглянул внутрь и придирчиво осмотрел ряд кислородных цилиндров, а также аппарат «искусственное сердце – искусственные легкие». Миновав операционный стол, он прошел дальше, в раскрытую напротив дверь, и увидел алюминиевый дьюэр. Сердце его сжалось…

Нет, ничего не изменилось. Ни звука. Все нормально. Если даже это существо оттаяло, то оно все равно мертвое.

Осторожно, шаг за шагом, он стал приближаться к дьюэрам. Добравшись до середины зала, увидел сначала два, потом три цилиндра. Волосы на голове охранника зашевелились. А вот и четвертый…

За спиной что-то стукнуло. Флойд дернулся, как от удара электрическим током, и резко обернулся. И тут везде погас свет. Он замер на месте, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. Откуда-то потянуло ледяным холодом. Флойд решил, что это дыхание окружающих его замороженных людей. Нет, не людей – призраков, хуже чем призраков…

Почувствовав чье-то присутствие, Флойд резко повернулся и потерял равновесие. Но все же удержался на ногах. Правда, при этом совершенно потерял ориентацию в окружавшей его непроглядной тьме. Выставив перед собой револьвер, сцепив зубы, чтобы не застонать от страха, Флойд сделал несколько шагов – и больно ударился ногой о какой-то аппарат.

Из глаз брызнули слезы. Прихрамывая, он поковылял в другую сторону и наткнулся на стену.

Флойд остановился, прислушался. Потом сделал еще несколько осторожных шажков – бочком, вдоль стены. И тут ноги его запутались в каких-то проводах, он споткнулся и рухнул на пол, увлекая за собой оборудование. Во все стороны брызнули осколки стекла.

Флойд замер, вслушиваясь в тишину. Затем, терзаемый болью и страхом, пополз на четвереньках, ничего не видя перед собой. И вдруг охранник сообразил, что в руке его нет револьвера. Видимо, он выронил его при падении.

Флойд принялся шарить по полу, продвигаясь дюйм за дюймом. Тишину нарушало лишь его шумное дыхание да стук дождя по крыше. Наконец он добрался до выхода. И тут потянуло холодом… Господи! Значит, он полз не к выходу, а к дьюэрам! Холод разливался вокруг него, будто из открытого холодильника. Или дьюэра…