— Откуда ты знаешь?

Всезнающее выражение на его красивом лице заставляет мысленно дать себе пощечину за такой глупый вопрос. Оуэн Тернер знает все. Рано или поздно слухи о моих отношениях с Истоном должны были достичь его ушей. Его миленькие шпиона прекрасно справляются со своей работой.

Мне ли не знать.

Ведь я одна из них.

— Он не станет проблемой? – его тон становится строже, пронзительный взгляд изучает мое лицо в зеркале.

Я отрицательно качаю головой.

— Хорошо. Мы ведь не хотим, чтобы мимолетный роман разрушил весь наш прогресс. Особенно сейчас, когда мы так далеко продвинулись.

Я хмурюсь от его туманных намеков.

— И что это за "прогресс"? – я нервно тереблю розовый пояс халата.

— Не беспокойся об этом, дорогая. Просто продолжай делать то, что делаешь, а остальное предоставь мне. – Он игриво ухмыляется, начав вынимать шпильки из моих волос.

Хотя я уже год работаю в "Латунной Гильдии" – клубе, которым Оуэн владеет, – о чем знают очень немногие, – многое остается для меня загадкой. Я привыкла к его неожиданным визитам на мои выступления, после которых следует допрос: что я видела или слышала за время его отсутствия.

Первый раз это выбило меня из колеи. Оуэн предложил мне петь, как я всегда мечтала, без риска быть узнанной. Гарантировав полную анонимность, он убедил меня работать в его клубе. Тогда он не требовал ничего взамен, но вскоре я обнаружила подвох в нашей тайной сделке.

После второго, а затем и третьего "допроса" я научилась быть внимательнее и подслушивать. Я тщательно запоминала все, что могло заинтересовать Оуэна. Даже незначительные детали – я рассказывала все. Я никогда не знала, что именно он ищет. Моей задачей было добывать информацию. Особенно, когда Руби просила меня составить компанию VIP-гостям клуба. Каждый раз, когда я дословно передавала услышанные разговоры, на его лице появлялась довольная улыбка.

Когда Оуэн вынимает последнюю шпильку из моей прически, его пальцы мягко скользят по моим волосам, старательно распутывая пряди. Я чувствую, как от его щемящей грусти мой затылок покалывает, пока он берет расческу и начинает осторожно причесывать меня. Я не произношу ни слова, с тревогой ожидая, когда он выйдет из ностальгического транса, надеясь увидеть перед собой того человека, которого я знаю и люблю. Закончив, он медленно поворачивает мое кресло к себе, бережно прикасаясь к моим щекам. Эта нежность в его глазах смущает меня – потому что я знаю: сейчас он видит не меня.

— Ты так похожа на Анджелу, – шепчет он, и я сглатываю ком в горле. Но так же внезапно, как погрузился в воспоминания, он выныривает из них, отпускает мое лицо и отступает на шаг. — Прости. Не хотел тебя смущать.

Ты никогда этого не хочешь, но все же всегда это делаешь.

— Я знаю, – бормочу я вместо того, чтобы озвучить свои мысли.

— Просто с каждым годом это поразительное сходство становится все очевиднее, – вздыхает он. — Я скучаю по своей лучшей подруге, Скарлетт. Я доверял ей свою жизнь. Надеюсь, она видит, что я сделаю все, чтобы позаботиться и о том, что она оставила после себя.

— Я знаю, – угрюмо повторяю я.

К сожалению, я уже выучила эту скорбную тираду наизусть. Не понимаю, зачем он повторяет ее каждый раз в такие моменты. Чутье подсказывает: он убеждает не меня, а себя.

— Я не хочу, чтобы ты думала, будто мои чувства к тебе – нечто большее, чем просто забота.

— Я так не думаю, Оуэн, – стараюсь успокоить его я, сжимая его руки в своих.

Когда мама уехала из Эшвилла, она отвернулась от семьи, но не от Оуэна. Он всегда был важной частью моей жизни – звонки, открытки на дни рождения, рождественские подарки, неожиданные визиты в Лас-Вегас. До переезда к дяде он был единственным по-настоящему близким мне человеком. Я знаю – его чувства ко мне отеческие, ничего больше.

Но иногда, совсем иногда, когда он видит в моих чертах мамино отражение, я задумываюсь:

Кого он видит перед собой – девочку, которую учил кататься на велосипеде в пять лет, или призрак потерянной любви, шанс на которую уже не вернуть?

