- Лайла, - хрипит папа, не поворачивая головы, - пойдешь туда?

- Хочу знать где меня нашли...

- Знаешь, дети в приюте тебя боялись, потому что даже в четыре года ты была необычной. Воспитатели говорили, что ты можешь заглянуть в душу и знала все, даже самые потаенные секреты окружающих тебя людей. Уже тогда у тебя был взрослый взгляд.

- Я была маленькой, не помню ни одного дня в приюте.

Отец поднимается и пошатываясь идет ко мне, придерживаясь за спинку дивана.

Подойдя ближе, он едва не спотыкается, и я подхватываю его за руку.

Сегодня как никогда папа кажется состарившимся, он уже не тот здоровый мужчина, которым был пятнадцать лет назад. Он всегда славился своей выносливостью, но даже сильнейших из нас время не щадит.

- Отец...

- А если она заберет тебя, Лайла? — спрашивает дрожащим голосом, стискивая меня за предплечья. — Я много думал об этом. Если... если именно она отправила тебя в этот мир? Выжить лютой зимой, когда тебе от силы несколько недель, что это, если не ее помощь?

- Пап, я вернусь до полудня. Все будет хорошо.

- Я поеду с тобой!

- Мама испугается, если никого не застанет дома. И тебе нужно поспать.

- Я не пущу тебя одну! Ты моя единственная дочь! — выкрикивает он и падает на колени, хватаясь за мою руку. — Пожалуйста, Лайла...

- Хорошо, встань, прошу тебя, - я опускаюсь рядом и обнимаю его поникшие плечи, - если хочешь, я не стану никуда ехать.

- Я помню тебя крошечной, тебе было четыре годика, когда мы встретились, -хрипит он, - одного взгляда было достаточно, чтобы я понял — теперь ты моя дочь.

Может, я не всегда умел выказывать своих чувств, но с самого первого дня я хотел сделать для тебя все, что было в моих силах. Дать тебе дом, семью, я хотел стать лучшим отцом.

- И ты стал, папа, - я обнимаю его морщинистые щеки руками, - в любом из миров: ты строгий или слишком мягкий, сдержанный или говоришь мне все это, выкапываешь между нами пропасть или преодолеваешь ее сам, ты - мой папа и всегда был лучшим. Я бы не выбрала другого отца, потому что то, кем я являюсь —и твоя заслуга тоже.

Он молчит, хватаясь за меня руками, но я чувствую, как его тело дрожит от беззвучного плача.

Я впервые вижу, как он плачет. Его слова заставляют меня чувствовать боль и в то же время я счастлива, ведь это значит, что и в прошлой реальности он относился ко мне также, когда мне исполнилось четыре он увидел маленькую обездоленную девочку в приюте и стал моим отцом.

Прошлый мир исчез, но они удочерили меня. Снова. Им суждено было стать моими родителями, и я больше не смею ругать за это судьбу.

- Идем вместе, я оставлю твоей маме записку, - говорит отец после минутной тишины, - тебе надо побывать там, где все началось.

- Спасибо, папа.

Храм, под которым меня нашли находится чуть севернее центра города. Его можно посетить и сегодня. Ни палящее солнце, ни ветра, доносящиеся от океана, не смогли разрушить монументальное здание, со стороны кажущееся хрупким.

Внутрь храма ведет десяток каменных ступеней. Солнце светит высоко в небе и отбивается бликами на каменных барельефах. Служители часто приходят сюда, чтобы очистить территорию от сорняков и убрать внутри, но большую часть дня тут тихо.

Мы с отцом держимся за руки, толкая высокие двустворчатые двери. Тяжелые створки норовят захлопнуться и приходится придерживать их весом тела.

- Иди, я подожду здесь, - решает отец, отпуская мою ладонь.

- Пап... - окликаю его негромко и встречаюсь взглядом с грустными глазами, - не знаю, говорила ли когда-то... я люблю тебя.

Двери захлопываются, я быстро оглядываюсь на высокую статую, стоящую в центре старинного зала. С тех пор, как меня нашли под ступенями храма я никогда здесь не была, но статуя кажется очень знакомой.

Правильные черты лица, длинные волосы, собранные на спине. Скульптура смотрит невидящими каменными глазами перед собой.

