Я не вижу, но ощущаю, как она закатывает глаза, пока я подсаживаюсь к ней в нашу привычную кабинку.

— Хватит меня донимать, Кен. Дай хотя бы кофе выпить, прежде чем выслушивать твои жалобы. Слишком уж рано для этого, черт возьми.

— Уже одиннадцать, Ист! Практически обед, – отчитывает она, отбрасывая длинные светлые волосы с плеча, чтобы я как следует разглядел ее недовольную гримасу. — И вообще, что ты здесь делаешь? Разве сейчас ты не должен быть на истории? Финн вроде бы говорил, что у вас сегодня тест.

— Следишь за мной, детка? Как мило.

Я пытаюсь ущипнуть ее за обе щеки, но она шлепает меня по рукам.

— Ты же знаешь, что Прайс взбесится, если ты завалишь еще один предмет.

— Мне абсолютно плевать на мнение придурка Дика.

Я разваливаюсь на сиденье, не испытывая ни малейшего желания обсуждать отчима. Одна головная боль за раз – мой принцип. А в последнее время этих "головных болей" у меня стало больше, чем я могу вынести. Я всю ночь не спал, думая о Скарлетт. Провел бессонные часы в попытках понять, как заставить ее открыться мне – и, надеюсь, рассказать, что связывает ее с Обществом, – без того, чтобы спрашивать напрямую. Мне точно не нужно добавлять к этому еще и разочарование отчима.

— Она права. Ты явно заставляешь Кольта побороться за первое место в категории "угрюмых" – вставляет Линк с насмешливой ухмылкой.

— Иуда.

— Ой, ну хватит, Ист. Ты же знаешь, что если у тебя проблемы с девушкой, ты всегда можешь прийти ко мне, – Кеннеди оживленно поднимает брови.

— Ты ни слова от меня не услышишь, крошка. Так что хватит выуживать.

— Хмф! С тобой вообще не веселело! – она надувает губы и скрещивает руки на груди.

— А он вообще когда-нибудь веселится? – добавляет Линк с тем же игровым тоном.

Я машу официантке, и она кивает, давая понять, что сейчас подойдет.

— Вам что-нибудь заказать, или трепаться обо мне достаточно для утоления вашего аппетита?

— Закажи мне еще кофе. Я скоро вернусь, – говорит Линкольн, прежде чем извиниться и направиться в туалет.

Глаза Кеннеди незаметно скользят за задницей моего лучшего друга, но я все равно ловлю этот томный взгляд.

— Что?! – резко обрывает она, сужая глаза, когда я бросаю ей проказливую ухмылку, давая понять, что поймал ее с поличным.

— Ничего. Просто… для девушки, которая после выпуска сразу же пойдет под венец, ты слишком часто заглядываешься на моего друга.

— Я вообще не понимаю, о чем ты. – Она поджимает губы, и ее южный акцент становится таким протяжным, что сразу ясно – я задел ее за живое.

— Конечно, не понимаешь, – усмехаюсь я, когда подходит официантка, готовая принять заказ.

"Гринд" забит привычной толпой из Ричфилда – вокруг стоит гул оживленных голосов, давая мне передышку от собственных сумбурных мыслей. И нет ничего более отвлекающего, чем проводить время с друзьями, где мы притворяемся обычными студентами, которых не шантажируют убийством. Хотя бы на час.

Когда приносят наш кофе, Кеннеди отхлебывает свой макиато, делая все возможное, чтобы игнорировать мою все еще довольную ухмылку. Я уже собираюсь подколоть ее еще раз, как вдруг девушки за соседним столиком начинают трещать так громко, что не обратить внимания на их разговор просто невозможно.

— О боже, ну правда! Он такой горячий! Жаль, что я не настолько сумасшедшая, чтобы встречаться с ним. Ну серьезно, кто на это пойдет? Только тот, у кого есть желание умереть. Я права? – визгливо тараторит одна из них, и ее пронзительный голос буквально сверлит мне барабанные перепонки.

— Ну, не знаю, – вторит ей ее не менее раздражающая подруга. — Я бы без колебаний трахнулась с Линкольном Гамильтоном. Он потрясающе красив. Еще и чертовски богат.

— Не-а. Я – нет. Мне все равно, даже если он красив или богаче самого Бога. Он – сплошные неприятности.

— Да ладно тебе, Тиффани, ты преувеличиваешь.

— Разве, Лиса? Все, с кем он контактирует, умирают. Типа, в прямом смысле – буквально мертвы.

