И вдруг, когда я уже практически полностью сжал сердце твари и ощутил его биение в собственной груди, словно оно заменило моё, на миг во мне вспыхнуло что-то человеческое. И пришло чёткое понимание: если я сейчас сделаю это, меня не станет. Будет только Хрант.

Я заорал — громко и хрипло, как зверь, и в последний момент, диким усилием воли, отбросил сердце прочь. Оно ударилось о настил, покатилось и, подпрыгнув, отлетело в сторону. Я рухнул на платформу, дрожа всем телом, сжимая пустые руки, в которых ещё отдавалось его биение. А внутри выл Разрушитель, да так, что казалось, я оглохну. Но это было уже не страшно, я победил — и тварь из разлома, и Хранта.

Всё тело ломило, ноги подкашивались, в голове стоял тяжёлый гул, и от этого звука мир казался будто приглушённым, ненастоящим. Разум плыл в тумане — ни одной чёткой мысли, будто я смотрел на происходящее со стороны. В груди жгло так, будто туда вбили раскалённый клинок и забыли вынуть.

Я чувствовал, как меня всё ещё распирает изнутри сила — чужая, тяжёлая, дикая. Мышцы оставались вздутыми, кожа на плечах и руках поблёскивала серым отливом, будто под кожей был металл. Когти на пальцах не ушли, лишь чуть уменьшились. Но это было не критично, главное — я снова мог управлять телом. Хоть и через силу, но мог.

С трудом подняв взгляд, я посмотрел на тушу мёртвого чудовища. Массивная, потемневшая, с вывернутыми конечностями, она лежала на дороге как гора. Из рассечённой груди медленно вытекала густая чёрная жидкость, пахнущая гарью. Над местом, где недавно билось сердце чудовища, теперь стоял лишь слабый серый дымок. Сияние его наростов погасло. Магия исчезла — растворилась, вернулась в разлом, откуда и пришла.

Я перевёл взгляд дальше — туда, где Аркас, пошатываясь, нёс Лиру на руках, а за ним тянулся добрый десяток слизней. Парень едва держался — ноги под ним подгибались, но он не бросал девушку. И тут до меня дошло: эти твари могут напасть и на меня. Я резко обернулся, осматриваясь. Никого рядом. Пусто. Жабо-слизни уползли от меня подальше. Почуяли, видимо, силу и испугались.

Я шагнул вперёд. Мышцы отозвались болью, но было терпимо, и я пошёл к Аркасу. По мере моего к нему приближения, твари начали терять интерес к парню и спешно уползали. Теперь я точно понял — они меня боятся. Точнее, Хранта во мне. Да и плевать, кого. Главное, бегут. На миг мелькнула мысль — проверить, смогу ли я сейчас, в таком состоянии, разорвать жабо-слизня пополам. Судя по всему, смог бы. Но желания возиться с ними не было. Пусть этим гвардейцы занимаются. Им, в конце концов, за это деньги платят. Сейчас важнее другое — Лира.

Аркас, когда я к нему подошёл, уже и стоять не мог — опустился на колени. Но Лиру держал, не сдавался, прижимал её к себе, боясь уронить. А та безвольно лежала в его руках: без сознания, голова запрокинута, лицо белое.

— Дай, — хрипло сказал я и сильно удивился своему голосу, он прозвучал чужим, с глухим металлическим оттенком, будто говорил не я, а кто-то через меня.

Я перехватил Лиру и осторожно уложил её на дорогу. Осмотрел раны. Самая большая была на ключице — глубокая, рваная. Левая рука вывернута, запястье припухло — явно перелом. На боку был большой порез — монстр полоснул когтем, рёбра, скорее всего, тоже сломал. Но дышала Лира ровно, и это радовало. Очень слабо, но ровно.

— Жива, — выдохнул я и перевёл дыхание. — Сейчас главное — поскорее дойти до лекарей.

Аркас тем временем поднялся на ноги и немного пришёл в себя.

— Что… что это было? — спросил он, дрожащим голосом, явно имея в виду то, что я вырвал сердце чудищу.

— Родовая магия, — ответил я первое, что пришло в голову.

Поверил он или нет — плевать, но вот что говорить, если похожий вопрос зададут гвардейцы? А они зададут, когда увидят вырванное сердце твари. Объяснять им ничего не хотелось, а значит, стоило хоть как-то замести следы. Но сначала — посмотреть, что же у меня так болит и жжёт в груди. А жгло так, что хотелось выть. Будто мне туда сунули раскалённый прут, да ещё и медленно вращали.

