Всего-то и нужно — на время заглушить все мысли в своей голове и отдаться на волю инстинктов.

Но когда её губы добрались до его сжатый губ, он… отстранился.

— Слушай, я ценю твоё рвение, — он попытался аккуратно расцепить пальцы, обхватившие его шею. — И твоё желание уделить мне своё драгоценное время, но я что-то слишком задолбался сегодня. Никакого настроения нет.

Маргарита резко отстранилась от него и сейчас заглядывала ему в глаза с удивлением и недоверием.

— Добровольский, я… не пойму, ты меня отшиваешь?

Как насчёт ещё одного конфликта? Так сказать, на десерт.

— Так, а могу я надеяться, что ты не станешь себя на пустом месте накручивать? — проворчал он, когда её руки безвольно сползли с его шеи.

Маргарита прищурилась и запахнула свой шёлковый халат, скрывая под ним всё то, что собиралась ему с такой щедростью предложить.

— Знаешь, что ты сейчас делаешь?

— Пытаюсь объяснить, что устал?

— Превращаешь меня в свою ненаглядную супругу, от которой ты после «тяжёлого» рабочего дня» наверняка такими же отговорками отбивался!

Добровольский выругался про себя. Вот к такому приветствую он совсем не готовился. Кажется, успел привыкнуть к тому, что в последнее время Маргарита и сама не проявляла особого рвения к плотским утехам.

— Сбавим градус, — приказал он, стряхнув с плеч пальто. — Тебе не напомнить, что в последнее время ты сама никакими другими делами не горела, кроме беззаветной любви к своему четвероногому другу? Я тебя хоть словом за это попрекнул?

— Так ты, судя по всему, и рад был, что я к тебе не приставала! — сверкнула глазами Марго. — Не пытайся спихнуть всю ответственность за меня.

— Вот теперь ты точно напоминаешь мне сварливую жену, встречающую мужа с работы. А вместо ужина вот тебе в рожу целая охапка наварившихся в моей башке подозрений, — он даже не попытался сгладить углы. — И к слову, я сейчас о гипотетической супруге говорю. Дашка никогда мне подобных претензий не предъявляла.

— Ах, так я ей ещё и проигрываю! — вскинулась Маргарита.

Добровольский ожёг её предупреждающим взглядом:

— Не задавай вопросов, ответы на которые не хочешь услышать.

— Не скрою, вечер у нас выдался странный, — спутник накинул мне на плечи пальто, и я отметила, что его пальцы дольше положенного задержались на моих плечах.

Соколов иронизировал, но я-то всё подмечала: и его попытки исподволь выведать у меня, о чём же мы с Добровольским общались, и лёгкую нетерпеливость в расспросах, и взгляды, которые он на меня бросал, когда думал, что я их не замечаю.

Но всё-таки делать далеко идущие выводы лишь на основе таких наблюдений было бы странно. В конце концов не брать в расчёт Добровольского просто нельзя, как бы я ни относилась к собственному пока ещё мужу. Он — сила, с которой в лобовом столкновении справиться могли очень немногие. И я не стала бы утверждать, что Соколов входил в достаточно тяжёлую весовую категорию, чтобы тягаться с ним на равных.

Ну и ложка дёгтя в виде сказанного им на прощание, конечно, не могла не сказаться. Хотела я того или нет, а весь оставшийся вечер прокручивала в голове возможные варианты вопросов, но так и не решилась лезть в личную жизнь собеседника и вызнавать у Соколова подробности его развода.

— Да уж, — я смущённо поправила лацканы. — Извини. С Добровольским никогда не знаешь, чего ожидать.

Соколов галантно подставил мне локоть, и я положила руку на сгиб его руки, отметив, что ощущение было слегка непривычным. Мой муж был выше и крупнее Соколова, и мне даже пришлось напомнить себе, что от странных ощущений давно пора отвыкать.

— Прошу тебя, не извиняйся, — Соколов отмахнулся. — Может, пройдёмся?

