— А что мама? — припомнил я Вияльди.

— Так она ведь лишь сейчас вернулась, — непосредственно заявила та. — Значит можно? Заг! Можно? Можно-можно-можно?..

— Тихо, — рассмеялся я, проведя рукой по её мягким волосам. — Худрос — довольно паршивый городишко. Вот попадём в Палид — то будет другое дело!

— Но другие выходят, — обиженно заявила Керста. — Солм, Арчи, Дира, Холик — все!

— Они старше тебя, — справедливо заметил я. — Дира и вовсе уже замужем.

— Мне уже семь, Загрейн! Ну-у!

Рядом появилась Вияльди, упираясь руками в бока. В такой позе она напоминала букву «Ф», которая сердито склонилась над своей дочерью.

— Керста! Ты опять? — тон был под стать.

— А? А что я? Ма-а…

С улыбкой отойдя от парочки, я было углубился в недра склада, планируя найти жилую зону, но был остановлен знахаркой.

— Подожди, Загрейн.

Обернувшись, я кивнул. Керста уже тоскливо топала в сторону открытых ящиков, где ранее занималась распределением ингредиентов для зелий. Очевидно, что несмотря на возраст она разбиралась в них. Не удивительно, учитывая, кто её мать!

Хах, даже ребёнка подрядили на дело! Хотя… я в этом возрасте тоже работал. В этом мире, имею в виду.

— Что такое? — спросил я Вияльди.

Мухи тем временем наблюдали, как у входа на склад Нильтас, Эрбо, Форпон, Леви и подошедший к ним Сатор Отье, ранее контролирующий распределение оружия, обсуждали прошедшее утопление афридов. С толикой неудовольствия я узнал, что у них был свидетель, которого, под шумок, тоже забросили в море.

Замечательное время пребывания, Худрос надолго запомнится мне!

Наш капитан не терпит ложных слов,

Ни глаз, что ждут пощады и прощенья.

Он глух к мольбам. В пучине нет богов,

Лишь гул воды, да боль повиновения.

Взошло ли солнце? Может где-то там.

Не здесь. У нас лишь мрак, приказ, сомненье.

Старпом молчит, как камень в ураган.

А я веду, где слово — как знамение.

Покой возможен — нужно лишь простить.

И вихрем чуда породить движения.

Мы выбрали не слышать, не просить,

Не знать стыда, ни боли, ни влечения…

«Песни Килватры об Истинном».

1138 год от сотворения мира, Чаячий залив, взгляд со стороны

Море у берегов Миизара дышало туманом и солью. Влажный воздух вызывал испарину, оставляя на коже липкую плёнку. Чрезмерно тёплый ветер с юго-запада смешивался с холодным, северо-восточным, порождая марево, которое клубилось над водой, как дым от костра. Ветер нёс с собой запах гниющих водорослей и старой древесины — следы прошлых штормов, выброшенные на берег. Где-то вдали кричали чайки, но их голоса тонули в рокоте волн, бьющихся о борт «Мести Сирены».

— Вижу их! — крикнули с высоты вороньего гнезда — открытой бочки, закреплённой на мачте парусного судна. — Идут вдоль берега, сучьи дети!

Тина Смайл выхватила подзорную трубу, наводя её на размытый в тумане силуэт. Две мачты, низкая осадка — точно когг Эзры, «Чёрно-белый рояль».

— И куда он надеется приплыть? — сама у себя спросила она. Смутное ощущение тревоги не покидало женщину последние пару дней.

— Расстояние? — бросила она вверх.

— Пол лиги, капитан! Курс не меняют!

«Нас не видят, — моргнула она. — Семь Узлов совсем мозги растерял? Поставил наблюдателем слепца? Или их так хорошо потрепали, что просто некого? Нам же лучше».

Тина Смайл улыбнулась.

— Полный вперёд, идём на перехват, без отклонений! — хорошо поставленным голосом заорала она. Аура напряглась, зазвенела, способствуя усилению крика. Этот трюк капитан Чёрных Гарпий ещё плоховато освоила, но была уверена, что за сим дело не встанет. — Живей, сволочи! Работать, как штормовой ветер! Кто будет медлить — тому вечный привал в морской пучине! Я лично этому поспособствую!

