— Что? — перебила я её с неожиданной силой. — Забаррикадироваться в квартире и никого к себе не подпускать, пока не отболит? А если никогда не отболит? Такое… такое сложно пережить, не оставшись в душе полным калекой. Я просто пока стараюсь всё это гнать от себя. Поэтому я не могла бы дома остаться. Я бы сдурела.

Марина закивала.

— Да. Да. Теперь понимаю. Ну прости дуру. Я совсем растерялась. Господи, про чай забыла совсем.

Она метнулась к чайнику и плеснула кипяток в кружки с заваркой.

— Даш, я могу тебе чем-то помочь. Кроме, конечно, того, чтобы работой тебя загрузить.

Я печально усмехнулась и медленно покачала головой.

— Вряд ли. Тут только ждать и надеяться, что как-то затянется.

Подруга бросила на меня нервный взгляд

— Слушай, тогда... может, ты бы не стала одна оставаться? Может, ко мне бы хоть на время перебралась?

— Боишься, что я могу руки на себя наложить? — предположила я мрачно. — Врать не буду, на самом дне такие мысли мелькали. Но я, Марин, слишком для такого трусиха. А ещё у меня всё внутри полыхает от гнева.

— Мстить собралась? — охнула подруга.

Как заманчиво звучало такое предположение. Но мстить Добровольскому — всё равно что грозить кулаком богам Олимпа. Мои попытки ославить его наткнутся на оперативное противодействие. Кому как не мне было знать, на что способны его вышколенные юристы.

— Добровольскому? — хмыкнула я. — Всё, на что я сподобилась, это угрозы. Которые, сама понимаешь, ни к чему не привели. Он надо мной посмеялся.

— Вот же сволочь! — вспыхнула подруга.

— Да нет, он тот же Добровольский, которого я знала. Просто сейчас образ дополнился, — я шмыгнула носом, опасаясь, что слёзы застанут врасплох. И, наверное, для меня это даже плюс. По крайней мере, я знаю, чего от него ожидать.

— Ну ладно, если не месть, то что тогда делать? — подруга поставила кружки на стол и машинально придвинула ко мне конфетницу. — Всё как есть оставишь?

— Как есть, уже не будет, Марин, — я обхватила ладонями чашку и тут же их убрала.

Горячо. До невыносимости.

Прямо как у меня на душе.

— Не будет. Я возвращать ничего не стремлюсь. Я буду строить новую жизнь. Свою. Новых предателей в неё не пущу.

— Ох, Дашенька…

Подруга смотрела на меня едва ли не с жалостью.

Но вот эту жалость я не стала бы отвергать. Я знала, что у неё за меня сердце болит. Марина искренне за меня переживала и никогда не стала бы оскорблять пренебрежением к тому, что я переживала.

— Не смотри на меня так, — попросила я мягко. — Правда. Я чувствую себя не так плохо, как выгляжу.

— Тебе незачем передо мной храбриться, — покачала она головой. — И дело не в твоём внешнем виде. Если хочешь знать, в том и беда, что выглядишь ты сногсшибательно. Меня глаза твои напугали. Мёртвые они у тебя сейчас, Даш, понимаешь? Мёртвые. Неживые.

— Очень драматично звучит.

— Правдиво звучит. Говорю, как есть.

— Ладно, правдорубка моя, — я отпила из своей кружки, заставив себя поверить в то, что это поможет. — Давай хоть ненадолго отвлечёмся от моей семейной трагедии. Чтобы я совсем с ума не сошла. Скажи мне лучше, что это за сумма такая. И от кого она.

Подруга ответила мне долгим скептическим взглядом, словно бы говорившим: «Серьёзно? Будем дела обсуждать?»

Я уставилась на неё в ответ, пока она не сдалась.

— Ладно. Как хочешь. В конце концов кто я такая, чтобы условия тебе диктовать? Всего лишь лучшая подруга, у которой от таких новостей тоже сердце разбилось.

— Отличный ход, манипуляторша. Но это не сработает. Рассказывай.

Марина сдалась и повернулась к монитору компьютера, поклацала мышкой и наконец пожала плечами.

— Нет. Информации о благодетеле как не было, так и нет. Взнос анонимный. Я уже жалею, что такая функция существует. Любопытство так и разбирает.

— Хм… — я сделала ещё один глоток и будто бы действительно почувствовала себя бодрее.

