Затем в бой вступила немецкая пехота. Цепочка фигур в сером под прикрытием бронетранспортеров. Их встретили, но не артиллерийским огнем, а внезапными, точными налетами минометов. 82-мм мины рвались среди цепей, отсекая пехоту от техники, а при попадании в бронетранспортер… Атака захлебнулась, не дойдя до передовых окопов.

30 июня Ответный ход немцев

Немцы сменили тактику. Ударила тяжелая артиллерия. Снаряды калибра 150 мм с воем вгрызались в землю, пытаясь раскрошить «танк-ДОТы» на южном фасе. Это был их первый и последный залп с тех позиций.

Как только гаубицы дали залп, с тыла, из глухого леса, на их позиции обрушился ливень сабель и гранат. Это был полковник Носов со своими кавалеристами. Рейд был стремительным и жестоким. Леша помнил разговор с Львом Борисовым и предполагал какую тактику применят немцы, потому пока еще они контролировали всю округу, кавалеристы были поставлены в лесу, скрытно… Теперь они оказались в тылу немецких позиций, а связь. Ее поддерживали через радиостанцию, выходя в эфир в назначенное время. Благо качественных радиостанций хватало на складах НЗ… Пока ошеломленные артиллеристы хватались за карабины, всадники уже рубили прицелы, швыряли в стволы тротиловые шашки. Шесть тяжелых гаубиц превратились в груды искореженного металла. Носов, не теряя ни человека, растворился в лесной чащобе, оставив после себя хаос и трупы. Аналогично сработали и остальные красные кавалеристы, всадник, да с шашкой страшная сила, если ее грамотно использовать…

В штабе Морозова царила радостная обстановка. Да они в окружении, но план обороны работает и они бьют врага.

1–2 июля Стальная ловушка

Немцы, взбешенные потерей артиллерии, решили нанести таранный удар. Они выбрали слабый, как им казалось, стык между Белостоком и Сокулкой. Сюда стянули отборный пехотный полк при поддержке батальона танков, грозная сила, которую невозможно сдержать слабым и трусливым унтерменшам, особенно паникующим окруженцам…

Атака началась ранним утром, аккурат после завтрака. Немцы вклинились в оборону, подавили несколько пулеметных точек. Советская пехота, выполняя приказ, начала организованный отход, заманивая противника вглубь.

И тогда из-за развалин фермы и из складок оврага выползли стальные чудовища. Десять Т-34 и пять КВ-1, ждавшие в засаде, ударили во фланг. Это была не атака — это был бойня. Броня КВ не пробивалась снарядами немецких танков, а их 76-мм пушки крушили все на своем пути. Бронеавтомобили БА-10 поливали свинцом ошеломленную пехоту. Через сорок минут все было кончено. Ударная группа противника перестала существовать, лишь немногое успели поднять руки в гору.

3 июля Новый баланс

Наступило зловещее затишье. Немцы больше не шли в лобовые атаки. Они окапывались, вели методичный артиллерийский и минометный обстрел. В небе появилась «Рама» — самолет-корректировщик, безнаказанно висящий за пределами досягаемости ПВО.

Но и гарнизон крепости был уже не тем. Они не просто отбились. Они доказали себе, что могут бить врага. Потери были — несколько сотен убитых и раненых, три подбитых танка, которые уже восстанавливали в ремонтных мастерских Белостока. Да потери были, несопоставимые с уроном, нанесенным Вермахту.

Вечером Леша сидел и пил крепкий чай совещаясь с командирами штаба:

— Они думали, что пришли добивать раненого зверя. А нашли берлогу, теперь они узнают, что такое разбудить спящего медведя. Готовьтесь к тяжелой работе. Но помните — мы уже заставили их бояться нас.

Он вышел на крыльцо. Леша знал, что главные бои еще впереди. Но первый, самый важный раунд, он выиграл. Он превратил хаос в порядок, а страх — в ярость. И это было только начало.

От Советского Информбюро

На протяжении целой недели упорные бои идут в районе города Белосток. Части Красной Армии под командованием полковника Морозова, оказавшиеся в окружении, не только успешно отбивают все атаки превосходящих сил противника, но и наносят ему сокрушительные контрудары.

