Внутри камеры стоит миска с едой, к которой Велла не притронулась.

Когда я подхожу ближе старуха поднимает сморщенное бледное лицо и смотрит с неприязнью.

- Пришла навестить? — ехидно спрашивает служанка, показывая неровный ряд пожелтевших зубов.

- Джози умирает, - сразу перехожу к делу.

- Ну и пускай, она и рождаться-то не должна была, - хмыкает Велла и отворачивается.

- Не будь жестокой. Как ее спасти?

- Ты так уверена, что у меня есть эти знания? - язвит старуха.

- Да. Ты же тоже любишь ее, Велла. Дети не должны умирать.

- Некоторые должны. Ты слишком многого не знаешь о драконах, а они, уж повадилось, много врут. Спроси у него, - Велла указывает на Тагроса за моей спиной, - почему Джози проклята?

Я медленно поворачиваюсь, уставившись на Тагроса, опустив плечи дракон отступает в темноту.

- Верно, он не скажет тебе, - продолжает старуха, - я слышала ваши перешептывания, он влюблен в тебя, Лайла, и не собирается открывать глаза на очевидное.

Я стискиваю зубы.

- Очевидное?

- Всем было очевидно, что Джози нежилец. Всем. Даже ее собственной матери, один Даркас не хотел мириться с этим, тратил силы, лечил, не пускал на тот свет.

- В чем же дело? - не выдерживаю я.

- В чем? — старуха начинает хохотать. — Ответ найдешь в запретной комнате на верхнем этаже. Вот уже пять лет туда разрешено входить только лорду и его помощнику, - Велла указывает на притихшего Тагроса.

Отвернувшись к стене, старуха ложиться на пол, кутаясь в лохмотья и перестает отвечать.

До боли сжав факел в руке я разворачиваюсь и бегу вверх по ступеням. Не останавливаюсь даже когда выбираюсь из подвала.

Я открою дверь и войду туда даже если потом Даркас разозлиться на меня. Если это поможет спасти Джози, то все тайны должны открыться!

- Лайла, стой! — выкрикивает Тагрос.

- Даже не пытайся, Тагрос! — останавливаю его, резко развернувшись. — Если не хочешь, чтобы я вошла туда, то сам расскажи в чем дело!

- Не могу...

- Даже ради Джози?

- Велла права, Даркас с Марией знали, что так будет.

- Даже не продолжай.

- Я открою для тебя ту дверь с одним условием.

- Каким?

- Ты смиришься, что Джози пора отпустить. Она страдает.

Я поджимаю губы и на глаза наворачиваются слезы.

- Даже ты не веришь, что я спасу ее?

- Я уверен, что ты способна на это, да ты же почти всесильна, измененный меня подери! Но чего это будет стоит?

- Всего, что я могу отдать, - бросаю холодно и разворачиваюсь, чтобы продолжить подниматься.

- Лучше дождемся Даркаса, умоляю тебя, Лайла, - просит он хрипло, но видит мое выражение лица и сдается, - ладно, твоя взяла. Ты леди Севера и имеешь право отдавать приказы. Я бы хотел изменить твой статус, но должен уважать твой выбор, да?

Я киваю и Тагрос грустно улыбается, окидывая меня печальным взглядом.

Он берет мою руку, и мы взбегаем по ступеням.

Тагрос достает из кармана связку ключей и одним из них, похожим на хвост птицы, открывает заветную дверь в темном, пыльном коридоре.

Я нажимаю на ручку и быстро вхожу внутрь.

Первое, что вижу, опускаясь ногой на скрипучую половицу — пыль. Очень много пыли, она разлетается повсюду и каким-то образом оказывается у меня во рту.

Прижав руку к подбородку и губам, я пытаюсь прокашляться и оглядеться, размахивая свободной рукой из стороны в сторону.

Делаю несколько шагов вперед и Тагрос заходит в помещение следом за мной, останавливается у двери давая возможность оглядеться. Он кажется смущенным и очевидно хочет поскорее отсюда убраться.

Что-то сильно его беспокоит, а еще больше - заставляет краснеть.

Я окидываю пыльный чердак длительным взглядом. Здесь нет ни мебели, ни других атрибутов жилого помещения, есть только небольшое мутное окошко, сквозь которое пробивается свет луны. Видимо, снегопад прошел и немного распогодилось — тучи рассеялись.