Облизнувшись, одна из немногих женщин-афридов, встала на нос их двухмачтовой каравеллы, обшитой чернёным деревом. «Месть Сирены» скорректировала курс, направившись на перехват «Чёрно-белого рояля» капитана Эзры.

Тина давно приметила, что Семь Узлов умудрился отхватить крайне ценный груз. Учитывая близость к Миизару, было несложно предположить, куда он отправится его сбывать.

Какое-то чутьё подсказало Смайл запросить информацию у осведомителя в порту и — удача! — Эзра умудрился с кем-то повздорить, отчего экипаж сильно сократился. Сам Семь Узлов, по слухам, был ранен, после чего спешно свинтил из Худроса.

Вот только «Чёрно-белый рояль» шёл налегке. Вывод? Груз распродан и обменен на звонкие империалы! То, что и нужно Тине.

И никакого риска. Пусть сама Смайл не была уверена, что смогла бы победить Семь Узлов в открытом бою, но против раненого-то? Ещё и почти без команды? Не зря же корабль столь шустро покинул причал, ещё и не рискуя сразу выйти в открытое море!

— Ползёт вдоль побережья, словно жирная муха, — сплюнула женщина прямо в мутную воду.

Ожидается лёгкая добычи и Чёрные Гарпии возьмут этот куш!

На ветру развевалось знамя с чёрной птицей, распахнувшей крылья. Матросы умело и сноровисто вооружались, готовые к абордажу. Инженеры корректировали угол наклона и силу натяжения корабельных требушетов и баллист. К гарпунам прищёлкивались цепи, по которым ловкие морские волки перебегали на судно противника прямо во время боя.

— Не больше одного зелья в руки! — злобно орал Красноморд, её первый помощник, контролирующий, чтобы команда не набирала лишнего.

Рядом с Тиной встал Чешуя, её боцман.

— Что-то у меня предчувствие плохое, капитан, — глухо кашляя, заметил он.

— Ты опять заболел, фишисская морда? — строго покосилась на него женщина.

— Ни хера, — мотнул Чешуя головой. — Воздух сухой, будто песок. Не туман, а какая-то буря, едрить её налево!

— Для бури слишком слабый ветер, — отмахнулась Тина. — А сухость… мы возле западного Миизара. Говорят, здесь Аномалия появилась. Погодная. Жара сплошная, дождей нет. Вот и прёт.

«Месть Сирены» резала волны под острым углом к ветру. Каравелла показывала свои лучшие качества — лёгкая, манёвренная, способная идти круче к ветру, чем любой галеон. Тина чувствовала, как корабль отзывается на каждое движение румпеля, словно живой зверь, почуявший добычу.

Матросы натягивали снасти, выжимая последние узлы скорости. Мокрые от брызг паруса туго раздувались. На баке стояли двое лучников с уже наложенными стрелами — Тина не терпела неподготовленности.

Рядом с капитаном встала Ведьма. Вертрана Ка́устиль щурилась, осматривалась и уже держала меч вытащенным из ножен. Тина покосилась на неё с лёгким удивлением.

— Не туман, — бросила разыскиваемая убийца, чьими плакатами был буквально завален Саркарн — спасибо её дяде. — На зубах скрипит. Это песок.

Снова упоминание песка? Это не спроста.

— Песок в ветре? — Тина расширила Ауру Наблюдения, одновременно углубляя её и убирая ограничения, которые ранее сама и поставила, «отсеивая» лишнюю для разума информацию. — Твою-то мать…

Огромный незнакомый корабль выплыл из серой пелены почти беззвучно. Трёхмачтовый зверь с широкими боками и полудюжиной баллист на каждом борту. Его нос украшал железный щит — побитый, зазубренный, будто корабль сам участвовал в абордаже.

У Тины ёкнуло сердце. Она мысленно прикинула водоизмещение — раза в три больше каравеллы. Высокий форштевень с железным тараном говорил об одном: это боевой корабль, а не торговец.

И он шёл прямо на них!

1138 год от сотворения мира, Чаячий залив, взгляд со стороны

— Левый борт! — заорала Тина Смайл. — Уходим на ветер!

Но было поздно. Песчаный туман окутал «Месть Сирены» плотной завесой. Ветер стих, будто отрезанный ножом. Паруса обвисли. В наступившей тишине отчётливо скрипели блоки чужих снастей.