Разговор о новом подразделении возник не на пустом месте. К началу перебазирования во многих полках – в том числе и у Зинченко – в связи с недокомплектом третьи батальоны были вынужденно упразднены. Но теперь в дивизию поступало пополнение численностью полторы тысячи человек. И наконец-то появилась возможность сделать все стрелковые полки снова трехбатальонными. Для Неустроева это был, по существу, вопрос восстановления нормальной боеспособности его подразделения: ведь пока у него под началом было 80 бойцов, то есть столько, сколько полагается не батальону, а роте. Правда, пополнение поступало слабоподготовленным, а если говорить о большинстве – не подготовленным совсем. Вместо обычного доучивания в запасных частях их сразу же распихивали по полкам и батальонам. Но что делать? Как и другим командирам, пришлось Неустроеву ускоренным путем дотягивать новичков до приемлемого уровня: вместо плановых в полевых условиях восьми—десяти часов подготовки в сутки комбат муштровал их по 15—16 часов подряд. Догадывался, что за спиной клял его молодняк на все лады и называл «зверюгой». Но знал и другое: плохо обученный, слабый в солдатском ремесле солдат – и в бою не боец, и на свете не жилец. А потому в преддверии грядущего наступления, не жалея ни себя, ни других, гонял новичков до седьмого пота…

К счастью, высшая стратегия подарила ему и всей армии еще почти два с половиной месяца.

14 января 1945 г . войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Г. Жукова нанесли по врагу сразу два мощных удара: главный с Магнушевского плацдарма и вспомогательный – с Пулавского. На четвертый день наступательной операции была освобождена столица Польши – Варшава. Но 3-я ударная армия к участию в наступлении не привлекалась: командующий фронтом, отдав приказ о ее перебазировании в район города Быдгощ, оставил армию в своем резерве. А вот всем подразделениям инструментальной разведки 136-й артбригады пришлось поработать от души. Еще за две недели до наступления они заняли боевые порядки на Магнушевском плацдарме и провели всю необходимую предварительную работу для котрбатарейной борьбы с немецкой артиллерией. За это время разведчики дивизиона по-снайперски точно засекли более ста немецких батарей, что позволило нашему «Богу войны» во время артподготовки успешно их подавить и тем самым расчистить путь «Царице полей» – матушке пехоте. За эту ювелирную работу Михаил Минин и Александр Лисименко были награждены медалями польского правительства «За освобождение Варшавы».

А еще получили одобрение от Гизи Загитова. Похвала от такого матерого, авторитетного в солдатском кругу бойца дорогого стоила. Сам Гизи в одном только 1943 г ., когда еще награды давали очень скупо, последовательно получил полный набор знаков солдатского мужества: медали «За боевые заслуги», «За отвагу» и орден Славы 3-й степени…

На четвертые сутки боев за Варшаву артиллерийская бригада со своими гаубицами и разведчиками вошла в предместья Варшавы. Картина, которая предстала здесь перед взором уже бывалых, навидавшихся и на собственной земле всякого воинов, была поистине ужасной. Всюду, куда только доставал глаз, лежали сплошные руины. Во многих местах еще дымились пожарища. В воздухе стоял тошнотворный запах взрывчатки. На зубах бойцов скрипела кирпичная пыль: она тучами поднималась из-под ног шагающих колонн. Саперы успели разминировать и расчистить грейдерами лишь несколько улиц, ведущих с востока на запад. По остальным, из-за сплошных завалов и нависающих, готовых вот-вот обрушиться остатков стен когда-то многоэтажных домов, двигаться было крайне опасно. Поэтому артиллеристы из 136-й бригады, например, сколько на своих машинах ни кружили, но так и не смогли найти подходящей улицы, чтобы пересечь Варшаву кратчайшим путем. Так что пришлось вернуться назад и объезжать город окраинами…

Мощное наступление Красной Армии с Магнушевского плацдарма в обхват Варшавы, этот когда-то цветущий город, увы, не спасло. Но другую, собственно стратегическую, задачу выполнило: создало все необходимые условия для развития наступления на Берлинском направлении.

