Я развожу руками, кожа перчаток тихо поскрипывает.

— Гарантий нет, — признаю. — Но попробовать стоит. Продолжать в том же духе — значит заработать ещё одну попытку побега. А там она может навредить себе куда сильнее. И я, лично, хотел бы этого избежать.

Что-то мелькает на его лице — возможно, сожаление — и тут же исчезает под маской бесстрастности.

— Ладно, — выдыхает он. — Попробуем по-твоему. Но если я хоть на секунду решу, что мы ошиблись…

— Разумеется, — мягко отвечаю я. — Я подготовлю её комнату. А ты можешь стать тем, кто… расскажет ей эту радостную новость.

Тэйн фыркает, уголок губ дёргается.

— Думаешь, она примет это лучше, если скажу я?

Из-под моей маски вырывается тихий смешок, искажённый фильтрами.

— Я не питаю иллюзий, будто она доверяет кому-то из нас. Для неё мы одинаковые монстры.

И, как по команде, по коридору грохочет оглушительный треск, следом — рёв Призрака и панические вопли Виски. Тэйн резко оборачивается, лицо мгновенно искажается злостью.

Вечно тушит чужие пожары.

Ему бы кличку «Пожарный». Хотя к деэскалации он имеет отношение примерно, как граната к медитации. Если честно, единственная причина, по которой мы вообще следуем его «приказам», — никто из нас не хочет разбираться с его истериками.

Уж точно не я.

Призрак и Тэйн могут и не быть братьями по крови — но вспыльчивость у них одинаковая. Только Тэйн — это фейерверки. А Призрак — бомба с осколками.

— Похоже, мне пора, пока мой брат не вывернул Виски наизнанку, — бурчит он и уже идёт к двери.

Я вяло машу ему перчаткой.

— Прошу. И не забудь рассказать мне, как прошли твои… переговоры с омегой.

Тэйн бросает на меня тёмный взгляд, но в глубине его глаз мелькает развлечение, прежде чем он исчезает за дверью.

Тишина, что остаётся после него, гуще воздуха. Я смотрю на дверь в комнату Айви — её запах всё ещё висит в воздухе: жимолость и ваниль. Достаточно, чтобы мой пульс участился.

В ней есть дикость. Неукрощённый огонь, который зовёт самые тёмные части меня. Часть меня жаждет сломать её. Подчинить. Сделать так, чтобы она принадлежала мне — разумом, телом, душой.

Но я лучше других знаю: такой омеге нужно иное. Не сила. Не давка. Айви требует тонкой работы. Терпения. Хитрости. А этих качеств у меня — более чем достаточно.

АЙВИ

Запах антисептика и стерильного белья окутывает меня, как погребальный саван. Мои босые ступни бесшумно скользят по холодной плитке, когда я пересекаю инфирмарий, бросая настороженный взгляд на закрытую дверь, ведущую в основное крыло клиники. Во владения Чумы.

Из коридора доносятся отголоски крика — раскатистый, пьяный голос Виски сталкивается с глубокими, гортанными рыками Призрака. По позвоночнику пробегает дрожь от той первобытной ярости, что звучит в этих звериных звуках. Не знаю, что на этот раз стало причиной скандала, но часть меня даже не хочет выяснять.

Лучше держаться подальше.

Так безопаснее.

Я опускаюсь на узкую койку в углу, тонкий матрас едва прогибается под моим весом. Мир вокруг меня стал куда более комфортным и предсказуемым, но дни всё равно сливаются друг с другом, оставляя после себя лишь серую пустоту. Если не считать грёбаных капельниц, которыми Чума постоянно грозит, если я вдруг перестану есть.

Ну… всё лучше, чем то, что делали бы в Центре.

Поэтому я ем время от времени — чтобы их удовлетворить. И потому что у меня, кажется, заканчиваются места, куда можно воткнуть иглу.

Снова раздаётся грохот из коридора, за которым следует поток ругательств. Плечи поднимаются сами собой, мышцы напрягаются, готовые драться или бежать. Но шум стихает так же быстро, как и появился, поглощённый толстыми бетонными стенами.

Постепенно, очень медленно, я заставляю себя расслабиться. Выпускаю задержанный воздух дрожащим выдохом. Просто ещё один день из жизни Призраков, кажется. Хаос правит балом, вспышки ярости вспыхивают, как адское пламя.

