К некоторому его удивлению, на верхних этажах разместилось несколько примитивных ловушек в виде натянутой проволоки, привязанной к колоколам. Зацепи он одну из них, шум прошёл бы до самого подвала.

«Вот было бы смешно, — мысленно усмехнулся Реб. — Скрываться Аурой, избегать чужих глаз — и попасться на такой херне».

Тем не менее это немного подняло его уважение к Детям Виселицы, которых он поначалу откровенно презирал, даже не считая за людей. Возможно, не зря. В представлении Ребиса, когда он станет новым правителем Миизара, преступность будет искоренена под корень.

Наивно? Пожалуй, но не для бессмертного человека, являющегося аватаром бога.

Патрулирующей стражи внутри здания у трущобных бродяг не было, лишь парочка блокпостов с десятком умелых здоровяков, худо-бедно владеющих оружием. Почти все бывшие крестьяне, матросы-африды или представители самой тяжёлой работы, решившие попытать счастье в чём-то более прибыльном.

Кто, как не банда, мог предоставить им такую возможность?

Ребис ощупывал Аурой Наблюдения всё помещение гильдии, ступая тихо, словно призрак. Иной раз он проходил менее чем в метре от наблюдателя, который мог заметить его, просто повернув голову на пару градусов в сторону.

Но они не поворачивали. Да и зачем? Посмотреть на пустую стену?

Они приглядывали за более важными вещами: за картами и костями, которые кидали их дружки, за ставками и отбоем, чтобы никто не забрал лишнего, за собственными вещами и карманами.

Иные трепались о девках, поливали помоями конкурентов, вспоминали самое дешёвое пиво в округе и «тупых стражников».

Ребис спускался всё ниже, сам не понимая, ради чего он идёт сюда. Союз с обитателями трущоб? Но что они могли предложить ему? А что он им? Эти люди имели давно и прочно устоявшееся положение, хороший доход, уверенность в собственном существовании. Он же был хаосом, несущим перемены.

Это и правда было так. Поэтому, когда Ребис прошёл в святая святых — комнату «отдыха» Чёрного Гула, где лидер Детей Виселицы предавался тёмным развлечениям, то совершенно не знал, что будет делать дальше.

«Убью его, — подумал парень. — Если Наршгал ничего не скажет, я убью Гула».

В себе Ребис был уверен. Да и что мог сделать простой городской бандит, пусть даже с Аурой, тому, кто собрался сокрушить наместника всего Миизара?

Улыбка сама собой появилась на покрытом виррами лице парня. Он тихо захихикал, довольный, что никто даже не подозревает о его здесь нахождении. Вот она, сила! Вот истинная власть! Можно иметь мешки, набитые золотом, тысячи стражников, Прóклятых, ручных афридов, но что толку, если он мог просто взять и прийти в самое сердце логова врага, убить их лидера и уйти, так никого и не потревожив?

Но Чёрный Гул был не один. В центре тёмной комнаты, освещённой лишь двумя жаровнями по краям и несколькими свечами, находилась женщина, подвешенная на мясной крюк, висящий над потолком, будто свиная туша. Кровь мерно капала с неё на пол, отмеряя время жизни, словно часы.

Когда Ребис взглянул на неё, то даже его сердце на миг пропустило удар. Он почувствовал тошноту — это было не простое насилие, а искусство боли, где страдания обращались экстазом.

Стройная как хлыст, с короткими, выцветшими до белизны волосами, спутанными от крови и пота, девушка представляла собой пособие по изучению анатомии. Местами снятая кожа, обнажающая мокрые блестящие мышцы, многочисленные порезы и гвозди, вбитые прямо в плоть. Сотни гвоздей и маленьких крючков, покрывающих её плечи, руки, бёдра…

Аура Наблюдения тут же дала понять: каждый из этих элементов был частью одной монструозной схемы причинения невообразимых физических страданий. Многочисленные цепи, прикреплённые к крюкам, шипам и гвоздям, позволяли одним лёгким движением руки натянуть сразу несколько металлических «украшений», буквально погружая нервы в агонию неостановимой му́ки. Чёрный Гул играл на них, словно безумный пианист, мастерски дёргая то тут, то там.

Бледное лицо девушки с острыми скулами и удивительно зелёными глазами застыло в выражении болезненного шока. Лишь мощный кляп во рту не позволял ей оглашать помещение бешеным ором.

