Прошло тысячу лет с того времени, как я вмешалась в жизнь Эсмелины, за эти столетия один единственный ее поступок превратил мое время на совершенно другую реальность.

Всю неделю, что мы проводим в Олвирне я пытаюсь разглядеть его в случайных прохожих и остро реагирую на голоса детей, надеясь увидеть Джози, но все люди и даже драконы оказываются незнакомцами.

Как личная жизнь королевы, жившей тысячу лет назад настолько все изменила?

Кажется, я сотворила ураган.

А может Эсмелина не просто спаслась. Если ее так и не убил Кристоф, то она могла жить и совершить много всего, что точно влияло на то, каким станет будущее.

Когда мы с родителями возвращаемся в столицу я иду в старейшую библиотеку королевства, чтобы найти хоть какие-то сведения о королеве Эсмелине.

И оказываюсь права.

В толстой летописи о ее жизни, переписывавшейся столетиями говорится о том, что она в конце концов свергла своего мужа Кристофа и стала править королевством одна, а в последние годы своей жизни вообще никого к себе не подпускала. На пожелтевших страницах говорится о ее душевной болезни, которую не могла вылечить никакая магия.

Она меня обманула. Вернее, я сама себя обманула, потому что Эсмелина предупреждала, что последствия могут быть любыми.

Выйдя на улицу, вдыхаю утренний чуть влажный воздух и смотрю на небо, прикрывая глаза рукой от палящего солнца. Небосвод — одна из немногих вещей, что осталась такой же, как я помню.

Звон часов на главной площади сообщает о наступлении полдня. Кругом много людей, снующих по делам, среди прохожих я даже замечаю нескольких драконов в человеческой ипостаси. Их выдают глаза.

И вдруг как гром среди ясного неба...

Я вижу Мелеку, прогуливающуюся под ручку с каким-то мужчиной. Сестра всегда казалась мне самой красивой из всех, кого я знала. Тот же овал лица, румянец, тонкие губы и брови. Даже походка все та же.

Толком не понимая, что делаю, бегу к ней, расталкивая толпу руками. Сердце колотится, слезы выступают на глазах. Моя сестренка, с которой мы поклялись друг другу никогда не разлучаться.

- Мелека! — выкрикиваю ее имя, но сестра не оборачивается.

Не останавливаясь, спешу к ней и с ходу стискиваю в объятиях. Мне хочется поблагодарить ее, в детстве Мелека была пугливой, но то, как она защищала Джози доказывает, что храбрости в ней всегда было больше, чем страха.

Во многом в своей жизни я ошибалась, то только не в ней.

- Я знаю, что ты не узнаешь меня, - всхлипываю, уткнувшись в хрупкое плечо, - извини, пожалуйста, не пугайся.

- Отойдите от меня! — вскрикивает она и пытается меня оттолкнуть. —Сумасшедшая.

- Мелека... - отстраняюсь и смотрю в родные глаза.

Это точно она. Даже губы кривит, как в детстве.

- Я не Мелека!

- Простите. Как вас зовут?

- Лили, ты ее знаешь? — слышу позади мужской голос, до боли знакомый тон...

Резко поворачиваюсь и застываю.

Тагрос. Тот самый Тагрос, лучший друг и правая рука Даркаса.

Правда, вряд ли теперь у него такое имя.

- Ни разу ее не видела, - мотает головой Мелека, вернее... Лили.

Отхожу на шаги замечаю у нее на руке брачный браслет. У Тагроса тоже.

- Вы поженились? — спрашиваю сипло.

- Вы нас знаете? — Тагрос вопросительно выгибает бровь, как делал всегда, когда был с чем-то не согласен.

- Мой ответ может показаться странным...

- Не отвечайте, идем, дорогая, - он приобнимает Мелеку за плечи, и они уходят.

Сестра еще несколько раз оборачивается и неуверенно смотрит, но не узнает. Не может узнать.

Я еще некоторое время смотрю им вслед, душа разрывается и в то ж время... стало спокойнее. Я успела заметить чуть выпирающий живот. Мелека беременна и, кажется, они счастливы вместе.

Что-то хорошее я все-таки сделала — сестра нашла достойного мужчину в этой реальности. Они здесь, в столице. И если наши дороги пересеклись, то, может, пересекутся и с Даркасом?