— Это вообще не так, – вяло защищает та, которую зовут Лиса.

— Так! Ты же слышала слухи. Никто, кто живет в поместье Гамильтонов, не задерживается там надолго. Я слышала, особняк проклят – там полно призраков всех, кто умер в его стенах. Линкольн либо следующий в очереди в "Клуб мертвецов", либо устроит сцену прямо из "Сияния"¹⁵. Кто знает? Может, уже устроил, – заявляет Тиффани, – которую я мысленно окрестил первоклассной стервой, – несмотря на скепсис подруги.

— Ты и твои теории заговоров. Он потерял всю семью. Ты правда думаешь, что он как-то к этому причастен?

— Ладно, может, это перебор. Возможно, он не виноват в этих загадочных смертях, но он все равно, блин, жуткий. Ну серьезно, кто вообще захочет жить в таком доме? А вдруг призраки, которые там обитают, вселятся в него? Представь, что ты его девушка и остаешься у него на ночь. Ты думаешь, что спокойно уснешь, а потом – бам! – и он вонзает тебе нож в спину.

— О господи, Тиффани, тебе пора перестать смотреть все эти хорроры. Они тебя параноиком делают, – хихикает Лиса. — Да и какая разница? Я точно знаю: если бы Линкольн Гамильтон хоть дважды на тебя посмотрел, ты бы уже висела на нем. Даже не вздумай врать, сучка.

— Ага, я бы его так отымела, – она щелкает пальцами для выразительности. — Может, даже уговорила бы вписать мое имя в завещание. Чтобы, когда он сыграет в ящик, все деньги Ричфилдов достались мне.

— И хороший член, пока ждешь, – добавляет вторая.

Обе заливаются истерическим смехом, привлекая внимание окружающих посетителей. Этого хватает, чтобы пустоголовые дурочки перешли на шепот, избавив нас от необходимости слушать каждую тупую фразу, вылетающую из их ртов. Я бросаю взгляд на окаменевшую Кеннеди и вижу в ее глазах чистый яд.

Дерьмо.

— Не делай этого, Кен, – предупреждаю я, хватая ее дрожащую руку, чтобы удержать на месте.

В ее хищном, кошачьем взгляде читается лишь одно – она мечтает вскочить и вмазать каждой по лицу. Может, даже выцарапать им глаза. Будь ее воля, Кеннеди сожрала бы их заживо, так что, учитывая все обстоятельства, я восхищаюсь ее самообладание и желанием оставаться на месте.

Конечно, будь мы в безлюдном месте, она уже ринулась бы в бой. Но мы в переполненном кафе, а значит, еще до первого удара вся округа – включая ее не слишком понимающего декана-отца, и напыщенного кретина-жениха – уже знала бы об этом. Объяснять им, что ее спровоцировало, было бы… неловко. И она это прекрасно понимает.

Я наблюдаю, как краснота постепенно сходит с ее щек, и, убедившись, что она не наделает глупостей, я отпускаю ее дрожащую кисть. Под столом она хрустит костяшками, сохраняя для посторонних вид образцовой леди.

Но я знаю Кен. Под этой милой южной оболочкой бурлит ярость. И когда этот сдерживаемый гнев прорвется… мне будет жаль того, кто окажется на его пути.

Когда Линкольн возвращается и садится, то мгновенно считывает напряженную атмосферу.

— Что я пропустил?

— Ничего. Кен, как обычно, меня достает. Верно, детка? – я играючи толкаю ее плечом.

Линку и так несладко. Нет смысла сыпать соль на рану, рассказывая, что какие-то дуры поливали его грязью за спиной.

— Вообще-то, мы обсуждали Хэллоуин, – неожиданно заявляет Кеннеди, оживляясь и придвигаясь к Линкольну.

— Мы что? – удивленно моргаю я.

— Ага, – она растягивает "а" на конце, бросая через плечо взгляд, приказывающий играть по ее правилам.

— И что там с Хэллоуином? – ухмыляется Линк, отхлебывая кофе.

— Думаю, нам стоит устроить вечеринку.

— Вечеринку? – как попугай повторяю я, не понимая, к чему она клонит.

— Да, Истон. Вечеринку.

— Окей, я за. Где? – оживляется Линк, всегда готовый поддержать любую идею Кен.

— В твоем доме, конечно же, – сияет она, томно опуская длинные ресницы.

Бедняга даже не подозревал, куда это приведет.

— В моем доме?