– Сомневаюсь, что мы сможем им что‑то противопоставить, – произнёс отец. – У Бильдорнов связи, деньги, наёмники…

– Силы неравны, – согласился я. – Поэтому всё нужно хорошо продумать и просчитать. Но бездействовать нельзя, добром это не закончится. При твоём миролюбивом подходе у нас есть два варианта развития ситуации: первый – ты продаёшь почти все наши земли барону за бесценок, и проблемы откладываются на какой‑то срок, но не навсегда; второй – мы боремся.

– У нас нет ни сил, ни ресурсов, – сказал отец. – Как без этого бороться?

– Тогда надо продавать земли. И как можно раньше, пока барон предлагает хоть какие‑то деньги. Или бороться, или продавать сразу. Продавать их за бесценок после ещё одного налёта и погрома – это не просто плохой вариант, это худший из худших. И решать надо сейчас, пока Бильдорны не начали действовать первыми.

– Какой смысл решать бороться, если бороться нечем? Зачем ты вообще поднимаешь эту непростую и больную тему? – спросил отец, плохо сдерживая раздражение.

– Сейчас нечем, – сказал я. – Но силы появятся. И средства тоже. Надо только поставить цель и идти к ней.

На это отец ничего не ответил. Он довольно долго молчал, и казалось, он пытается понять не столько мои слова, сколько меня самого. В итоге он покачал головой и произнёс:

– Ты сильно изменился, Ари. И слишком быстро. Иногда… иногда мне кажется, что я разговариваю не с тобой, а с каким‑то другим человеком.

– Каждый человек в какой‑то момент взрослеет и начинает по‑другому смотреть на мир, – ответил я. – После дежурства у разлома и боя с тварью я поверил в себя. И к тому же реально стал сильнее.

– Чтобы победить Бильдорнов, одной физической силы недостаточно.

– Я это понимаю, но прежде всего нужно решить главный вопрос: готовы ли мы морально вернуть себе воду? Если да, то будем думать, как это сделать. Если нет, то… – я театрально развёл руками. – То смотри пункт первый: надо поскорее продавать землю, пока её хотят купить, а не отобрать.

– Сейчас я точно к принятию такого решения не готов, – сказал отец. – Надо думать. Очень хорошо думать. Взвесить все риски, просчитать шансы.

Он встал из‑за стола и направился к выходу из гостиной, почти дошёл до двери, но вдруг остановился, словно вспомнил что‑то важное, обернулся и спросил:

– Тебе мать сказала, что позавчера к нам заезжала Лира Зортемис?

– Нет, – ответил я. – Ничего не говорила.

– Лира заезжала сказать, что она вернулась из столицы. Просила передать тебе эту информацию, когда ты приедешь. Мать, видимо, забыла, но вот я передаю.

– Спасибо.

Отец кивнул и ушёл, мы с братом остались вдвоём. Эрлонт был очень серьёзен, и по его виду я понял, что он хочет продолжить разговор о Бильдорнах и воде.

– Что думаешь обо всём этом? – спросил я.

Брат какое‑то время сидел молча, словно подбирал слова, а потом ответил:

– Я хоть и был тогда маленький, но очень хорошо помню тот налёт. Это было ужасно. Я потом несколько лет по ночам просыпался и вскакивал – снилось всё это. И как дом разнесли, как мама еле выжила, как я прятался под кроватью… До сих пор передёргивает, когда вспоминаю ту ночь.

– А что думаешь насчёт возврата воды?

– Я не представляю, как её вернуть, – признался брат. – Но я хочу бороться. Если у тебя будет серьёзный план, я готов помогать, чем смогу. Надо вытаскивать семью из этой ямы.

– В первую очередь нам понадобятся деньги, – сказал я. – У меня есть мысль, где их взять. Но одних денег мало. Потребуется команда. Надёжные люди, сильные бойцы, которые не предадут и не возьмут втридорога за работу. Несколько человек хотя бы. Вдвоём с тобой мы новый налёт не отобьём, а он будет.

– Ты говоришь: несколько человек. Но разве несколько человек изменят расклад сил?

– Иногда и один может сыграть решающую роль. Бильдорны не отправят сюда большой отряд. Они знают, что у нас всего три бойца, включая отца, у которого слабый дар. То есть, по факту бойцов всего двое. И ещё он знает, что у нас нет друзей, которые за нас вступятся, и нет денег, чтобы нанять наёмников. Как думаешь, сколько человек при таких вводных барон сюда направит?