Возвращаюсь домой в чуть лучшем настроении и тихо прикрываю за собой дверь.

Слышу голоса родителей в гостиной. Они ругаются.

- Мы должны ей рассказать! — выкрикивает мама.

- С чего бы? Двадцать лет молчали, - отвечает папа.

- Ты же видишь ее состояние! Может, ей станет легче, если найдет родных.

- Она только отдалится еще больше, перестанет нас любить.

- Дорогой, ты же знаешь нашу Лайлу, мы вырастили ее, у нее сложный характер, но никакая правда не отнимет у нас дочь. Тем более, что она имеет право знать, я тебе давно говорила.

Решаю, что пора перестать подслушивать, открываю дверь и останавливаюсь на пороге.

Отец сидит на диване, стискивая руками голову, мама обнимает его за плечи.

Вместе они смотрятся как пара с грустной картины печального художника.

- Знать о чем? — спрашиваю тихо.

Я догадывалась, что не родная им еще давно, но никогда не слышала подтверждения из их уст.

- Лайла... - отец испуганно смотрит на меня, - что ж, другого выбора нет. Ты слышала. Мы тебя удочерили.

51.

В тот день мы с матушкой и отцом сидим в гостиной до самого вечера. За вновь наполняющимися чашками чая они рассказывают все о своей жизни до моего появления в этом доме много лет назад.

Я была еще крошечной, поэтому не помню тех событий.

- До тебя я потеряла ребенка, мы назвали его Алек, - рассказывает мама, с грустным выражением уставившись в окно, - ему был годик и семь месяцев.

- Чудесный был мальчик, - кивает папа и я замечаю боль, отражающуюся на его лице.

Папа всегда любил сына больше остальных своих детей. У них был свой мужской мир, к которому мы с Мелекой не допускались.

Алек должен был вырасти жестоким и эгоистичным, он сотворил множество плохих дел с моей семьей и все же... видя скорбь родителей, их боль, не унявшуюся даже спустя столько лет я не могу отделаться от чувства, что виновна в смерти Алека.

Я изменила его судьбу.

Но он сам виноват в этом не меньше. Моему брату нужны были деньги и признание, Алек шел по головам.

- Я больше не могла иметь детей, пять лет мы скорбели, а потом ты стала нашим спасением, - вздыхает мама, стискивая мои ладони и смотрит с нежностью, - ты была прелестной маленькой девочкой, но другие дети в приюте тебя боялись.

- Почему?

- Тебя нашли рядом со святилищем в день самой лютой зимы за последнее столетие, бушевавшей на юге, нашли не сразу, потому что ты даже не плакала. Нам сказали, что ты пролежала в снегу неделю или, по крайней мере, несколько дней, перед тем, как тебя нашли, но ты была полостью невредимой. Маленький сопящий комочек в белой пеленке. Тебя переправили в столичный приют.

Я растерянно смотрю на свои руки, пытаясь осмыслить правду. Моя жизнь начала в снегу холодным, зимним днем. В такой же час она и закончилась, там, на Севере, когда я потеряла Даркаса и Джози.

- Что это было за святилище? — спрашиваю хрипло.

- Подножье храма богини Литы.

- Сотворительница нашего мира, - выдыхаю потрясенно.

- Говорят, она спит уже несколько тысяч лет и не присматривает за своими детьми, заселившими ее мир, - качает головой отец и отводит взгляд.

Я чувствую его волнение. В этой реальности я стала единственной дочерью своих родителей, и вся их любовь сосредоточилась на мне. Их отношение ко мне сильно поменялась, но истина осталась такой же.

- Вы мои отец и мама, - говорю тихо, - и всегда будете ими, спасибо, что не оставили меня в приюте.

На глазах у отца выступают слезы.

Той ночью я сплю плохо. Слышу детский плач и почти уверена, что это голос Джози.

Она зовет меня, зовет свою маму.

Несколько раз я просыпаюсь в холодном поту, а утром решаю отправиться в храм Литы.

Говорят, ее святилище было самым первым сооружением, вокруг которого и построились все города и выросла столица. Никто не знает кем был возведен храм — сведения давным-давно утеряны.

Тихо спускаюсь по лестнице, надеясь не разбудить родителей, но в гостиной натыкаюсь на отца. Он сидит на диване со стаканом виски в руках и воспаленными глазами смотрит в окно. Спал ли он сегодня?