Я закрываю дверь гримерки и на минуту прислоняюсь к ней, пытаясь успокоить дыхание. Но как бы я ни старалась, эта животная энергия все еще будоражит мои чувства. Я сажусь перед зеркалом и беру салфетку, чтобы смыть макияж, как вдруг дверь с грохотом распахивается. В отражении я вижу разъяренные серые глаза Истона. Он захлопывает дверь и приближается ко мне, его взгляд в зеркале не отпускает меня.

— Тебе не стоило сюда приходить, – шепчу я, уже без той бравады, что была у меня на сцене.

— А тебе не стоило позволять первому встречному трогать тебя так, как я только что наблюдал, но вот мы здесь, Скар.

— Это часть работы.

— Правда? А доводить до стояка каждого мужчину в зале тоже входит в твои рабочие обязанности?

Я невольно облизываю губы, и его взгляд сразу же опускается на них, заставляя мое сердце биться чаще.

— Моя работа – развлекать. Вот и все.

— Твоя работа – доводить меня до исступления.

Я слабо и сбивчиво смеюсь, когда он подходит еще ближе.

— За дверью полно женщин, которые помогут тебе с этим, – парирую я, делая равнодушный жест.

— Меня не интересует то, что они могут предложить.

Его рука обхватывает мою шею, и он запрокидывает мою голову себе на грудь, вынуждая смотреть в его серебристые глаза. Я чувствую его горячее дыхание на своих щеках. Изо всех сил стараюсь не закрыть глаза и не поддаться этому ощущению. Он проводит большим пальцем по моим накрашенным губам, намеренно размазывая помаду, и меня всю сотрясает от желания.

— Не знаю, какую версию тебя я ненавижу больше, – хрипит он, и в его взгляде пылает вожделение. — Трусливую церковную мышку, пугающуюся собственной тени, или эту накрашенную богиню.

— Какая жалость. А я в равной степени ненавижу все твои версии, – огрызаюсь я, но мой голос звучит слишком хрипло, чтобы быть убедительным.

— Неужели? – насмехается он, читая ложь в моих глазах.

— Да, ненавижу.

— Хм, – хмыкает он, не ослабляя хватку на моей шее.

Он швыряет влажную салфетку с моих колен на туалетный столик и одним плавным движение разворачивает меня в кресле. Я сглатываю пораженная тем, как легко он управляется со мной, не отпуская горло. Не знаю, почему я удивлена. Опыт Истона в обращении с женщинами общеизвестен. Каждая услышанная мной сплетня о его похождениях лишь подтверждала, насколько хорошо он знает женское тело. И сейчас, когда одним прикосновением он заставляет меня гореть, я понимаю – слухи не лгали.

— Так значит, ты лишь ненавидишь меня? – дразнит он, приподняв бровь.

— Да, – лгу я.

Он улыбается. Будто я только что сделала ему подарок.

— Давай проверим это, – в его голосе звучит смертельная угроза.

Его рука скользит вниз по моей груди, пока не находит чувствительный сосок. И тогда я осознаю, в какой опасности нахожусь.

— Не похоже на ненависть, – издевается он, когда мой сосок затвердевает под его пальцами.

— Это не из-за тебя. Ты сам сказал – последний час ко мне прикасались танцоры. Мое тело просто еще не отошло от этого.

На его великолепном лице появляется усмешка, и меня охватывает страх, предупреждающий, что не стоит так легкомысленно дразнить дьявола. Он накаляется ближе, его колено резко раздвигают мои ноги. Горло сжимается, а во рту резко пересыхает от угрозы в его глазах.

— Значит, это всего лишь физиология?

— Да.

Он облизывать губы, и теперь уже я завороженно слежу за ним. Верхняя губа Истона изогнута в форме идеальной V, указывая на полную нижнюю – соблазнительную, так и манящую укусить. Я сглатываю, изо всех сил стараясь не потянуться к его губам, пока его рука скользит вверх по моему бедру через разрез платья. Он приподнимает ткань, обнажая влажное пятно на моих трусиках.

— Не похоже, что я никак на тебя не влияю.

— Ты вызываешь у меня лишь отвращение.

Когда его большой палец тереться о влажную ткань, я подавляю стон, рвущиеся из горла. Ненавижу, как мое тело придает меня, показывая, какая я лгунья.

— Твоя киска говорит обратное.

Мое лицо останется каменным, даже если тело предательски реагирует.

— Упрямая маленькая стерва, – усмехается он с той греховной ухмылкой, которая так характерна для Истона.

