– Вы тетя Шаку? – в дверях стояла худенькая девушка. – В

Советском райзагсе вас ждет Роза…Она выходит замуж и просила вас прийти…

– Ой бай! – Мама всплеснула руками и побежала в ЗАГС. Я не догадался пойти и поздравить Розу. Не догадался или не захотел? Не знаю.

Я пошел на зовет. Вернулся и на кухне застал Розу. Она мыла посуду. Гости разошлись. В столовой папа разговаривал с Хаджи, мужем

Розы.

Я сопел за столом. Укладывая тарелки в стопку, Роза спросила:

– Тебе не нравится мой муж?

Я промолчал. Не то, что Хаджи, – любой ее муж не мог мне нравиться.

Через два дня Хаджи и Роза уехали в Хорог.

…Нина Васильевна сильно помогла возненавидеть алгебру. Новая классная руководительница кроме алгебры вела и геометрию. Простая и добрая, особенно когда речь заходила о домашних завтраках – она произносила "завтрик" – Нина Васильевна преображалась, когда кого-либо вызывала к доске: классная люто ненавидела тупарей. Первым

УО в классе для нее был я. Стоило оговориться, сбиться, как тут же начиналась бомбардировка акватории порта Хайфон.

– Что ты тут мне написал…! Отвечай! Кому говорят! – В слепой ярости Нина Васильевна наливалась краской и не помнила себя. – Что стоишь, как истукан?! Бестолочь! Идиот!

Вода на рейде порта Хайфон бурлила, в разрывах бомб кипящей струей поднималась кверху, переворачивала джонки, вьетнамцы горошинами разлетались по волнам, барахтались и в судорогах шли ко дну.

Вопли и визги Нины Васильевны напрочь выбивали из меня квадратные трехчлены, я ничего не соображал. Класс с одноклассниками вместе с

Ниной Васильевной дрожал, трясся, переворачивался кверх ногами. Я не понимал где и зачем стою.

Примечательно, что я не злился на Нину Васильевну. Я боялся ее.

Это не ненависть, это другое. Вне алгебры человек она действительно хороший и то, как она произносила "завтрик", делало классную руководительницу совсем не похожую на ту, что бесчинствовала на допросах у доски.

Если по-хорошему, то Нина Васильевна немного помогла мне разобраться в себе. А что до то ненависти к алгебре, то невелика потеря.

Таня Батальщикова тоже училась в 6-м классе. Училась она в 28-й школе в одном классе с 2-85. К своим двенадцати годам Таня выглядела старшеклассницей, потому и немудрено, что вокруг нее ходили разговоры и сама она время от времени становилась причиной разбирательств среди старших пацанов.

Как она познакомилась с Шефом? Брат учился на первом курсе и приходил в цековский двор к школьному товарищу Салакаю. Таня тоже жила в цековском доме, причем в одном подъезде все с той же 2-85.

Приходил в цековский двор Шеф поддатый и как-то раз в беседке к нему подошла Батальщикова и сказала:

– Нуртас, меня зовут Таня. Я давно хотела с тобой познакомиться.

Брат взял шефство над Таней. Для начала избил таниных обидчиков по двору, позже несколько раз приходил к ней в школу расправляться с приставалами.

Тане нравились хулиганы, она нуждалась в надежной защите.

Несколько раз она звонила в отсутствие Шефа: "Передайте Нуртасику, чтобы он завтра пришел ко мне в школу".

Нашла себе ровесника.

В цековском дворе я сталкивался с Батальщиковой. Она была одна и кокетства ли ради или потому, что сама такая, задиралась с пацанами.

При всем этом Таня представала вопреки разговорам о ней, девчонкой романтической. Она отдавала себе отчет в своей притягательности и что это могло принести ей, но при этом, казалось мне, внутри себя оставалась мечтательным ребенком.

Я был не один, не заговаривал с ней, а она на меня внимания не обращала. Конечно, знай, она чей я брат, она бы обратила на меня внимание. "Но дело не в этом". Сколько я не приходил в цековский двор, ни разу не видел 2-85. Она отличница и наверняка усиленно занимается, а Батальщикова вместо того, чтобы делать уроки, задирала незнакомых пацанов.