Усмехнувшись, подумал, что лишь бы это не Хрант наружу выбирался, как Чужой из одноимённого фильма в моём прошлом мире, и принялся расстёгивать ремни доспеха. Потом снял его, затем поддоспешник, мокрый от пота и крови, и открыл грудь. И взгляду моему открылась картина не для слабонервных: огромный ожог почти на всю мою грудь. Края его почернели, кожа вокруг обуглилась, а посередине краснело мясо, из которого сочилась кровь. Жуткое зрелище. Теперь стало понятно, почему так болит.

А на фоне всего этого безобразия висел мой защитный амулет. И даже сейчас, когда бой давно закончился, внутри кристалла всё ещё вспыхивали крошечные искры — амулет всё ещё был активен, всё ещё меня защищал. А рядом висел второй — тот, что дал отец. Точнее, его половина — потрескавшаяся, едва державшаяся на цепочке. Честно отработал своё, и я даже не заметил когда.

Потом я ещё раз взглянул на свои руки. Когти уже наполовину втянулись, кожа лишь местами отливала серым. В целом я почти пришёл в себя. Снаружи. А вот внутри всё ещё кипело. Силы будто разрывали тело изнутри, катались горячими волнами под кожей, и я никак не мог понять — то ли это остатки той силы, что досталась мне от Хранта, то ли он сам всё ещё шевелился где-то глубоко внутри, недовольно ворочаясь. Но главное, что тело слушается, остальное не страшно. Да и слабость уходила с каждой минутой, и это тоже радовало.

Я направился к туше монстра. Подошёл, внимательно рассмотрел его грудь — в принципе не видно, что её руками разорвали, хотя и на то, что мечом вспороли, тоже непохоже. Надо было что-то с этим делать. В идеале — сжечь или хоть немного подпалить.

Попробовал вспомнить хоть какое-нибудь простое заклятие магии огня. Самое элементарное. В памяти всплыла Искра. Заклятие простейшее: для розжига костра, факела, свечи. Не боевое, а бытовое.

Я сосредоточился, медленно выдохнул, провёл ладонью перед собой, как учили, направил энергию из запястья в пространство. Почти сразу же кончики пальцев свело, и в воздухе появилась тонкая дрожащая искра. Она тут же выросла в язычок, и через пару секунд, пламя заполнило всю мою ладонь. Я наклонился над тушей монстра и осторожно «перелил» огонь ему в грудь. Пламя сначала немного притухло в ране, но потом начало разгораться, чёрная слизь зашипела, выпуская вонючий пар. Я обернулся к Аркасу, который стоял чуть в стороне, с интересом наблюдая за моими действиями, и сказал:

— Закинь сердце твари в огонь. И уходим!

Парнишка кивнул и бросился выполнять поручение, а я направился к Лире. Осторожно поднял её на руки, стараясь не сильно тревожить раны, и понёс к берегу. Тело девушки казалось мне лёгким, почти невесомым — значит, та нечеловеческая сила меня ещё не покинула. Да и ладно, я никуда не спешу. Ну а если всё так и останется, то тоже неплохо.

Почти сразу же меня нагнал Аркас.

— Закинул, — отчитался он. — Прямо в грудь, в самый центр пламени. Точно сгорит.

До конца озера мы дошли довольно быстро и без проблем — дорога не подвела, а там на самом берегу стояли императорские гвардейцы со своим капитаном. Полностью готовые к бою: вооружённые мечами, копьями и арбалетами рыцари, маги с посохами. Все в доспехах с императорским гербом на нагрудниках, с алыми плащами — как на парад собрались.

Увидев нас, они выпучились так, словно на берег вышли какие-то неведомые сказочные создания. Похоже, в то, что мы выживем, здесь не верил никто. И смотрели теперь так, будто увидели призраков.

— Чего стоим? Кого ждём? — бросил я со злостью, выходя на берег.

Голос хрипел, сипел, но прозвучал достаточно громко. Капитан моргнул, будто очнулся, и тихо выдохнул:

— Но как?..

— Красиво, — огрызнулся я, перехватывая Лиру поудобнее. — Где лекари?

— Там, — ответил капитан и указал на раскинувшийся неподалёку большой белый шатёр. — Вы запомнили, в какую сторону убежала главная тварь?