А я-то уже потеряла надежу на то, что смогу что-то выведать о его личной жизни. Хотя не скрою, чувствовала я себя при этом очень неуютно. Но сказанное Добровольским грызло меня и заставляло раз за разом мысленно возвращаться к нашей перепалке. А это очень сильно меня отвлекало и выматывало. Приходилось постоянно напоминать себе о том, что это по большому счёту не моё дело. Мне с Соколовым детей не крестить. Так почему же меня гложет вся эта канитель?

Ответ был один, и я как могла его избегала, но он, к сожалению, лежал на поверхности. Мой муж никогда мне в открытую не лгал, не сочинял, не придумывал. Скрывать и недоговаривать мог, и ситуация с его изменами это лишь подтверждала. Но всякие слухи и сплетни пересказывать — совсем не в его стиле.

На предложение Соколова я ответила согласием, и теперь мы неспешно брели вдоль проспекта. Какое-то время молчали, и я не находила это молчание напряжённым или неловким. В целом мне с Соколовым было комфортно. Хотя я и допускала, что это скорее всего потому, что я никаких особенно трепетных чувств к нему не испытывала. Пресловутые бабочки в моём животе не порхали. Да и связанные с информацией от Добровольского мысли постоянно меня отвлекали.

— Не припомню уже, когда я в последний раз вот так просто гуляла по городу, — созналась я.

— Иногда полезно остановить эту безумную гонку и отыскать время на простую прогулку. Мне всё-таки кажется, это важно — отыскивать в вечной суете время для простых радостей жизни.

— Ну, если компания для этого подыскивается подходящая, — рискнула я сделать первый шажок. — Наверное вы часто вот так с Полиной гуляли.

Упоминание имени жены заставило Соколова отреагировать — я даже через пальто почувствовала, как напряглись у меня под пальцами мышцы.

— Это было очень давно, — отозвался он сухо. — Было дело.

Я закусила нижнюю губу, пытаясь сориентироваться.

Из брошенных Добровольским слов я ведь только и поняла, что Соколов своей бывшей жене отомстил. Но за что? И кто может поручиться, что она получила не по заслугам? Я же не знаю, в чём состояла вина его бывшей.

Чёрт, не стоило влезать в эту идиотскую авантюру. Но Добровольский умело надавил на моё неведение и эмоции. Выкарабкивайся теперь как хочешь.

— Извини, если за больное задела. Не сразу сообразила, что это слишком уж личное.

— Брось. Глупости, — отозвался Соколов. — Ничего такого. Мы с Полиной… у нас непростой был развод. Наверное, ещё и потому тебя хорошо понимаю и сочувствую. Искренне. Это в любом случае неприятная ситуация, а когда она ещё сопровождается, скажем так, осложнениями…

Я не успела язык прикусить.

— Но это ведь напрямую от нас и зависит, — отозвалась я. — Мы же сами всё и осложняем. Ставим друг другу палки в колёса.

К моему облегчению, Соколов не проявил никакой подозрительности. Возможно, потому что для него самого тема развода до сих пор вызывала слишком свежие болезненные воспоминания.

— Ты не представляешь, как ты права. Про палки в колёса очень правильно сказано.

К сожалению, дальше он эту тему развивать не стал, но почему-то я не сомневалась, что по мнению Соколова, палки в колёса вставляли ему. Значит, считал свою бывшую жену виноватой.

Я не имела права настаивать, как бы внутри ни зудело от желания выведать подробности и закрыть для себя этот вопрос.

В конце концов мне было важно понять, могу ли я доверять этому человеку. Слова Добровольского о мстительности поколебали мою железную решимость принимать предложение Соколова. А я-то уже рассчитывала на то, что он мне сможет помочь…

Правда, события последующих нескольких дней выбили из меня желание скрупулёзно анализировать и примериваться.

Как оказалось, к услугам Соколова мне пришлось прибегнуть куда раньше, чем я могла ожидать.

— Н-не понимаю, — я смотрела на помощницу Инну, словно надеялась, что она вот-вот признается в розыгрыше. — А какие у них могут быть претензии к нам?

Помощница растерянно моргала в ответ.

— Да я же и не знаю, Дарья Павловна. Я понятия не имею. Они мне только сказали, что требуется проверка и что они через несколько дней к нам приедут и всё-всё-всё тщательно перепроверят, потому что поступили какие-то жалобы.