– Направить он может сколько угодно, – ответил Эрлонт. – Думаю, человек десять – пятнадцать минимум. Но сильных бойцов из них будет не больше пяти – семи, остальные нужны, чтобы просто громить и пугать.

– Вот! И хорошо, что ты это понимаешь, – сказал я. – Не прими за хвастовство, но после того, как мы втроём справились у разлома с краснокожим, я уверен, что тройку, а то и пятёрку наёмников барона я раскидаю. Так что нам хотя бы троих ещё в наши ряды найти, уже силы будут равны. А если человек пять сможем собрать, то вообще будет здорово. Главное – чтобы это были надёжные люди и не убежали, испугавшись барона, если тот вдруг сам притащится.

– Я поговорю с Тиором, – пообещал брат. – С моим товарищем по дежурству у разлома, которого твой целитель тоже вылечил. Помнишь его?

– Конечно.

– Он наёмник‑профессионал. У него точно есть нужные связи, и он сможет посоветовать нормальных ребят.

– Как скоро ты сможешь с ним переговорить? – спросил я.

– Постараюсь как можно быстрее, – ответил брат. – Где Тион живёт, я не знаю, но в Трогбеле есть таверна, где собираются местные наёмники, он там часто бывает. Я прямо завтра съезжу туда. Не факт, что Тиор окажется там в этот момент, но я его найду в любом случае.

– Спасибо, – сказал я. – И раз уж речь зашла о Трогбеле, ты не знаешь там какое‑нибудь хорошее заведение, куда можно пригласить приличную девушку выпить вина? Мне надо с Лирой куда‑нибудь сходить.

– Приличные девушки по заведениям не ходят и вино там не пьют, – рассмеявшись, заметил брат, но тут же до него дошло, что ляпнул он это, не подумав, он быстро прекратил смеяться и добавил:

– Извини. Это я не о Лире. Ничего плохого о ней я не хотел сказать. Просто неудачно пошутил.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Всё нормально. Шутка есть шутка. Пошутили, посмеялись. И забыли.

Брат понял, что я действительно не обиделся, успокоился и сказал:

– А ты, конечно, молодец, самую красивую девушку в округе решил себе прибрать. И здесь я горжусь тобой.

– Это не свидание, – пояснил я. – Дружеский обед. Мы слово дали нашему третьему товарищу по тому дежурству, что выпьем за его здоровье, когда премия придёт.

– Ну и зря, что не свидание, – с нескрываемым разочарованием произнёс брат. – Но в любом случае с такой девушкой надо идти как минимум в «Серебряную лилию». Очень хорошее заведение. Но дорогое. Вино там тебе обойдётся в немаленькую сумму.

– Получив большую премию за уничтожение разломной твари, думать о цене на вино – это уже перебор, – заметил я. – Один раз можно себе позволить.

– Вино из самого Бральмора! – торжественно объявил официант, ловко откупоривая бутылку. – Такое даже в Криндорне не найти. У нас прямые поставки, дядюшка хозяина держит свою винодельню.

Мы с Лирой сидели за столиком в «Серебряной лилии», и признаться, место оказалось ещё лучше, чем рассказывал Элронт. Просторный зал, светлые стены, мягкое, тёплое освещение, которое не режет глаза и настраивает на отдых. На столах – белоснежные скатерти и красивая, дорогая посуда. В углу тихо играл музыкант на чём‑то струнном, но его игра была скорее фоном, чем выступлением.

Публика здесь была под стать заведению: местные дворяне, состоятельные горожане, богатые торговцы, офицеры из городского гарнизона. Сидели парами и компаниями, никто не шумел, не размахивал руками, разговаривали вполголоса, неторопливо, будто каждый здесь понимал, что вокруг собрались люди, пришедшие именно отдохнуть, а не просто поесть и выпить.

Когда я три дня назад приехал к Лире в имение, чтобы отдать деньги – её долю премии, и обмолвился про «Серебряную лилию», она сказала, что слышала об этом заведении много хорошего. Поэтому предложение встретиться именно в нём она приняла без раздумий. И вот мы сидели здесь и, надо сказать, вполне соответствовали местной публике.