Игорь скривился.

— Ты его что, на улице подобрала?

Маргарита захихикала, снова прижав пушистого малыша к себе.

— Ну ты чего? Как бы я умудрилась на улице его подобрать и знать о прививках? Нет, конечно, у него все документы с собой и даже переноску выдали. Я его из приюта забрала.

Игорь подавил в себе почти неконтролируемое желание закатить глаза под потолок.

Поразительно. Это какой-то знак от мудрой Вселенной, который ему ещё только предстояло расшифровать?

Дарья целый питомник вот таких блохастиков содержала. В своё время настаивала на том, чтобы сделать это собственными силами. Он не стал настаивать и возражать, хотя с его помощью она бы обустроила этот приют вдвое быстрее.

Вместо этого он просто анонимно скидывал им на счёт не вызывавшие подозрения суммы.

Но это всё в прошлом. Он думал, что с приютами в его жизни покончено. И вот на тебе.

— Слушай, такие вопросы вообще стоило бы прежде со мной обсуждать.

Маргарита захлопала ресницами.

— Хочешь сказать, ты бы мне отказал?

— Нет, я не это хочу сказать. Но этот момент для меня принципиален. Мы будем вместе жить в этой квартире, и в таких важных вопросах, как появление питомца, стоит учитывать мнение обеих сторон. Ты так не считаешь?

Маргарита усмехнулась, как ему показалось, с некоторой горечью, которую она, впрочем, попыталась как можно тщательнее замаскировать, снова чмокнув щенка в пушистую макушку. Тот, надо сказать, совершенно не возражал.

— Игорь, ты думаешь, я не понимаю, как будет выглядеть наша с тобой совместная жизнь?

Добровольский позволил себе приподнять бровь, выказывая вежливый интерес к её последующему объяснению.

Маргарита на это фыркнула и покачала головой.

— Я в среде таких акул, как ты и мой папочка, выросла. Я знаю, как строится ваша личная жизнь. Эта квартира… это просто перевалочный пункт для тебя. Ты почти не будешь тут появляться. И я прекрасно отдаю себе в этом отчёт. И я это принимаю. Но мне нужен компаньон, Добровольский. Кто-то, кому я дарила бы своё нерастраченное тепло.

— А на меня ты его растратить не хочешь?

— Я дарю тебе страсть. И много ещё чего, включая вот это роскошное тело, — и для пущего подтверждения она вильнула бёдрами. — Но вот что касается нежностей… ты же этого не переносишь.

— Вот это заявление, — протянул Добровольский. — И откуда такие далеко идущие выводы?

— А я наблюдательная, — усмехнулась она. — И опыт имеется. Говорю же, я выросла среди таких, как ты. Я вашу внутреннюю пустыню исходила вдоль и поперёк. Знаю, что вам нужно. Знаю, чего вы ждёте.

Игорь окинул её продолжительным взглядом.

— А вдруг мне она от тебя всё же потребуется?

— Что?

— Нежность.

Маргарита фыркнула:

— Игорь, даже слово это в твоих устах звучит… неестественно. Ты не создан для нежностей.

Вот так. Безапелляционно.

Странно, но Дарья так не считала. И он не считал — до этого момента. Выходит, по мнению Маргариты, он на нежность сам не способен и в нежности не нуждается?

Было о чём задуматься. Но не сейчас.

— Так он из приюта? — Игорь указал подбородком на откровенно заласканного щенка.

— Ага. Поразительно даже, кто мог бросить такую-то прелесть.

— А что за приют? И как ты умудрилась на него набрести?

Маргарита посмотрела ему прямо в глаза.

— Да я не набредала. У меня был адрес. Это приют Дарьи, твоей почти бывшей жены.

— Ещё раз, — низким голосом потребовал он, впившись в Маргариту испытующим взглядом.

— В смысле? — захлопала ресницами она, продолжая тискать окончательно разомлевшего от такого внимания щенка.

То ли притворялась, то ли действительно не поняла, с чего это он сделал стойку. Но Маргарита дурочкой не была. Не замечал он за ней прежде такой недогадливости.

— Повтори.

— Что? Что у меня был адрес? У меня был адрес. И я взяла щенка из приюта твоей жены Дарьи, — совершенно спокойно повторила Маргарита.

