– Курсант Оливар? – спросил он, подойдя и остановившись напротив моего стола.

– Он самый, – ответил я.

– Вам следует пройти со мной.

– Куда?

– Для разговора.

– А зачем куда‑то идти? Здесь нельзя поговорить? – спросил я, указав рукой на пустой и просторный зал. – Места достаточно, народу нет.

– С вами буду разговаривать не я, – холодно произнёс офицер.

– А кто?

– Моя задача – доставить вас, курсант, а не отвечать на ваши вопросы.

Слово «доставить» мне не понравилось. Сразу навеяло ассоциации с конвоем, допросами, арестом и прочими неприятными вещами. Но спорить смысла не было – этот человек просто выполнял приказ. Тут или идти с ним, или прямо сейчас бросаться в бега. Но причин бросаться в бега я не видел, поэтому демонстративно вздохнул и поднялся, бросив взгляд на книги, которые разложил на столе. Библиотекарь заметил мой взгляд и крикнул из‑за стойки:

– Можете оставить всё как есть, курсант! Я сам разнесу по полкам, не беспокойтесь!

– Благодарю! – громко ответил я и пошёл за офицером.

Тот повёл меня в административный корпус. Шли молча, шагали быстро. Перед зданием администрации нас встретила знакомая суета: люди в серой форме всё так же ограничивали вход в здание, преподаватели и сотрудники администрации всё так же тихо возмущались, курсанты всё так же с интересом за этим всем наблюдали.

Офицер привёл меня в небольшой кабинет на первом этаже – что‑то вроде канцелярии: несколько письменных столов, шкафы с папками, запах чернил и бумаги.

– Подождите здесь, – сказал он, указав на ближайший стул, и быстро вышел из комнаты.

Когда дверь закрылась, я уселся на стул и призадумался. Если меня дёрнули сюда из‑за директора, то Тина тут однозначно ни при чём. Она бы меня точно предупредила о вероятности таких сюрпризов. Значит, всё, что произошло с директором, устроил кто‑то другой. И ему зачем‑то понадобился я.

Я просидел на стуле, мучаясь разными догадками, наверное, минут десять. А потом дверь наконец открылась, и в комнату вошли двое. Не то чтобы вот прям сюрприз‑сюрприз, но их я увидеть точно не ожидал: представителей Имперского департамента войны и Имперского департамент магии, что присутствовали накануне на поединках и сидели в вип‑ложе вместе с директором.

Военный и архимаг вошли неторопливо, без лишнего пафоса, но в их присутствии воздух в комнате будто сразу потяжелел. Я поднялся и посмотрел на них, стараясь не показать удивления.

– Вы можете сесть, курсант Оливар, – сказал полковник и сам уселся за соседний стол, чуть в стороне.

Он скрестил руки на груди и уставился на меня. Но похоже, ему в предстоящем разговоре или как минимум в его начале отводилась роль наблюдателя, потому как старик‑архимаг опустился на стул прямо напротив меня. Он оглядел меня долгим, тяжёлым взглядом, в котором не было ни угрозы, ни доброжелательности – только холодный интерес. Потом тихо сказал:

– У нас есть к вам вопросы, курсант Оливар.

– Внимательно слушаю вас, господа, – сказал я, глядя на своих неожиданных собеседников и стараясь не выдать волнения.

Не то чтобы я боялся – нет, конечно. Но всё же происходящее нервировало: слишком уж серьёзные люди сидели рядом. Когда такие приглашают тебя на разговор, невольно напряжёшься.

Архимаг тем временем чуть наклонил голову, посмотрел на меня, будто оценивая, как я держусь, и произнёс ровным, спокойным голосом:

– Нас вчера представляли перед поединками, но, учитывая обстоятельства, полагаю, вам было не до того, чтобы запоминать чьи‑то имена. Поэтому позволю себе представиться ещё раз. Меня зовут Кларон Мейнис. А это – полковник Онель.

Старик сделал небольшой жест рукой в сторону военного, а тот слегка кивнул мне. Я не знал, как положено себя вести, когда представляются люди столь высокого ранга, поэтому на всякий случай поднялся и ответил:

– Очень приятно познакомиться, господа. Для меня это большая честь – общаться с людьми такого уровня.