Впрочем, наступление наступлением, а враг сопротивлялся умело. И даже попав в окружение, оружия не складывал, а настойчиво пробивался к своим. В середине февраля 1945 г . дивизиям и полкам 79-го стрелкового корпуса пришлось вступить в ожесточенный бой с вражеской группировкой, которая, вырвавшись из котла в районе Шнайдемюля (Пила), несколькими колоннами, с танками и артиллерией, попыталась пробиться северо-западнее города Ландек. То есть как раз там, где межфронтовой стык обороняла 3-я ударная армия. Наиболее ожесточенное сражение разгорелось в районе городка Радовнитца – на участке 150-й дивизии, где первыми вступили в бой батальоны полковника Зинченко и бойцы другого полка дивизии – 674-го, под командованием подполковника А. Плеходанова. Самое суровое испытание выпало на долю батальона С. Неустроева. Его бойцы столкнулись с гитлеровцами в лесном массиве. Вести прицельный огонь в таких условиях почти невозможно. Поэтому пришлось ввязаться с противником в рукопашные схватки. Прекрасно проявили себя в том бою старший лейтенант Кузьма Гусев и оказавшийся в то время в батальоне замполит полка Алексей Берест. В полку Плеходанова отличился батальон капитана Василия Давыдова. Поскольку через два месяца все трое сыграют важную роль во время штурма Рейхстага, скажем о каждом несколько слов. До войны Кузьма Гусев жил в Подмосковье и работал мастером на заводе «Электросталь». Боевую биографию имел богатейшую. Оборонял Могилев, участвовал в битве под Москвой, прорывал вражескую блокаду Ленинграда, прошел с боями всю Прибалтику. Несколько раз выходил из окружения. Был тяжело ранен, снова вернулся на фронт. И теперь, как и все, мечтал закончить войну в Берлине.

Замполита Алексея Береста природа не обидела, хотя судьба не баловала. Высоченного роста, плечистый, ладно скроенный лейтенант Берест всегда был подтянут и невозмутим. Силой обладал богатырской: он легко поднимал несколько человек. Береста знал и любил весь полк. Очень уж он был примечателен как фактурной внешностью, так и боевыми делами, храбростью и отвагой. Однако мало кто из однополчан знал о его непростом жизненном пути. Еще в детстве Алексей остался без родителей. Одно время беспризорничал. Но на неверную дорожку не стал. Устроился рабочим на металлический завод в Ростове-на-Дону. Когда подошли года, призвали в армию. Служил недалеко от Ленинграда, там и школу связистов окончил. Войну встретил под Старой Руссой. Потом сражался на Волховском фронте, где его – человека с явными задатками строевого командира – стали почему-то продвигать по политчасти. Сначала сделали парторгом отдельной артиллерийской батареи. А затем послали в Военно-политическое училище имени Ф. Энгельса. После его окончания лейтенант Берест и попал в 150-ю дивизию, в батальон Неустроева замполитом. Свою лямку политработника Берест тянул честно. Но на КП никогда не засиживался. В бою всегда оказывался в первом эшелоне и – в случае необходимости – действовал как заправский строевой командир.

Комбат Василий Давыдов в полку Плеходанова считался основательным, крепким командиром. В быту он чрезвычайно напоминал своего комполка: был человеком острым на слово, с иронией, умел не зло, но точно высмеять тот или иной недостаток, веселой шуткой поднять настроение. В бою никогда не терялся. И действовал так, словно предвидел ход событий на несколько шагов вперед…

Впрочем, такого уровня командиров – умелых, инициативных, способных на своем участке боя решить любую самую сложную задачу, на завершающем этапе войны в Красной Армии было уже много. Страшный дефицит 1941 г . в квалифицированных кадрах в звеньях среднего и младшего состава был наконец-то преодолен. Даже – увы! – неизбежная на всякой войне частая убыль опытного младшего командира в бою на общих действиях подразделения таким роковым, как в начале войны, образом почти не сказывалась. За спиной выбывшего, как правило, оказывался вполне достойный, прошедший обкатку преемник. Так, например, во время летних 1944 г . боев под Ригой в одном из лучших батальонов 380-го полка дивизии полковника Негоды пал смертью храбрых его легендарный командир – капитан Михаил Ивасик. Капитан был из тех кадровых моряков из Тихоокеанской бригады, которые так лихо сражались под Москвой в составе армии генерала Кузнецова. Гибель Ивасика была чувствительной потерей для полка. Однако вынужденно занявший его место старший лейтенант Константин Самсонов ничуть не «испортил обедни». Бывший слесарь, бывший строитель московского метро, а с 1937 г . кадровый военный Константин Самсонов на фронт попал в 1943 г . В 1944-м окончил ускоренные командирские курсы, получил звание старшего лейтенанта и, став комбатом, с боями, но в общем-то благополучно довел свой батальон до самого Рейхстага…