Над лицом, впрочем, тоже поработали. Почти два десятка тонких игл пронзали пучки нервов, но при этом располагались вдали от артерий и крупных кровеносных сосудов. Никто не хотел, чтобы девушка истекла кровью.

Ребис застыл, несколько секунд пытаясь осознать картину невообразимой жестокости, которая предстала его глазам. Даже Аура Наблюдения не могла позволить ему в должной степени ощутить уровень всей боли, которую могла испытывать жертва безумного садиста. Взгляд продолжал выхватывать иглы под ногтями, тяжёлые мощные зажимы на сосках и между ног, ожоги на плоском, покрытом старыми шрамами животе…

«Он мучает её уже очень давно», — осознал Реб.

Удар сердца спустя он ощутил, как слюна во рту стала густой, словно смола. Его желудок продолжал сжиматься, но, как он понял, не от отвращения — от чего-то другого. Темнота в груди шевельнулась, и Ребис осознал: Наршгал наслаждается этим.

Наверное, именно поэтому Ребис не сомневался даже на миг, когда голос в голове приказал убить Чёрного Гула.

Он тут же шагнул вперёд, окунаясь в запах железа и пота, который молотом ударил по его ноздрям. В следующий миг он занёс клинок и демонстративно убрал технику скрытности.

Чёрный Гул стремительно развернулся, шокированно рассматривая покрытого виррами юношу. Реб осклабился, наклоняя голову. Мгновение спустя он атаковал. Гул выхватил раскалённую кочергу, используя ту как импровизированное оружие, но удар клинка рассёк её будто гнилую палку. Раскалённые обломки со змеиным шипением упали на каменный пол. Гул отпрыгнул, но не успел — клинок скользнул по его животу, выпуская на свободу тёплую струю крови.

Рассвирепев, Гул рванулся вперёд, как раненый кабан, пытаясь вцепиться противнику в горло. Ребис встретил его коленом — хруст костей слился с воплем. Но бандит не сдался. Он плюнул парню в лицо — слюна с кровью попала в глаз, на секунду лишив зрения, но не Ауры.

— Кто ты, мать твою⁈ Кто тебя, сука, прислал⁈ — гортанно воскликнул Гул. Ребис заметил не только страх, но и что-то ещё. Его взгляд упал на вздувшийся бугорок в штанах главаря бандитов. Сцена пыток, кровь, крики — всё это, казалось, доставляло ему нездоровое, животное удовольствие. От подобного открытия Реб передёрнулся, как от прикосновения к гнилому мясу. Его собственный рассудок, и без того находящийся на грани, затрепетал. Повинуясь внезапному злобному наитию, Ребис зарычал, и его удары стали быстрее, яростнее. Желание просто убить Гула изменилось, мутировало во что-то большее. Ребис захотел выместить на нём всю грязь, которую ощутил в этом подвале.

Брызнула кровь, Гул отпрыгнул и перекатился, в последний миг успев увернуться от смертельного удара. Ребис ощутил вибрацию меча в руке, вирры зазвенели от удара; Гул рычал, как загнанный зверь, его потные руки скользили, пытаясь контратаковать — неудачно.

Худрос, Миизар, день спустя после захвата поместья Роймов, взгляд со стороны

Глава Детей Виселицы был неплохим воином, открывшим Ауру, но напор Ребиса остановить не смог. Вместо этого Чёрный Гул отскочил назад, схватил ближайшую жаровню голой рукой — использовал Ауру Защиты — и опрокинул её содержимое прямо в Ребиса.

Парень по инерции заблокировал угли клинком, осыпая искрами тёмное помещение.

«А ведь тоже мог использовать Ауру! — сообразил он. — Ладно, зато энергию сэкономил».

Не то чтобы она сильно была ему нужна. Слившись с божественным мечом, Ребис уже не испытывал нужды в такой «мелочи», как запас энергии, ведь он вырос до просто неприличных значений! И будет расти дальше, с каждой своей смертью.

Чёрный Гул таким похвастаться не мог, однако очень хотел выжить. Его подвал был наполнен разными вещами, способными сыграть роль оружия, хоть это и не сильно ему помогало. Даже окажись при Гуле любимый тесак, главарь Детей Виселицы не смог бы сделать ровным счётом ничего. Может, разве что подольше бы трепыхался.