Сначала кажется, что тут вообще ничего нет. И чего ради эта комната закрыта ото всех? Но взгляд цепляется за темную ткань, прикрывающую предмет, стоящий вплотную к стене.

Я хватаюсь пальцами за край полотна и сдергиваю его вниз, уже готовая к новому облаку пыли, но этого не происходит — ткань висит здесь недавно и ее периодически снимают, единственная вещь в комнате, не покрывшаяся слоем.

Отбросив занавесь в сторону, я поднимаю взгляд на предмет перед собой и цепенею. Легкие сжимают стальные тиски, и я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, глаза кажутся стеклянными.

Разомкнув пересохшие губы, я едва выдавливаю из горла:

- Чт... Что? — голос звучит, как у хриплой мыши.

Я ожидала найти здесь что угодно: доказательства темных тайн Даркаса, личные вещи его первой жены Марии или, чего уж греха таить, думала даже, что, возможно, обнаружу ее скелетированные останки...

Но никак не полагала что увижу это.

События прошедших дней накрывают меня с чудовищной силой так стремительно, что едва удается устоять на ногах. Это не видения, нет... это мои воспоминания, которым я почему-то не придавала значения.

А стоило бы.

В тот день мы с Мелекой и нашими подругами Сарой и Николеттой собрались вместе, чтобы пройтись по ежегодному столичному ярмарку, проводимому в честь дня рождения юной принцессы. Все, кроме меня и Мелеки жили в разных концах города, поэтому редко виделись.

Поэтому тот день был особенным, мы все нарядились в лучшие свои наряды и матушка даже разрешила мне надеть одно из своих самых дорогих платьев, которое берегла еще с юности.

Это бело воздушное желтое платье с рукавами-фонариками и плотным лифом без декольте. Я чувствовала себя принцессой.

Мы с Мелекой сделали друг другу прически и даже нанесли косметику, хотя мама не разрешала нам краситься, рано, говорила. Мне было всего четырнадцать, а сестре и того меньше, но это нас не остановило.

Праздник был чудесным, повсюду играла музыка и гремели хлопушки, а вечером мы должны были отправить к звездам небесные фонарики, до этого мы с Мелекой две недели выпрашивали у папы на них деньги.

Сара с Николеттой тоже потратили свои карманные на небесные фонари. Мы были самыми счастливыми, когда яркие огоньки с наших рук взмыли в небо. Это была настоящая магия.

И вот под вечер, когда наша компания уже собиралась разойтись по домам, нас окликнул дедуля, сидящий за одним из прилавков. У него были длинные усы и цепкий взгляд, казалось он может видеть сквозь толпу.

Он был художником и рисовал портреты на заказ, сейчас перед его лавкой выстроилась очередь из желающих получить портрет именитого мастера. Лучшие дамы столицы в дорогих шляпках и платьях, выкроенных по последним модным эскизам, их богатые кавалеры, знатные лорды в цилиндрах.

Но художник тычет в нас пальцем.

- Подойди, - говорит и кажется, что его пронзительный взгляд сосредоточен на мне.

- Кто? — ошарашено переспрашиваю я, оглядываясь на подруг.

- Ты - кивает он и девочки толкают меня к прилавку.

- Ну же, Лайла, улыбайся, когда еще представится такая возможность? — хихикает Николетта, подружки всем скопом вваливаются в магазинчик к художнику, охая и ахая от красоты картин, висящих на стенах.

- По почему я? — спрашиваю растерянно, усаживаясь перед холстом.

- Люблю запечатлевать идеальную красоту, пока она еще не созрела полностью, -отвечает он и после того несколько часов не роняет ни слова, только двигает кистью и время от времени смотрит на меня.

Мелека, Сара и Николетта то и дело корчат мне рожи и пытаются рассмешить, рассказывают свои лучшие шутки и вспоминают наши забавные моменты. Я постоянно хохочу — сдержаться невозможно.

Кто как не лучшие подруги знают, как заставить тебя улыбаться? Благодаря им я могу сказать, что прожила прекрасную юность.

У художника получается изобразить меня смеющейся с ярким огнем в глазах. На том холсте я кажусь себе богиней, сошедшей с небес.