Почему и кому это надо?

В те годы я не задумывался, как много говорит о человеке его имя, кличка. Между тем, клички пристают к человеку не с бухты-барахты.

Кликуха, как и имя, может многое рассказать о человеке.

"Я тебя вожу между верой и безверием".

Х.ф. "Братья Карамазовы". Постановка И.

Пырьева, К. Лаврова, М. Ульянова. Производство студии

"Мосфильм".

В Колонном зале Дома Союзов вечер памяти Достоевского. Доклад сделал член-корреспондент АН СССР Б.Ф. Сучков.

Достоевского читать тяжело, на одном дыхании не одолеть. В шестидесятых советская критика сетовала на неудачные экранизации

Чехова, что до Достоевского, то неудачных картин по Федору

Михайловичу, как писал известный искусствовед, не могло быть, якобы по причине того, что у него характеры героев очерчены контрастными линиями. У Чехова явно плохих людей нет, а у Достоевского, что ни фамилия, то его суть. Раскольников – расколотка, колун; Смердяков – смерд, смердит; Разумихин человек рассудочный, Рогозин – человек простецкий, из рогожи.

Фамилия Карамазовы заключает в себе два корня. Один тюркский

"кара" – черный, другой – славянский "мазать", малевать. Получается,

"чертом мазанные". "Нет закона, по которому человек обязан любить человечество". "Знай, послушник, на нелепостях мир стоит…". Иван – "эксцентрик и парадоксалист" – наиболее любопытный из братьев. Он и автор теории слезы младенца, он же и режиссер-постановщик главного события в семье Карамазовых. Главный страх Ивана – стыд. Он сходит с ума на глазах публики, зритель, не соображает, как это можно разыграть в воображении воплощенное в реальность убийство, но верит признанию среднего брата.

"Кто не желает смерти отца? Если бы здесь не было убийства отца, они бы рассердились". Отцеубийство собрало в зале суда публику, по мнению Ивана, не столько потому, что оно само по себе происшествие незаурядное, а более потому, что каждый из нас, а вовсе не какой-то там безликий обыватель, при неблагоприятном стечении событий и условий и сам не прочь поднять бронзовый пестик на родителя. Иван о том не говорит, но в подтексте признания ощущается предложение поразмыслить на тему, что вообще следует понимать под покушением на жизнь отца? В чем собственно состоит его роль? Что стоит за понятием отец? У Федора Михайловича родитель, это не только глава семьи, воспитатель. Это, ежели взглянуть на повествование далеко со стороны еще и метафора, обобщение..

"Жена Достоевского Анна Григорьевна вспоминала: 16 мая

1878 года нашу семью поразило страшное несчастье: скончался наш младший сын Леша… Чтобы хоть несколько успокоить Федора

Михайловича и отвлечь его от грустных дум, я упросила Вл. С.

Соловьева… уговорить Федора Михайловича поехать с ним в Оптину пустынь… Вернулся Федор Михайлович из Оптиной пустыни как бы умиротворенный и значительно успокоившийся и много рассказывал мне про обычаи Пустыни, где ему привелось пробыть двое суток. С тогдашним знаменитым "старцем", о. Амвросием, Федор Михайлович виделся три раза: раз в толпе при народе и два раза наедине…

Достоевский пришел к выводу, что "нужны исповедники и советодатели". Таких увидел он среди старцев: "…На Руси, по монастырям, есть, говорят, и теперь иные схимники, монахи-исповедники и советодатели… Эти монахи-советодатели бывают иногда будто бы великого образования и ума. Говорят, что встречаются некоторые с удивительным будто бы даром проникновения в душу человеческую и умения совладать с нею. Несколько таких лиц известны, говорят, всей России, то есть в сущности, тем, кому надо. Живет такой старец, положим, в Херсонской губернии, а к нему едут или даже идут пешком из Петербурга, из Архангельска, с

Кавказа и из Сибири. Идут, разумеется, с раздавленной отчаянием душою, которая уже и не ждет исцеления… А прослышит вдруг про какого-то монаха-советодателя и пойдет к нему…" (Дневник писателя).

