Вчера на Джамбулке мне с Кочубеем повстречался Сарым Салыков.
Кочубей прошел немного вперед и остановился, пока я поговорю с соседом по старому двору. Тухлоротый с серьезной миной на лице согнулся: "Что там с Нуртасом случилось?".
– Что спрашиваешь? – я нахмурился. – Ты же знаешь.
– Знаю, – Салыков выпрямился. – Замочили? И правильно сделали! А то я видел Нуртаса с такими шарамыгами… – Сарым вновь согнулся. -
Как отец?
Что я за человек? Мне бы только крикнуть Кочубею и мы бы в два счета утопили тухлоротого в арыке. Но у меня опустились руки, подогнулись ноги, и я отпустил его без слов. Салыков одним махом раздавил меня, всех нас.
Салыков знает меня с детства, потому и бояться ему нечего. Я и за себя постоять не могу, а уж до того, чтобы за брата ответить, то здесь и подавно никуда не гожусь.
А тучи как люди…
Следователь Рыбина вызвала маму ознакомиться с делом.
Следовательша молодая, Иоська говорил, что муж у нее кореец, и что она отъявленная взяточница и ходит на цырлах перед прокурором района
Мухамеджановым.
Кто в наше время не берет на лапу? Тот, кому не дают. А что пресмыкается перед начальством, так на то оно и начальство, чтобы перед ним пресмыкаться.
– Вы кто будете? – спросила меня Рыбина.
– Мой сын, – ответила за меня мама.
– Нуртаса брат… Но с делом разрешено знакомиться только потерпевшей.
– Мама неграмотная. Она ничего не поймет, – сказал я. – Вы специально меня удаляете?
– Хорошо. Читать будете в моем кабинете.
"Из показаний свидетеля В. Каратлеувова (Короти): "27 февраля 1980 года утром, где-то в 10 часов, Н. Ахметов приехал ко мне на работу с М. Бисембаевым и еще одним, которого до этого я не знал. Я дал Нуртасу десять рублей…".
Из показаний свидетеля Н. Котова: "27 февраля Н.Ахметов,
М.Бисембаев, А. Шматко (Соскин) около 12 часов дня пришли к нам домой с тремя бутылками вина. Я был с братом Василием. Ахметов надел боксерскую перчатку и один раз ударил по лицу Бисембаева.
Потом Ахметов, за ним Шматко ушли. Вскоре ушел и Бисембаев…После обеда снова пришел Бисембаев…Он ничего не сказал и жил у нас несколько дней. 5-го марта утром пришел М. Омаров. Он и
Бисембаев обнялись и отошли к забору. Разговаривали они минут десять. Потом Омаров ушел и через час или полтора приехала милиция".
Из показаний свидетеля А. Шматко: "Н. Ахметов надел боксерскую перчатку и нанес несколько ударов по лицу М.Бисембаева. Я ушел домой… Н.Ахметова я знаю с детства. Могу характеризовать его только с отрицательной стороны, как пьяницу и дебошира. М.Бисембаева я тоже знаю. Человек он не драчливый, спокойный, уравновешенный…".
Из показаний свидетеля Н.Аблезова: "Н.Ахметова я знаю…
Тунеядец, пьяница и известный в городе хулиган".
Из показаний подследственного М. Бисембаева: "Н.Ахметов надел боксерскую перчатку и жестоко избил меня… Обзывал козлом вонючим и другими нехорошими словами. Жил я в квартире М. Омарова после освобождения два месяца… Н. Ахметов три или четыре месяца нигде не работал, пил, знал я и том, что у него имелся пистолет системы
"Вальтер".
Из акта вскрытия в присутствии студентов медицинского института: "Нам предстоит установить степень тяжести ранений потерпевшего, их прижизненность; находился ли потерпевший на момент убийства в состоянии опьянения… Прижизненность травм очевидна и не вызывает сомнения… В моче убитого обнаружено присутствие спирта содержанием… промилле…".
Из акта судебно-психиатричекой экспертизы: " М. Бисембаев показал, что нанес удары газовым ключом в затылочную часть…
Удары ножом нанесены в область груди он нанес, с его слов, потому что боялся мести со стороны потерпевшего. Сомнений вменяемости М. Бисембаева на момент совершения убийства и на момент совершения экспертизы нет".
Я листал дело, мама сидела рядом молча и вертела головой. Сейчас я открою листы с фотографиями. Может не надо ей показывать? Нет, надо.