— Так, Истон, значит? – его тон становится беззаботнее, пытаясь сгладить неловкость. — Ты уверена, что этот парень тебе подходит?

Да.

Нет.

— Не знаю, – наконец признаюсь я, пожимая плечами.

— Будь осторожна, Скарлетт. Я знаю этого парня давно. В нем сидят демоны.

— Разве они не сидят в каждом из нас в той или иной степени?

— Да, но некоторые не могут вырваться из их цепких лап. Не позволяй себе слишком глубоко проникать в его жизнь. Не уверен, что ты выберешься.

Я хмурюсь от его зловещего предостережения, но прежде, чем спросить, что он имеет в виду, в дверях раздается покашливание.

— Ну разве не миленько? – хрипит Истон, прислонившись к косяку.

Сердце подскакивает к горлу от радости видеть того, кто незаметно пробрался в мое сердце, но тут же сжимается от ненависти в его взгляде. Только сейчас я осознаю, что все еще держу Оуэна за руки. Я резко отпускаю их, поправляя халат.

— Добрый вечер, Истон. Понравилось шоу? – дружелюбно спрашивает Оуэн.

— Я успел только к финалу. Должен сказать – не впечатлило, – рычит он, не отрывая от меня мрачного взгляда.

— Жаль. На вкус и цвет, как говорится. Но голос у Скарлетт – ангельский, отсюда и сценическое имя, – Оуэн подмигивает мне, не понимая, что это лишь сильнее злит Истона.

— Оставлю вас наедине. До скорого, дорогая, – он целует меня в щеку перед уходом.

Проходя мимо Истона, Оуэн усмехается про себя, забавляясь разъяренным дьяволом, которого оставляет мне в компанию. Как только дверь прикрывается, Истон с силой захлопывает ее, заставляя меня вздрогнуть.

— И что это, блядь, было?! – кричит он.

Он редко теряет самообладание, но когда набрасывается на меня, запах алкоголя изобличает причину его ярости.

— Ты пьян.

— Я, мать твою, в бешенстве! Скажи мне, какого черта здесь делал отец Кольта?!

— Он просто поздравлял меня с выступлением, – лгу я.

— Чушь собачья!

— Истон. Иди домой. Я не буду разговаривать с тобой, пока ты в таком состоянии.

— Ты трахалась с ним?! – его вопль повергает меня в шок.

— Что ты сказал?

— Ты слышала! Ты трахалась с ним?!

Звук пощечины, которую я наношу ему по щеке, оглушает нас обоих, но после такого обвинения он заслужил это и даже больше.

— Уходи, пока не сказал того, о чем мы оба пожалеем.

Хотя мне кажется, он уже перешел черту.

Темные круги под его глазами – ничто по сравнению с бурей в его взгляде. Он не в себе. Будь он трезв, то понял бы, насколько абсурдно сейчас звучит.

— Так ты сделала это? – на этот раз хрипло произносит он, и его ровный тон заставляет мое сердце биться быстрее. — Где ты это сделала, а? Вот на этом туалетном столике? У стены? На этом диване? Где, Скар?! – он хватает меня за предплечья, так сильно дрожа от ярости, что начинает трясти и меня.

— Убери от меня свои руки, Истон. Сейчас же! – сквозь стиснутые зубы приказываю я.

Он смотрит на меня с отвращением в своих потрясающих серых глазах, прежде чем отпустить.

— Как ты могла?

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос, – горько отвечаю я, надеясь, что он не слышит боли в моем голосе.

— Знаешь что? К черту это и к черту тебя! Я даже не знаю, кто ты теперь.

— А я знаю, кто ты?! Просто уходи, Истон, – кричу я, чувствуя, как наворачиваются слезы. — Ты и так натворил достаточно.

— Думаю, ты права. Мне стоит уйти. Здесь для меня все равно больше ничего нет, – бросает он, прежде чем выбежать так же стремительно, как ворвался в мою жизнь.

Так уж повелось – Истон переворачивает мой мир с ног на голову, оставляя после себя лишь руины.

И я должна ненавидеть его за это.

Но вместо этого я ненавижу себя – за эту боль в груди, за то, что чувствую, будто он растоптал мое сердце, хотя даже не помню, когда успела ему его вручить.