Гарнизон Белостокской крепости превратил город в неприступную твердыню. Только за последние двое суток бойцами полковника Морозова уничтожено 28 немецких танков, 17 самолётов и 12 артиллерийских орудий крупного калибра. Противник, не считаясь с потерями, бросает в бой свежие части, но везде наталкивается на несокрушимую стойкость советских воинов.

Особой отвагой отличились кавалерийские части под командованием полковника Носова. В результате дерзкого рейда в тыл врага советские кавалеристы уничтожили батарею тяжёлых осадных орудий, предназначенных для обстрела города, истребив при этом до двух рот пехоты противника.

В ходе боёв нашими бойцами захвачено 10 исправных немецких танков, которые теперь, повёрнув орудия против гитлеровцев, участвуют в обороне города. Взяты трофеи: десятки артиллерийских орудий, миномётов и пулемётов. В плен захвачено свыше 120 немецких солдат и офицеров, в том числе представители штабных частей.

Белостокский гарнизон демонстрирует всему миру образец доблести, стойкости и умения бить врага. Его борьба служит примером для всех частей Красной Армии.

Советский народ гордится своими героями, насмерть стоящими на защите родной земли!

От авторов, если кто не понял, потери немцев чуть завышены, как и трофеи и пленные завышены. Это завышение в целях пропаганды и на фоне разгрома и поражения РККА летом 1941 года…

Воздух в приемном отделении был привычно тяжелым. Стонал не кто-то один — стонал сам воздух, вырываясь из легких раненых вместе с криками, мольбами и бормотанием бредящих мужчин. Санитары, с лицами, застывшими в маске профессионального безразличия, что было единственной защитой от этого ада, сновали между носилками, оставляя на полу кровавые следы.

Лев Борисов стоял в стороне, прислонившись к холодной стене, и наблюдал. Его приемное отделение, гордость «Ковчега», превратилось в конвейер по переработке человеческой плоти и костей. Конвейер, который трещал по швам.

— Носилки сюда! Быстро, черт вас возьми! — сиплый голос старшей сестры Марфы резал гул, как нож. — У этого уже началась газовая! В пятую операционную, к Бакулеву!

Лев скользнул взглядом по раненому. Молодой парень, не старше двадцати, лицо землисто-серое, глаза закатились. Нога ниже колена была неестественно вздута, с сине-багровыми пятнами. Знакомый сладковато-гнилостный запах ударил в ноздри, и Лев непроизвольно сглотнул. Он знал, шансов почти нет даже у Бакулева.

Его взгляд скользил по залу, выхватывая детали, как хирург выхватывает осколки из раны. Вот сортировочная бригада Кати пытается одновременно оценить состояние троих. Молодой врач Петров, его ученик, тычет пальцем в грудь бойца с открытым пневмотораксом, объясняя что-то санитару, и его палец дрожит от усталости и напряжения. Вот двое санитаров несут на носилках бойца, у которого из-под окровавленной шины торчат осколки большеберцовой кости, белые и острые, как клыки. «Костяная река», — пронеслось в голове Льва. Река из переломов, вывихов и раздробленных суставов.

Он закрыл глаза на секунду, и перед ним всплыли цифры. Не из 1941 года, а из будущего, из статей и учебников, которые он когда-то листал в своей прошлой жизни. Статистика инвалидности после сложных переломов длинных трубчатых костей в условиях отсутствия стабильного остеосинтеза. Цифры были ужасающими, проценты превращались в тысячи и тысячи судеб. Молодых парней, которые будут волочить ногу, опираться на палку, смотреть на мир с вечной болью и унижением. Из-за чего? Из-за того, что медицина 1941 года могла предложить им гипс да шину. Лоскутное одеяло, которое лишь скрывало проблему, но не решало ее.

В горле подступила знакомая горечь — смесь ярости и бессилия. Он, носитель знаний из будущего, обладатель фантастического «Ковчега», был бессилен перед этим потоком. Он мог лечить сепсис, он мог бороться с шоком, он мог даже пытаться лечить души. Но он не мог по-настоящему скрепить сломанную кость.