— Может, ещё объявится… — с надеждой предположила Марина. — Даже сопроводительного сообщения никакого не оставили. Ну вот просто тайна-загадка.

— Ну, сделать с этой тайной мы пока ничего не можем, — резонно заметила я. — Можем только от всей души поблагодарить этого незнакомца и понадеяться, что он понимает, насколько это для нас щедрый подарок. Что нам ещё остаётся?

Марина развела руками.

— Обидно.

— Мы можем этого анонима в нашей социальной рекламе как-нибудь упомянуть, — предложила я. — Поставить в пример, как-то отметить такой финансовый подвиг.

— Слушай, — Марина взглянула на меня с тревогой. — А при таком-то афишировании нами органы не заинтересуются? Скажут, кто это вам так щедро отсыпал? Вы тут денежки не омываете через свой приют?

— Марин, ну у тебя и воображение, — усмехнулась я.

— Ты не смейся. В жизни чего только не бывает.

— Это уж точно, — шепнула я и снова нырнула носом в кружку.

Помолчали.

— Ладно. Чёрт с ним. Спасибо тебе, таинственный незнакомец. Ну, или незнакомка. Мы на такие деньги целый год, не зная бед, проживём.

— Или расширим приют, — предложила я.

— Вот я так и знала! — Марина ткнула в меня пальцем и рассмеялась.

К ней возвращалось хорошее настроение. Видит бог, мне это сейчас было нужно как никогда. Марина всегда меня подзаряжала своей энергией, своим оптимизмом она помогала мне переживать самые трудные времена.

— Это всего лишь теория. Ни на чём не настаиваю, — я скривила губы в ответной улыбке.

— Да ладно тебе! Я, между прочим…

Стук в дверь оборвал её на середине фразы.

— Открыто!

В дверях появилась голова Ирины, одной из наших штатных помощниц:

— Марина Евгеньевна, Дарья Сергеевна, доброе утро. Там… в главной зале посетительница. Из состоятельных. Говорит, хотела питомца себе присмотреть.

— Пусть присматривает, — дала своё согласие Марина. — А ты сама боишься с ней контактировать?

— Да нет, не в этом дело, — мотнула головой Ира. — Она просто… попросила, чтобы к ней кто-нибудь из руководства вышел. Говорит, хотела бы пообщаться.

— О-о-о-о… — осенило Марину. — А вот, кажется, и наша благодетельница нарисовалась. Как быстро раскрылась великая тайна!

Но когда мы вместе с Мариной вышли в главную залу, оказалось, что визит нам нанесла вовсе не благодетельница…

— …даже не знаю, — донёсся до меня обрывок фразы, произнесённой мелодичным женским голосом. — Хотелось бы породистую.

— Есть и породистые, — успела ответить Наташа, сопровождавшая посетительницу. — Мы вам всех покажем, и вы сможете выбрать.

Мы с Мариной успели переглянуться, прежде чем вышли из-за угла в залу, смежную с той, где содержались наши питомцы.

Обладательница мелодичного голоса обернулась. Высокая, стройная, очень красивая. Молоденькая, по возрасту примерно ровесница Вероники.

Но элегантный брючный костюм, идеальная укладка, аксессуары и макияж просто кричали о больших деньгах. Мне это несложно было на глаз определить после столько лит совместной жизни с бизнесменом. В конце концов я не один светский раут с Игорем посетила.

— Добрый день, — поздоровались мы.

Стоявшая в пол-оборота к нам посетительница обернулась.

— Добрый день, — на её губах заиграла лёгкая улыбка, но я бы не назвала её открытой и уж тем более дружелюбной.

Хм…

— Нам сообщили, что вы хотели увидеться с руководством, — взяла на себя инициативу Марина.

Ей не терпелось подтвердить свою теорию о щедром спонсоре-анониме.

— Всё верно, — кивнула обладательница идеальной укладки. — Я хотела увидеться с Дарьей Вороновой.

Мои брови сами собой подпрыгнули вверх. Я эту девушку точно не знала. На лица у меня память хорошая, тем более когда речь о таких красивых лицах.

— Неожиданно, — я улыбнулась в ответ. — Это я. Вы… наедине хотели со мной пообщаться?

От меня ведь не укрылось, что она конкретизировала запрос. Не просто увидеться с руководством, а пообщаться конкретно со мной.