- Здравствуйте... - говорю и по коже бегут мурашки, словно передо мной находится кто-то могущественный, хотя статуя не выглядит живой, - мне нужен совет, ваша ПОМОЩЬ...

Я прикрываю глаза и хватаюсь рукой за запястье, ногти впиваются в кожу.

- Я потеряла своих мужа и дочь, но узнала о любви родителей, утратила брата и сестру, но выяснила, что сейчас Мелека счастливее, чем когда-либо... и теперь все, что мне нужно - шанс. Однажды мне сказали, что если мы с Даркасом предназначены друг другу, то снова встретимся, но я теряю надежду.

Открываю глаза и смотрю на безучастное лицо статуи.

- Я ни о чем не должна жалеть, но прошу дать мне знак, если все было сделано правильно, если вы действительно когда-то спасли меня... спасете ли снова? Я буду жить для тех, кому я дорога, но для меня самой все теряет смысл.

Я замолкаю и погружаюсь в тишину, хотя в голове полно мыслей. Сказать больше нечего, я сажусь на пол перед статуей и обнимаю колени руками.

Время тянется мучительно долго. Через старое витражное окно под самим потолком я наблюдаю, как солнце поднимается в зенит и освещает разноцветные стеклышки витража. Там изображены зеленые глаза, что смотрят прямо на меня, а внизу на стене из тени выступает выгравированная надпись.

«Не в созидателях судьбу ищи, нет, а в себе самом».

Горько улыбаюсь, на глаза наворачиваются слезы.

- Я не должна искать Даркаса, верно? Если суждено - встретимся, но только когда я буду готова и не стану этого ожидать. Когда найду судьбу в себе.

Последний раз взглянув на статую, на слабых ногах иду к выходу. Истина не всегда то, что нас устраивает, правда может быть горькой и болезненной.

Я не должна ждать Даркаса и искать его в каждом прохожем. Не должна думать о том, чтобы снова все перекроить, потому что могу сокрушить мир. В следующий раз я могу открыть глаза в мире, где идет война или люди умирают от страшного голода.

Нужно остановиться.

На выходе отец быстро меня обнимает, мы спускаемся и идем к воротам, ведущим на одну из живописных улочек столицы. С каждым шагом привкус горечи во рту становится все более отчетливым.

Голова кружится, когда поворачиваем за высокий старинный дом, я случайно задеваю прохожего, и он шарахается от меня, хватаясь за плечо.

- Изви... - начинаю, но запинаюсь, подняв взгляд выше, - Даркас?

Даркас выглядит почти также, как я его и запомнила. Растрепанные черные волосы, острый взгляд, небрежная черный камзол, смотрящийся на нем, как на лорде, даже когда он уже не лорд. Такой же. У меня никогда-никогда не было шансов перед ним.

Он смотрит на меня с тем же выражением, как при первой нашей встрече, словно я ворвалась в его жизнь и все перевернула одним прикосновением и даже просто тем, что существую. Он всегда хорошо себя контролировал, но такой шок скрыть невозможно. Ступор, сменяющийся смирением.

Мы смотрим друг на друга несколько прекрасных мгновений, папа что-то говорит, но голос его доносится как из-под толщи воды.

И вдруг выражение лица Даркаса меняется, в глазах с вертикальными, драконьими зрачками появляется непонятный отблеск. Он делает шаг ко мне и ошарашено выдыхает:

- Лайла...

Я всхлипываю, зажимая рот ладонями. Испуг и неверие.

- Ты меня помнишь? — шепчу, чувствуя на языке соленый привкус слез.

Грохочущее сердце едва не разрывает ребра. Он назвал мое имя, но как это возможно?

Даркас хватается за волосы и выдыхает через стиснутые зубы, дыхание становится тяжелым. Кажется, ему больно.

- Нет, - хрипит и мотает головой, от его бархатного голоса даже сейчас по коже бегут мурашки, - ваш отец... я слышал, как он назвал вас по имени.

На скулах Даркаса проступают желваки, он зажмуривается и качает головой, словно пытаясь что-то стряхнуть, пошатывается и едва не падает, словно пьяный человек.

- Даркас! — я хватаю его за руку, помогая устоять на месте, кожа там, где наши ладони соединяются становится очень горячей.