После этого я снова сел, а архимаг продолжил, всё тем же спокойным, мягким тоном:

– Мы с полковником являемся кураторами академии, курсант Оливар. Я представляю департамент магии, а полковник Онель – департамент войны. И как у кураторов, у нас возникли вопросы после вчерашнего боя.

– Я готов ответить на любые, – сказал я, стараясь говорить спокойно, – если только они не перейдут границы личного.

– Это справедливо, – согласился старик. – Но прежде чем о чём‑либо спрашивать, я хочу поздравить вас с убедительной победой, курсант.

– Благодарю, господин Кларон, – ответил я.

– Мы с полковником, – продолжил архимаг, – как и все, кто присутствовал вчера на трибунах, были восхищены тем, как вы провели бой. И приятно поражены уровнем вашей подготовки.

– А мне в свою очередь приятно, что столь уважаемые господа оценили мой поединок, – ответил я.

Старик кивнул и улыбнулся, какое‑то время он молчал, словно что‑то взвешивал, а затем чуть наклонился вперёд и спросил:

– Скажите, курсант Оливар, знали ли вы, что Дарис Фраллен, проиграв поединок в первом раунде, будет оставлен на второй год обучения? И знали ли вы о негласной традиции выпускников: не выигрывать в первом раунде?

Вопрос был неприятный, но я ответил на него спокойно, не отводя взгляда:

– Да, знал. И о том, и о другом.

– И всё же выиграли, – заметил архимаг, слегка приподняв брови.

– У меня не было выбора, – ответил я. – Курсант Фраллен при большом скоплении наших сокурсников объявил, что поставит меня на колени в первом же раунде. Я потребовал от него извинений и пообещал, что сам поставлю его на колени, если их не получу. И я их не получил. Считайте, он бросил мне вызов. И не ответить на него соответствующим образом было бы проявлением трусости с моей стороны.

Архимаг откинулся на спинку стула, переваривая мой ответ. В глазах его мелькнуло лёгкое удивление, но без явного осуждения. Полковник же усмехнулся, будто соглашаясь с моей логикой.

– Так или иначе, Дарис теперь останется на второй год, – спокойно произнёс старик. – Скажите мне честно, молодой человек: стоило ли так жёстко отвечать на простую мальчишескую браваду?

На это я лишь развёл руками и ответил:

– Простите, господин Кларон, но мне кажется, что не стоит вешать на меня моральную ответственность за глупость Фраллена.

Полковник после моих слов не удержался и усмехнулся. Архимаг тоже улыбнулся, но сдержанно. А я смотрел на них и искренне удивлялся тому, в каком направлении пошёл наш разговор. После вчерашнего моя и моей выходки с директором, после сегодняшнего его ареста я ожидал чего угодно: выговора, серьёзного допроса, даже каких‑нибудь обвинений. Но уж точно не обсуждения несчастного барончика, оставленного мной на второй год.

– Признаюсь, – произнёс я, – меня удивила тема ваших вопросов. Я не ожидал, что это имеет настолько серьёзное значение – в каком раунде я уложил Фраллена.

– Это я так, к слову спросил, – будто извиняясь за такое неожиданное начало разговора, сказал Архимаг. – А поговорить я хотел совсем о другом. О том, как быстро и, не побоюсь этого слова, эффектно вы расправились со своим соперником.

– Благодарю, господин Кларон. Для меня большая честь слышать такую оценку от уважаемого архимага.

– Скажите, – продолжил старик, глядя мне в глаза, – как вы смогли это сделать? Я ознакомился с вашими оценками за все годы обучения. Ничего подобного вы раньше не демонстрировали.

Вопрос был ожидаем. И я был к нему готов.

– Недавно я гостил дома, – сказал я. – И мне довелось дежурить возле одного из разломов. Там пришлось вступить в бой с тварью высшего порядка. После этого я почувствовал… как бы это сказать… будто во мне прибавилось силы. Полагаю, разлом как‑то на меня повлиял.

Архимаг внимательно меня выслушал и призадумался – видимо, такого ответа он не ожидал и теперь прикидывал, какой вопрос задать следующим. Зато оживился полковник.