– Мама, вот Нуртас… – я придвинул к ней скоросшиватель.
Матушка глядела на фото и молчала.
Я захлопнул дело. Она спросила: "Узнал, что-нибудь новое?".
– Все они, кроме Короти, с ног до головы обосрали Нуртаса.
Соскин… Ну и… Что с ним сделать? Не выходи из себя, не торопись. Для начала надо заставить его изменить показания на суде.
С сабантуем для него пока подожду. Кто покалечит Соскина? Пожалуй, только Коротя. Вовка заводится медленно, но если заведется, то ухайдокает любого. Нет, так не пойдет. С Соскиным должен разобраться я сам. Уделать его легко. Круглосуточно пьяный, напою его в сраку, возьму трубу и переломаю на кусочки. Сядет у меня он на веки вечные в инвалидную коляску. Или… Не-ет… Убить его я не смогу.
Я перестал доверять Большому. Что-то темнит взрывник. На кого можно положиться? На Мурку Мусабаева и Коротю. Больше никого у нас и не осталось. Мурка, хоть и помнит, кем был для него Нуртасей, но он не воин. Коротя воин, но воин открытого боя. Боя по правилам.
Кук совершил три кругосветных путешествия… В каком его съели?
Иржи Холик Большого знает давно, с тех пор как прибился в начале
60-х в компанию Бека и Сани Баша. Ближе с Большим по кизовским делам общались Валей и Кирилл. Валей и Кирилл кенты Иржика, живут по соседству. Тот и другой по разу сидели в тюрьме и сейчас у них на хвосте все тот же участковый. Местный деловар Кук строит коровники в
Петропавловской области и обещает со дня на день забрать их с собой.
На бутылку Валей и Керя (Кирилл) деньги находят случайными заработками. Кому-то во дворе сарай починить, побелить квартиру – для них пара пустяков. Случаи такие выпадают редко, потому чаще они отсиживаются дома, и если прибегают к Иржику, то непременно с банкой краски, или ящиком кафеля, которые Магда тут же идет предлагать по соседям.
Валей рекомендует не яшкаться с Большим.
– Эдька скользкий… – говорит друг Иржика.
Земля, поклонись человеку…
Мама ходит не только по инстанциям. Зашла пожаловаться на милицию и к Олжасу Сулейменову.
– Зачем ты ходила к Олжасу? – возмутился я.
– Олжас твоему отцу не посторонний человек. И ты Олжаса совсем не знаешь… Мен барлык оган айтпердим… Олжастын козынан жас шыкты. У него великое сердце…
– Ты врешь! На фиг мы ему нужны?
– Э-э… Олжас любит твоего отца.
Как оказалось, насчет Олжаса мама если и преувеличивала, то не сильно. Сулейменов сходил в ЦК и имел разговор с заведующим административным отделом Шаловым, в котором поведал, что прокурор
Советского района Мухамеджанов день и ночь берет взятки и потребовал строго наказать Сайтхужинова с Аблезовым. При разговоре Шалова и
Сулейменова присутствовал министр внутренних дел Платаев.
Спустя несколько дней матушка была на приеме у Платаева.
– Вы ввели в заблуждение Олжаса Омаровича, – сказал министр. -
Знаете, как он кричал? Вы голословно обвиняете милицию в вымогательстве. Сулейменов сказал нам, что берет взятки и прокурор
Советского района. Вывалил все ваши сплетни и не пожелал выслушать нас. Кто дал вам право настраивать на прокуратуру и милицию
Сулейменова?
Я совершенно не знал, что за человек поэт Олжас Сулейменов.
– Я имею право. Я – мать. – ответила матушка.
– Прошу вас, успокойтесь и не мешайте работать.
– Вы накажете милицию?
– Обстоятельства засады в вашем дом расследуются, – сказал министр. – Все будет по закону.
По-хорошему, за наговоры на прокурора и милицию полагается заводить дело. С мамы однако что возьмешь? Но Олжасу, хоть он и поэт, негоже принимать близко к сердцу досужую болтовню домохозяйки.
Бей барабан…
Хорошим мальчикам не перевестись от века.
Позвонил Кемпил.
– Устрой на работу.
Куда бы его устроить? Я зашел к заведующему лаборатории котельных агрегатов Сподыряку.
– Николай Тимофеевич, вам лаборант нужен?
– У тебя кто-то есть?
– Есть. Он здесь.
– Зови.
Кемпил зашел в комнату.
