Чума почувствовал мое состояние. Он тут же подхватывает меня, аккуратно укладывая к себе на грудь и прижимаясь к изголовью.

— Спи, крошка, — шепчет он, перебирая мои волосы. — Я держу тебя.

Валек протягивает руку, кладёт на моё бедро, большим пальцем чертит ленивые круги.

— Мы держим тебя, — поправляет он. — Ты в безопасности.

Безопасности.

Слово, которое когда-то было шуткой. А теперь…

Теперь оно звучит как сон.

Слишком хороший, чтобы быть правдой.

Пока что я позволяю себе закрыть глаза, растворяясь в этой странной, пугающе уютной безопасности.

В какой-то момент мы меняем положение — или, вернее, это они перекладывают меня, и вот я уже лежу на кровати между ними: с узлом Чумы всё ещё глубоко внутри меня и Валеком позади, его сильная рука защищающе обнимает мою талию.

Неужели… так чувствуют себя другие омеги?

Когда о них заботятся? Ценят? Когда они окружены стаей, которая удовлетворяет каждую их потребность, не для наказания, не для контроля — а просто потому что… хотят?

Этого не может быть.

Не должно быть.

Это слишком хорошо, слишком тепло, слишком нежно, чтобы оказаться реальностью.

Но сейчас… сейчас я ничего не могу с собой поделать и тихо мурлычу, утыкаясь лицом в крепкое, тёплое тело, позволяя себе забыться хоть на миг.

ПРИЗРАК

Шаг. Вперёд. Назад.

Хруст гравия.

Тени деревьев, лапы веток тянутся.

Звёзды кружат над головой — холодные.

Безразличные.

Пальцы сжимают винтовку, ремень впивается в изуродованную ключицу.

Неважно.

Я почти этого не чувствую.

Только запах.

Её запах.

Сладкий. Пьянящий.

Мёд и специи, и что-то тёмное, густое, затягивающее.

Омега.

Моя омега.

Но нет.

Не моя.

Никогда не моя.

Монстр.

Недостоин.

Шаги быстрее, тяжёлые удары подошв.

Рык срывается, разрывая ночную тишину.

Не получается убежать.

От тяги, от голода.

От этой ярости —

загрызть, заполучить,

вцепиться зубами в мягкую кожу

и взять.

Тело дрожит, пальцы сжимаются в кулаки.

Рык.

Нет.

Так думать нельзя.

Не буду.

Она не добыча.

Не игрушка.

Но запах…

Внутренний зверь воет, скребётся под рёбрами, рвётся наружу.

Айви заслуживает лучшего.

Не крови.

Не жестокости.

Не рваного металла, не треска костей, не мокрого хруста плоти — того, что я умею.

Того, чем я являюсь.

Разрушать.

Калечить.

Портить всё, к чему прикасаюсь.

Сейчас с ней другие.

Тэйн.

Валек.

Чума.

Виски.

Обращаются с ней, как с добычей, как с чем-то, что можно метить и делить.

Белая ярость вспыхивает, затмевая зрение.

Хочу порвать их.

На части.

На куски.

За то, что думают, будто могут претендовать на неё.

Моя омега.

Моя.

Рык. Удар кулаком в ствол дерева.

Кора летит в щепки, ствол жалобно трещит.

Боль взлетает по руке — возвращает в тело.

В реальность.

Дыши.

Просто дыши.

Хрип, тяжёлое дыхание сквозь фильтры маски.

Нельзя думать так.

Нельзя быть таким.

Я должен быть больше, чем чудовище.

Ради неё.

На ветру — запах Тэйна. Сосна и дым.

Близко.

Напрягаюсь, сильнее сжимаю винтовку.

— Призрак.

Его голос низкий, спокойный.

Осторожный.

Как будто говорит с бешеным зверем, который не различает своих.

Может, он прав.

Поворачиваюсь, рык растёт в порванном горле.

Он стоит расслабленно, руки опущены.

Не угроза.

Никогда не был.

— Почему бы тебе не зайти внутрь? — спрашивает он, понимание мерцает в его тёмных глазах. — Айви спрашивала о тебе.

Айви.

Имя — как мазь на ожог.

