Утро встретил с гудящей башкой и отвратным ощущением, что никаких удобоваримых стратегий в голову так и не пришло.

И всё-таки он сумел взять себя в руки. Выждал целую неделю. Непонятно как, но он выждал.

Наверное, потому что это было вынужденной мерой. Обычно он знал, что делать и как делать. Сейчас на него напал какой-то непонятный ступор. Отправиться за разъяснениями к Дарье? Узнать, в курсе она или, может, даже поощряет чьи-нибудь начинания. Добровольский мог бы поклясться, клинья к ней уже подбивают.

А вчера ему доложили, что вокруг её приюта началась какая-то нездоровая возня. Поток клиентов усилился. И это всё решило.

— Твою мать! — рыкнул он и в сердцах стукнул по колесу руля, выжидая зелёного на светофоре. — А побыстрее нельзя?

Светофор наконец-то переключился на зелёный, и он вдавил в пол педаль газа.

Ему нужно быть в офисе, у него сегодня важное совещание, вместо этого он едет в приют. Что за хрень? Не лучше ли дождаться информации от Павла или Вероники? Они должны были уже хотя бы попытаться с матерью примириться.

Вырулив на улицу, в самом конце которой находился приют, он затормозил поодаль и остаток пути преодолел пешком.

У здания уже торчал чей-то «Порше». Не рановато ли для клиентов?

На входе его не встречали. И к лучшему. Этому кому-то сейчас не поздоровилось бы.

Игоря влекла вперёд какая-то невидимая сила, словно в спину кто-то толкал, понукая поторопиться.

Он помнил расположение зал, и знал, что коридорчик налево вёл в помещение, куда выпускали завтракать питомцев. Не худший вариант для начала.

Хотя, может, и стоило сразу в офис к ней ломануться.

Не совсем понимая, откуда в нём эта лихорадочная спешка и стремление куда-то успеть, но когда толкнул незапертую дверь помещения — понял.

В помещении действительно стояла Дарья, а рядом с ней, о чём-то воркуя, Соколов.

Мать-то твою, Егор Соколов…

Серьёзно?!

— Не отвлекаю? — поинтересовался он ледяным тоном и спустя мгновение поймал на себе ошарашенный взгляд жены. — У вас тут, смотрю, такая интимная атмосфера.

— Не отвлекаю? — низкий, полный затаённой угрозы голос мужа заставил меня вздрогнуть всем телом. — У вас тут, смотрю, такая интимная атмосфера.

Его появление было до того неожиданным, что первые несколько мгновений я испытывала странное ощущение, будто попала в какой-то вакуум между мирами.

Реальность казалась мне нереальной.

Обернувшись почти синхронно с отпрянувшим от меня Соколовым, я уставилась на Добровольского. А тот выглядел так, словно после очень долгой охоты выследил наконец донимавшего его своей неуязвимостью зверя.

Вопросы громоздились в моей голове, не позволяя сосредоточиться на каком-то одном.

— К-какого чёрта ты тут забыл? — спросила я слишком тихо, чтобы голос прозвучал по-настоящему требовательно.

Но из моих лёгких словно откачали весь воздух.

Добровольский цокнул зыком и покачал головой.

— Дарья, не забывайся.

— Это ты мне говоришь? Я…

И тут меня что-то дёрнуло. Я бросила короткий взгляд на Соколова:

— Егор, ты хоть что-нибудь понимаешь?

Соколов мерился взглядами с моим мужем и даже не сразу меня услышал.

Ситуация становилась ещё страннее и непонятнее.

— Сколько лет, сколько зим, Добровольский, — протянул он с ленцой.

Прежде у меня не было повода задумываться о том, когда они в последний раз виделись. Да и с чего меня это вообще должно волновать? Но сейчас от одних только взглядов, которыми они обменялись, меня продрал по коже мороз.

Муж не спеши с ответной любезностью. Смерил Соколова взглядом и ответил почти в тон:

— И не говори. А я тут совершено случайно узнал, что ты в приют к супруге моей заглянул. Дай думаю, и я визит нанесу. Пообщаемся.

— Что происходит? — встряла я, переводя взгляд с одного на другого. — Объясните. Немедленно!