Она наконец отцепила от себя щенка, опустила его в заранее приготовленную лежанку с высокими бортами и, отряхнув свой костюм, выпрямилась.

И ты сообщаешь мне эту информацию так, будто в этом нет ничего странного или ничего, что требовало бы объяснений?

Он сам чувствовал, как напряжение сковало все его мускулы, хотя пока ещё не понимал, почему произошло то, что произошло. Просто, видимо, предчувствие срабатывало — он не ожидал от будущих открытий по этому вопросу ничего хорошего.

— И как это понимать? Какого чёрта ты попёрлась именно в этот приют? В городе что, мало любых других приютов для бездомных собак?

Маргарита дёрнула уголком рта в явном неодобрении:

— Как грубо… Извини, но не припомню, чтобы ты мне запрещал общаться с твоей супругой. И уже тем более посещать какой-либо конкретный приют.

— Зачем ты поехала именно к ней? — процедил Игорь, чувствуя, как выходит из себя.

Прежде её смелость и отсутствие желания и необходимости пресмыкаться перед чьим-либо авторитетом его восхищали, сейчас — раздражали.

— Затем, что у них очень большой выбор питомцев. Я сайт приюта вдоль и поперёк изучила.

— Это ложь. Щенок не был целью.

— Ну надо же, как ты уверен в том, что именно тебе известно истинное положение дел, — хмыкнула Марго. — Ну ладно. Я же понимаю, что от тебя всё равно ничего в итоге не скрыть. Сайт я могла изучить, а вот жену твою — нет. Поэтому и поехала.

— На черта? На черта тебе её изучать?

— Хотела понять, что за женщина так долго владела твоим умом и сердцем. Хотела увидеться с ней. Хотела с ней пообщаться.

Игорь раздул ноздри, пытаясь совладать с всколыхнувшимся со дна души тёмным гневом. Он ненавидел такие вот ситуации. Он не приветствовал чужих инициатив там, где о них никто не просил. И уж тем более когда дело касалось его личной жизни.

— Тебе не следовало этого делать. Я этого не одобряю.

— Мне жаль, что тебя это так сильно расстроило, но… ты же не думал, что я буду по каждому поводу дёргать тебя и просить твоего разрешения? Игорь, ты меня не приобрёл, не купил, и я тебе не раба. Я не буду на поводке за тобой таскаться.

Об этом речи не шло. Не собирался он её контролировать и тиранить. Уже как минимум потому что это никак не упрочило бы его деловые отношения с Клюевым.

Но вот позволять Маргарите лезть в его прошлую семейную жизнь… Он не хотел таким причудливым образом смешивать прошлое и настоящее.

— Прекрати утрировать, Маргарита. Речь не о поводках и не о том, что я пытаюсь тебя в чём-либо ограничивать. Речь о том, что вам с Дарьей совершено не зачем встречаться и совершенно не о чем говорить!

— То есть как это не о чем? А о тебе?

— А обо мне вам говорить на черта? — опешил он.

Ему и в голову не приходило, что Клюева решит о нём с Дарьей общаться.

— Хотела сравнить наш с ней опыт.

— Ты издеваешься? — догадался он наконец. — Всё что ты сейчас говоришь… всё это звучит как полнейший идиотизм.

— Идиотизм — это уходить от такой жены, как твоя Дарья, — внезапно и с чувством парировала Марго.

Игорь впервые отметил в её голосе стальные нотки. Из её тона мгновенно исчез всякий намёк на юмор или насмешку.

— А я-то думал, меня в этой жизни уже вряд ли что-нибудь удивит, — пробормотал он, рассматривая её вспыхнувшее лицо.

— Может, потому что ты такой же человек, как и все остальные? А у всех есть свои слепые пятна. Но я виделась с твоей Дарьей, и она… Я не знаю, чего ещё мужику можно желать. И ты всё-таки готов бросить её ради меня. Вот я и пытаюсь понять, ради меня ли? Или ради более тесного общения с моим ненаглядным папочкой?

— Маргарита, а ты не забываешься?

Он произнёс свой вопрос максимально нейтральным тоном и безо всякого намёка на повышение голоса.

Но даже этого минимума интонаций окружающим обычно хватало, чтобы понять, что надвигается буря.