Образ такого исповедника и советодателя – старца Зосимы – он создает в своем последнем романе "Братья Карамазовы". Современники были согласны в том, что его прототипом был старец Амвросий. По нашему же мнению, образ этот – синтетический. В нем обобщено явление, так что видятся в Зосиме черты других старцев и, конечно, преподобного Серафима Саровского тоже.

"Про старца Зосиму говорили многие, – пишет Достоевский, – что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему

"исповедовать сердце свое" и жаждавших от него совета и врачебного слова, – до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем пришел, чего тому нужно, и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово".

О. Кузнецов и В. Лебедев. "Исповедники и советодатели"

Как уже упоминалось, в ста метрах от КазНИИ энергетики -

Никольский рынок и одноименная церковь. С востока обзор на главную церковь русского православия закрывает кинотеатр "Целинный", с западной стороны к храму прилепились чебуречная с овощным магазином.

С севера, через тротуарную дорожку, базар, с юга – скверик, с примыкающим зданием хореаграфического училища.

Чем примечательны первые руководители Никольской церкви? В шестидесятых годах главный поп Алма-Аты разъезжал на ЗИМе. Вне пределов храма старших и младших священнослужителей мало кто видел разгуливающими по городу. Если и попадались, то все они молодые, чтобы кто-то из них внешне был чем-то, хотя бы отдаленно, похож на киношного отца Зосиму, то таких у нас я не встречал.

Поп есть поп и народ почем зря ничего не скажет. Примеры двуликости на службе господней, коими полнится история церкви, служат лишним доказательством того, как возвышенные занятия не обязательно гарантируют избавления от уморительной привычки гордиться самим собой.

Старец из "Братьев Карамазовых" заменяет Алешеньке непутевого отца и младший Карамазов не замечает, что от проповедей и поступков

Зосимы отдает театральщиной.

Дважды смотрел фильм и меня не покидала злость на старца. Тогда я полагал, что разъясняя Алешеньке, почему он бухнулся в ноги Мите, старец допускает неосторожность, произнося слова: "Я поклонился его будущему страданию". Поклонился не человеку. Получается, сам по себе человек у Зосимы не заслуживает уважения. Страдание отдельно, человек – отдельно. Возникает вопрос: если опытно прозорливый Зосима разглядел грядущую беду, что приключилась с Митей

Крамазовым, то от чего он вместо того, чтобы предупредить, остановить Митю, разыгрывает спектакль коленопреклонения?

Он что, созерцатель?

Добродетель, если она добродетель, прежде всего не слово, а действие. Исповедать сердце может и хорошо, но чем-то конкретно помочь – лучше.

Наверное, я невнимательно смотрел фильм и пропустил что-то важное, почему и раздражен на старца.

"Я научил, – он убил". Ивану и Смердякову не полагается сочувствовать. Как рассуждает нормальный человек? Отца можно недолюбливать, таить на него обиды, наконец, ненавидеть, но чтобы поднять на него руку – это уже там, за облаками. Некоторые из знакомых казахов считают, что в русской семье возможно все. Там, мол, найдешь любой – мыслимый, немыслимый – характер, причиной убиения способна послужить женщина, деньги, но чаще убивают друг друга по пьяни, из-за пустяка. Все, де, происходит из-за того, что русским, по мысли Чаадаева, на роду написано изумлять исступленностью, быть для остального мира пионерами в исчислении первообразной подлинных чувств, открывать дорогу в лабиринты бессознательного. Скорбное предназначение? Безусловно. Но кто-то ведь должен торить тропу в незнаемое. Потом, с другой стороны, наблюдать за жизнью других по программе "много полезного для себя исчерпать" на чужих ошибках, как к тому призывают предусмотрительные особи, чтобы только иметь удовольствие верно судить о жизни и втихомолку посмеиваться над горемыками, – роль может и удобная, но для познания самого себя никуда не годная.