Все мои сомнения, тревожные мысли и размышления тут же выплеснулись наружу. Ведь даже Марина уже не могла отрицать, что в последнее время наш приют будто попал под прицел. И всё началось с визита Маргариты Клюевой. С тех пор сюда уже несколько раз приезжал кто-нибудь при деньгах и расхваливал наш приют, присматривал себе питомца или предлагал нам какую-то помощь. Сначала мы решили, что где-нибудь случайно завирусились, но запрошенная нами проверка интернет-пространства ничего не дала. Ни в чьих соцсетях мы не мелькали. Ни на каких форумах нас не обсуждали…

Визит Соколова тоже никакой ясности не внёс — он уверял, что увидел рекламу нашего приюта на билборде. Даже адрес точный назвал.

Ну и что, я должна была выставить его за порог из-за своих пока ничем не подкрепившихся подозрений?

С тех пор он, правда, регулярно к нам наезжал, и Марина уже в открытую меня уверяла, что он приезжает не столько в приют, сколько ко мне. Но я посчитала такое умозаключение глупостью — я до сих пор была замужем. Мы с Добровольским о нашем грядущем разводе не объявляли. Да и с чего бы такой не пойми откуда взявшийся интерес…

— А что, Егор ничего тебе не объяснил? — на мой вопрос муж приподнял брови в явно фальшивом удивлении. — Ну как же так, Соколов? Ай-яй-яй…

— Выйдем? — отозвался тот, и от интонации в его заледеневшем голосе мне сделалось не по себе.

— Никто никуда не выйдет, пока вы не объяснитесь, — потребовала я. — Вы хоть понимаете, как это выглядит со стороны?

— Действительно, — хмыкну Добровольский. — Ты, Соколов, об этом подумал?

— Как выглядит со стороны моё желание питомца себе завести? — отозвался тот. — Теряюсь в догадках, что же тут криминального. Или, может, у тебя, Добровольский, есть какие-то причины или право мне претензии предъявлять?

— За то, что ты уже почти прописался в приюте моей жены?

Ну всё. Это уже даже для Добровольского слишком.

— Игорь, прекрати ломать комедию, — ледяным голосом отозвалась я. — Оставь свои замашки собственника. Мы, конечно, официальных анонсов не делали, но я уверена, все уже обо всём давно слышали.

Нужно было быть очень наивной, чтобы верить в отсутствие слухов. Такие вещи, как развод магната Добровольского, как шило в мешке — если его и можно было утаить, то очень ненадолго.

— Вот как? — прищурился муж. — Ты не сама ли проявила инициативу?

— Что?..

— Ну а что? Мы вроде как соглашение о неразглашении не подписывали.

— Добровольский, твои попытки устроить публичную порку — напрасная трата времени, — уверенно подал голос Соколов. — О том, что вы разводитесь, уже все давно знают. Я только понять не могу, а что в этом такого секретного? И почему тебя чужая осведомлённость так сильно заботит?

Эти вопросы явно ему не понравились. Но в ответ супруг лишь раздул ноздри, явно посчитав ниже своего достоинства давать объяснения.

Вместо этого с демонстративной медлительностью перевёл взгляд на меня и неестественно ровным голосом предложил:

— Поговорим. Во избежание будущих непониманий.

— Нам не о чем говорить, — мотнула я головой. — Присылай своих адвокатов и…

— Дарья, — оборвал он меня, заставив посмотреть ему прямо в глаза. — Я вижу, что ты либо намеренно изображаешь непонимание, либо действительно не в курсе того, что происходит. Второй вариант особенно меня печалит, потому что твой гость наверняка знает куда больше, чем ты.

Я ненавидела мужа. Я ни верить ему не могла, ни слушать его не хотела, но что-то внутри надёжно зацепилось за его слова. Зацепилось и потянуло, не позволяя мне соскочить с этого крючка. Я чуяла, что там действительно что-то есть, какая-то скрытая правда. Ну или как минимум информация, которая даст пищу для размышлений.

— Чтоб тебя, — пробормотала я себе под нос. — Егор, прошу прощения. Пришлю к тебе нашу помощницу. Я на минуту.

— Выметайся отсюда! — рыкнула я, стило нам с Добровольским покинуть помещение и оказаться в коротком коридорчике-перемычке.