Я сохраняю невозмутимый вид, чтобы он не увидел, что его слова действую на меня не меньше, чем его руки. Но, к сожалению, у меня вырывается вздох, когда он резко притягивает меня к краю кресла, так что я почти соскальзываю на пол.

— Что ты делаешь? – лепечу я, когда он раздвигает мои ноги шире и опускается на колени.

На его губах играет дьявольская улыбка, а взгляд прикован к моей влажной промежности.

— Хочу попробовать твою ненависть на вкус. Убедиться, что она так же сильна, как ты утверждаешь.

Я кусаю щеку, пока его руки скользят вверх по моим бедрам, оставляя мурашки. Он пристально смотрит на меня, ожидая, что я велю остановиться. Но когда я ничего не говорю, его улыбка становится еще опаснее. Не отводя от меня взгляда, он сдвигает трусики в сторону. Его большой палец начинает играть с моими половыми губами, покрываясь моими соками. Затем он убирает палец, оставляя меня с мучительной пустотой, только чтобы медленно облизать его у меня на глазах – и мое желание вспыхивает с новой силой.

— Твоя киска на вкус совсем не как ненависть, Скар. Скорее, как желание почувствовать мой член внутри.

Я так сильно прикусываю язык, что во рту появляется привкус железа.

— Я ошибаюсь?

— Да, – бросаю я с наигранной уверенностью.

— Лгунья, – усмехается он, прежде чем склониться и провести языком по всей длине моей щелочки.

Голова сама запрокидывается назад, когда Истон начинает ласкать меня языком. Его движения сводят с ума – уверенные, намеренные, будто он хочет превратить меня в лужицу желания. А его низкий стон лишь подстегивает меня двигаться ему навстречу.

— Блядь! – рычит он.

Я вскрикиваю, когда он срывает с меня платье, разрывая его посередине, а затем с той же звериной силой рвет трусики. Его язык снова насилует мои чувственные складочки, кусая клитор с новой яростью. Мои груди тяжелеют, требуя той же ласки, что он уделяет моей киске. Без стеснения, я сжимаю ее, играя с сосками так, как хотела бы, чтобы это делал он. Из меня вырывается досадный стон, когда перчатки на моих руках мешают ощутить желаемое трение.

Истон поднимает свой взгляд и видит, что я делаю. Его самообладание исчезает. Он поднимается во весь рост, подхватывает меня и отшвыривает кресло с такой силой, что оно с грохотом ударяется о стену. Я упираюсь ладонями в столик, но колени подкашиваются от его горящего взгляда.

— Можешь ненавидеть меня сколько угодно, Скарлетт, но ты сделаешь это с моим членом внутри, – рычит он, расстегивая ширинку и высвобождая свой возбужденный член.

Он выглядит огромным и разъяренным, от чего мои глаза округляются. Я неуверенна, что эта штука поместится в моем неопытном теле. Он срывает с меня остатки платья, затем расстегивает лифчик, оставляя на мне лишь перчатки и туфли. Он разворачивает меня, заставляя прогнуться, подставив задницу, и вынуждает смотреть на нас в зеркало.

— Скажи мне остановиться, если не хочешь этого, – хрипит он, впиваясь пальцами в мои бедра. — Скажи, что ненавидишь меня. Скажи это!

— Я ненавижу тебя, – шиплю я, шире раздвигая ноги и подставляя ему себя.

Он усмехается, достает презерватив из кармана и швыряет его на столик.

— У тебя есть десять секунд, чтобы надеть эту штуку на меня. Иначе я трахну тебя без защиты.

Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он шлепает меня по ягоднице. Я торопливо вскакиваю и вскрываю упаковку презерватива зубами. Не то чтобы мне было бы противно ощутить его голую плоть внутри себя, но все знаю – Истон ходок, и кто знает, где побывал его член.

В отражении зеркала я вижу, как он насмешливо приподнимает бровь, но в его взгляде тут же вспыхивает желание, когда я обхватываю основание его члена, после того как надела на него презерватив. Я разворачиваюсь к нему спиной, задрав задницу, молча приказывая ему делать со мной все, что он захочет. Он снова шлепает меня ладонью, уже сильнее, и я тихо вскрикиваю, понимая, что завтра на этом месте окажется след. Он хватает мой светлый парик, наматывает его до запястья и заставляет меня смотреть на него через зеркало. Я вижу, как он морщится от прикосновения к синтетике, но это не охлаждает его пыл.