И как нож.

Длинный, рваный выдох вырывается из меня.

Хочу к ней.

Хочу видеть.

Чувствовать её дыхание, впитать её запах, утонуть в её присутствии.

И боюсь.

Что не смогу остановиться.

Но всё равно двигаюсь.

К ней.

Всегда к ней.

Но не могу.

Не так.

Не в таком состоянии.

Зверь внутри рвёт решётку, гремит, воет.

Требует крови.

Требует её.

Резко трясу головой, будто пытаясь вытряхнуть мысли.

Тэйн тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам.

— Я знаю, что тебе тяжело, — бормочет он. — Её запах, эта течка… такого я никогда раньше не испытывал. А ты… ты ведь никогда не сталкивался с омегой в жаре, так что…

Жаре?

Что за «жар»?

Он моргает. Медленно.

Понимает, что я не понимаю.

— Это… сложно, — говорит. И сразу сдаётся, бросает попытку объяснить.

Жар.

Так вот что это.

Жар — это… огонь.

Горение изнутри.

Пламя, выжигающее мысли.

Не могу думать ни о чём другом.

Не могу чувствовать ничего, кроме неё.

Только она.

Всегда она.

Рык. Отворачиваюсь, пальцы вгрызаются в спутанные чёрные волосы.

— Она нуждается в тебе, Призрак, — добавляет он. — Она нуждается во всех нас.

Закрываю глаза.

Сжимаю челюсть до боли, натягиваю каждое сухожилие, удерживая зверя на цепи.

Я знаю.

Знаю, что ей нужна защита.

Нужна безопасность.

И поэтому я здесь, снаружи.

Потому что я — угроза.

Большая, чем любой враг.

Но убью любого, кто придёт к ней.

Любого.

Открываю глаза.

Медленно.

Встречаю взгляд Тэйна.

Он смотрит, оценивает.

Кивает.

— Ладно, — произносит он. Смирение в голосе. — Но если передумаешь…

Не передумаю.

Не могу.

Не пока её запах не изменится.

Снова не станет тёплой ванилью и солнечным светом.

А не этим.

Не огнём.

Не расплавленным янтарём, который течёт по венам и будит хищника.

Не этим искушением.

Не тем, что зовёт отпустить поводок, открыть клетку, дать чудовищу править.

Тэйн разворачивается.

Идёт обратно внутрь.

Назад к Айви.

Назад к стае.

А я остаюсь в холоде.

Там, где и должен быть.

Где моё место.

Где оно всегда будет.

Хожу. Рычу.

Сражаюсь с тем, что живёт под кожей.

Жду рассвета.

Жду облегчения.

Жду, когда её запах угаснет.

Когда придёт покой.

Но он не приходит.

Он держится. Тянется.

Дразнит.

Обещание.

И проклятие.

Айви.

Моя.

Но не моя.

Никогда моя.

Терпеть.

Держать.

Бороться.

Ради неё.

Даже если сломаюсь.

Монстр не выйдет.

Не при ней.

Никогда.

ТЭЙН

Кошмар хватает меня железными когтями и утягивает вниз, в самое дно той пропасти, где живут мои худшие страхи.

Ужас знакомый до боли — он всегда там, в теневых углах сознания, терпеливо ждёт момента, когда я стану уязвимей всего.

Призрак — мой брат, не по крови, но по всему важному, вторая половина моей сломанной души — теряется в каком-то дикому бешенстве. Он — буря, ярость, хищная стихия, которая разрывает нашу стаю, неостановимая, неконтролируемая.

Знакомый сон, который мучает меня каждую ночь.

Каждый раз я знаю, что должен сделать.

Каждый раз… я не могу.

Каждый раз… проваливаю.

Это та жертва, на которую я… не способен.

Не готов. Не хочу идти.

Но сейчас всё не так.

Что-то меняется. Что-то переламывает привычный сценарий.

Прямо посреди хаоса — она.

Айви.

Наша омега. Наш свет среди этой бесконечной тьмы. И она — в зоне поражения, под ударом безумия Призрака.

Страх накрывает ледяной волной, сжимает грудь так сильно, что невозможно вдохнуть.