Я поджимаю босые ноги под себя, обхватываю колени руками и смотрю на дверь. Какая новая пытка ждёт меня за ней? Какие новые унижения они приготовили во имя «укрощения» своей дикой маленькой питомицы?

Хотя… какая разница. Я пережила хуже. Я выдержала кошмары, от которых души слабее давно бы рассыпались в пепел.

Шаги, приближающиеся к двери, вырывают меня из мыслей. Моя голова резко поднимается, ноздри наполняет запах дыма и хвои. Тэйн. Я напрягаюсь, готовясь к тому, что он сейчас со мной сделает.

Но когда дверь открывается, он выглядит… другим. Спокойнее. Линии на лице смягчены, в тёмных глазах нет привычной ярости. Он почти расслаблен, когда заходит внутрь и сразу находит меня взглядом.

— Айви, — произносит он. Моё имя слетает с его губ — низкое, хриплое, обволакивающее. Я едва удерживаю дрожь.

Я не отвечаю. Просто смотрю на него настороженно, когда он подходит ближе. Он останавливается в паре шагов от меня — достаточно близко, чтобы я видела тонкие морщины у его глаз и янтарные точки в радужке.

Молчание висит между нами, тяжёлое и густое. Его взгляд скользит по мне, изучая, оценивая. И я отказываюсь дёрнуться, отказываюсь показать слабость, даже когда внутри всё переворачивается от беспокойства.

Наконец он говорит:

— Извини за шум, — низко произносит он. — Виски опять нажрался и попытался сорвать с Призрака маску. Ключевое слово — «попытался».

Меня пробирает невольная дрожь при одном его имени. Рыки Призрака всё ещё звучат у меня в голове — сырые, опасные, как зверь в клетке, готовый разорвать любого, кто подойдёт слишком близко.

Странно. Хотя мы с Призраком ни разу не говорили — я вообще не уверена, что он способен говорить, — я чувствую с ним какое-то родство. Мы оба вышли из огня.

Но это не делает его безопасным.

Наоборот.

Я знаю лучше многих, на что способен загнанный зверь. На что подсказывают мои собственные инстинкты, когда нужно выжить. Единственная причина, по которой я не действую — я не совсем безрассудная.

Я даже не уверена, что Призрак способен думать.

Я медленно поднимаю глаза на Тэйна. Он выглядит так, будто его совсем не трогает то, что происходило снаружи. Будто пьяные драки и бессмысленное насилие — обычная, рутинная часть его дня.

Меня передёргивает. Конечно. Для таких, как он, всё это нормально. Монстры не чувствуют вины за то, что они монстры. Это просто их природа. Молчание снова растягивается, как натянутая струна.

Ты хочешь, чтобы я заговорила первой?

Не в этой жизни.

Тэйн замечает вызов в моём взгляде. Челюсть у него чуть напрягается — первая трещина в его идеальной маске.

— Тебя сегодня переводят в новые покои, — наконец говорит он. — Подумал, тебе будет лучше иметь собственное пространство, чем торчать здесь. Материалы для гнезда доставили утром.

Он не спрашивает. Это прямая попытка втянуть меня в разговор. Приманка.

Новые покои. Ещё одна клетка, только с мягкими стенами. Побрякушки, чтобы сделать тюрьму комфортнее. Позолоченные прутья. Они хотят дать «дикой маленькой омеге» иллюзию свободы, показать блестящую игрушку… в надежде, что я сверну уши и буду ласковой.

Будь хорошей девочкой. Играй по правилам.

Если он ждёт покорности — он ошибся адресом.

Тэйн вновь вздыхает — медленно, слишком контролируемо.

— Знаю, что всё было… тяжело, — говорит он. — Но мы не пытаемся держать тебя в клетке, Айви. Мы пытаемся защитить тебя.

Из меня вырывается резкий смешок. Я выживала в дикой природе с детства. Я прекрасно могу защитить себя без «охраны альф».

Уголок его губ чуть поднимается, будто он читает мои мысли.

— Я не сомневаюсь в твоей силе, — произносит он. — Но эти горы не похожи на те места, где ты жила раньше. В этих лесах есть вещи, о которых ты даже не подозреваешь.

Например, вы? Самая страшная из всех угроз.