Связь Шефа с Таней прекратилась после того, как к нам домой пришел отец с матерью Батальщиковой. Шестиклассница несколько раз не ночевала дома и призналась родителям, что была с Шефом.

Старший Батальщиков мужик серьезный, работник Комитета партийного контроля не грозил, но напомнил о разнице в возрасте между студентом-первокурсником и шестиклассницей и что может за это быть.

Шеф все понял и перестал ходить в 28-ю школу.

Шеф, Доктор, Женька Макарон и Большой на катке "Динамо" подрались с боксерами. Полутяжи, призеры чемпионата Вооруженных сил страны покромсали наших беговыми коньками.

Больше всех досталось Шефу. Ему в нескольких местах пробили голову. Пролежал он в больнице недели три.

Большой это Эдька Шалгимбаев, друг детства Шефа. Боксер, известный хулиган с КИЗа. Шеф и Большой учились вместе до 4-го класса. У Эдьки в банде ребята не промах. Мертута, Лиманский и другие сорвиголовы. За Большим по пятам ходила недобрая молва: знающие его люди говорили, что с ним всегда надо быть начеку. За одно неосторожное слово можно было крепко схлопотать от него.

Пока Шеф лежал в больнице в нашей детской день-деньской стал пропадать паренек с пушистыми ресницами по имени Искандер. Юнец учился в девятом классе, и в родной школе и в центрах был хорошо известен.

Искандер схож с Шефом. Схож в том, как, не раздумывая, бросался на защиту кентов. В школу симпатичный паренек не ходил, что и побудило нашего Валеру спросить его:

– Ты откуда знаешь Нуртаса?

– А через Эдика Акинжанова.

Эдик Акинжанов известный в центре хулиган, про которого родители много чего слышали.

Папа отдал должное честному ответу Искандера, сказав про Акинжанова:

– Тоже хороший мальчик.

Дрался Искандер не очень. Однако разозленного Искандера невозможно остановить. Псих. Навернуть трубой или топориком для

Искандера было, что два пальца оплевать.

Про топорик специально упомянуто.

Ветераны шпанюковского движения снарядили Доктора смотаться в

Чимкент за планом. План он привез, но анашу разбазарил: раздал по

Кентам и собутыльникам, большую часть по пьянке подарил неизвестному.

Ветераны задали брату хорошую трепку. С перебинтованной головой

Доктор отлеживался неделю.

Шеф, Коротя, Искандер с утра вылавливали ветеранов. Никого не нашли, напились и разошлись по домам. Вместо того, чтобы идти отдыхать, Искандер продолжил поиски в одиночку. На Броду он погнался за Аляем (парнем с Кировских домов) с кухонным топориком в руке.

Аляй забежал в ЦГ (центральный гастроном), Искандер за ним. Очередь в винном отделе заволновалась.

Аляй затерялся в толчее. Искандеру стало все равно кого крошить и с криком "Убью!" он врезался в очередь. Его скрутили и в ожидании милиции Искандер плевался и грозился поубивать всех насмерть.

Началось следствие и до суда мальчик из 25-й школы ходил под подпиской о невыезде.

Хорошая новость – дядя Боря получил назначение в Москву на должность заместителя постпреда республики. Возник вопрос с алма-атинской квартирой. С новым назначением дядя получил и новые возможности обходить порядки. Квартиру он переоформил на тетю Шарбану.

Шарбанка, как ее звали братья, перевезла мужа и детей из под

Павлодара в центр Алма-Аты.

Дяде Боре дали пятикомнатную квартиру в центре Москвы, поставили на обслуживание в ХОЗУ Совмина СССР.

"Но дело не в этом". Переезд дяди породил надежды побывать наконец в Москве.

Нэля училась в Московском институте стали и сплавов. На четвертом курсе взяла академический, приехала в Алма-Ату и несколько месяцев работала на кафедре тяжелых цветных металлов.

"Там-то я и накнокал мою пацанку". – вспоминал Доктор.

В женщинах Доктор на первое место ставил груди, которые он называл документами.

– Вчера я поймал бабу во-от с такими документами! – показывал он руками, какие груди ему посчастливилось приласкать.

Когда заходил разговор о женщинах, он первым делом интересовался: