Байсенов был в оцеплении на площади и говорил, что казахи вели себя так, что ему было стыдно.

Айгешат вышла на работу. Двое суток врачи и фельдшеры с ее подстанции вывозили из разных концов города раненых.

– Больше всех возмущалась Шамордина…, – рассказывала жена. – Я, говорит, в эти дни не узнавала казахов. Мы приехали на площадь спасать их, они стекла в машинах скорой помощи перебили… Дикость…

– Кто по отчеству эта Шамордина? – спросил я. – Случайно, не

Андреевна?

– Владимировна. А что?

– Спроси ее, не имеет ли она отношение к Андрею Георгиевичу

Шамордину?

– Кто это?

– Мой любимый школьный учитель… Если она каким-то боком связана с Андрюшей, то спроси о его здоровье.

Под окнами старого здания телецентра толпа казачат забила насмерть русака Савицкого. Наших они убивали сотнями, трупы закапывали ночью за городом. Горбачева треба завалить. Кто бы это сделал?

"Но позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья заговорил заграничный гость, – как же быть с доказательствами бытия божьего, коих, как известно, существуют ровно пять?

– Увы, – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.

– Браво! – вскричал иностранец, – браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство".

Михаил Булгаков. "Мастер и Маргарита". Роман.

– Что это она танцует у гроба? – шепотом спросил я.

Айгешат и я в Доме политпросвещения смотрим "Покаяние".

– Это ее сыну кажется, что мать танцует у гроба свекра.

"Если кажется, то перекрестись". Кажущиеся вещи – род легкой формы галлюцинации. Чем прославился Иммануил Кант? Где-то прочитал, будто Кант утверждал: окружающая нас действительность мнимая, кажущаяся. Нам кажутся звезды, небо, кажемся друг другу все мы.

Сидящая рядом в кинозале Айгешат, присутствие которой я осязаю прикосновением на подлокотнике кресла, тоже, как там…

"квинтэссенция тектонически адекватных ощущений…", но вовсе не реальность.

"Галлюцинация – мнимое восприятие несуществующих вещей, возникающее на почве расстройства деятельности мозга". Иначе, распад сознания. Нам многое кажется, многое мнится. Как утверждает Айгешат, сие результат работы подсознания. Незавершенность системы вещей сидит внутри нас и когда она пробивается наружу, мы начинаем потихоньку гнать.

То, что можно потрогать, обнюхать, принять внутрь, по Канту это не реальность. У Воланда мнимость действительности служит доказательством "бытия божия".Что из этого следует? О, очень многое следует. Решительно все следует.

А что Кант? Кант попал впросак и попер по бездорожью.

После Нового года мяса в магазинах завались, каждый день в продажу выбрасывают офигенную сметану. Очереди рассосались. Айгешат на кухонном столе кромсает магазинную баранину. Ее успокаивает

Алтынбек.

– Не волнуйся… Мясо в магазинах исчезнет к весне.

– Дядя, ну почему?

– Баран растет не один день.

Стенгазетная заметка не прошла незамеченной. Название

"Достоинство нации" вычурное, содержание постарался выдержать.

Единственно, что позволил себе, так это немного поглумиться над простоватостью и хамством русаков в надежде, что партия разберется с истинными виновниками. Жаркен похвалил меня: "Молодец, не придерешься, но пробирает". Лерик передал, как у них на стенде при разборе заметки насмешничал Токсанбаев: "Кто такой этот Ахметов?".

Главные вещи произошли на партсобрании. Возник Володя Рябинин:

"Кто дал Ахметову разрешение пропагандировать национализм?". Рябинин мордвин или удмурт и лезет. 5 января неизвестные газету сорвали, дело на меня передали в товарищеский суд. Формально не за заметку. В декабре я оставил на столе записку для уборщицы с просьбой не лазить по столам. Она пошла с заявлением в местком. Телега три недели лежала без движения, после новогодней стенгазеты о ней вспомнили и теперь мне шьют оскорбление рабочего класса. Ерунда, конечно, но в одном месте на меня задул холод.

Тереза Орловски сходила в местком и сказала, что записка адресована ей. Что до того, почему я не обратился к ней устно, так мы, мол, были в ссоре, и Ахметов на бумаге попросил прекратить лазание в его столе.

С Нового года Каспаков работает ведущим научным сотрудником. На работе ведет себя тихо, часто вызывает из комнаты поболтать. После первой зарплаты позвал меня зайти с ним в обувной магазин.

У прилавка с зимними ботинками кружит сосед Жаркена Леонид

Иванович. С соседом Каспаков до прошлого года хорошо побухивал, сейчас посматривает на него свысока.

Старик повертел в руках меховой сапог и спросил: "Жаркен, как ты думаешь, эти подойдут?". Каспаков напыжился: "Что пенсию получил?".

Леонид Иванович хоть и алкаш, но про собутыльника все понял.

– Причем здесь пенсия? – обиделся сосед.

Я рассказал Айгешат о Леониде Ивановиче и заметил:

– Жаркен опять на уровне.

– Какой все-таки Жаркен… – брезгливо скривилась жена.

В субботу с утра к маме пришла тетя Шафира. Я спустился за газетами. В "Известиях" на всю полосу статья-разоблачение Щепоткина

"Паутина". В ней речь и о вузе, где проректором работает сын тети

Шафиры Булат. Щепоткин громил ректора, про Булата ни слова. Почему я и прочитал статью вслух, но тетя Шафира переполошилась. Как оказалось, не зря.

Публикация в "Известиях" получила резонанс. Партком института созвал народ на общеинститутское собрание. Булату, дабы ненароком не перепало, надо было по умному отмежеваться от ректора. На собрании сын тети Шафиры и отмежевался.

– Я не раз делал ему замечания, требовал прекратить безобразия…

Ректор не мог припомнить, когда это осмеливался прежде Булат делать ему замечания и уж тем более требовать покончить с безобразиями, но атакованный со всех сторон народными мстителями, сидел пунцовый и молчал в тряпочку.

В зале нашлись и те, кто хорошо помнил, как совсем недавно Булат публично превозносил ректора. Они-то и покатили баллон на сына тети

Шафиры. Возглавила движение за изгнание из проректоров Булата Флора

Есентугелова.

Дочь дяди Аблая декан факультета и завкафедрой. В институте уважают ее и за ум, и за боевой характер. Булат пробовал поговорить с ней. Флора еще больше распалилась и пообещала довести дело изгнания вероломщика из проректоров до конца.

Тетя Шафира срочно прибежала к матушке. Мама тоже перепугалась за

Булата и на следующий день позвала Флору с тетей Альмирой на разговор.

– Тетя Шаку, я знаю кто вам Курмангалиевы, но прошу вас, не вмешивайтесь, – дочь дяди Аблая мало того, что правдолюбивец, она еще и упрямая, – Знали бы вы, какой ваш Булат подлый.

– Ой бай, подлый… – матушка рассмеялась.

Смех ее означал: покажи мне пальцем, кто у нас не подлый. Если найдешь такого, вместе поплачем.

Тетя Альмира молчала и не улыбалась. Ничего смешного в деяниях сына тети Шафиры она не наблюдала и хорошо понимая, что Булат далеко не Анастасио Сомоса, но согласиться с теорией своего сукина сына тетя Альмира не могла. Флора поведала о числящихся за Булатом эпизодах и по наивности справедливой души думала потрясти матушку.

Мама знала младшего сына тети Шафиры 26 лет и ничто из рассказанного

Флорой нисколько не дотягивало до уровня "удивляется вопрос". Тем не менее, она уже не смеялась, но продолжала стоять на своем.

– Ерунда… Флорочка, прошу тебя, не трогай его…

На примере Флоры можно было видеть: женщину с принципами лучше не злить. Такая запросто любого заборет. Дочь Есентугелова плюнула на

Булата на третьем часу переговоров.