— И почему, черт возьми, нет? – резко возражаю я, чувствуя, как закипаю.

Он даже не поднимает головы, будто не слышит моего возмущения, и я продолжаю:

— Знаю, ты уже чертовски древний, Дик, но, кажется, со слухом у тебя все в порядке.

Он фыркает – единственная реакция, которой я удостаиваюсь.

Знаю, что этот придурок не старый – ему чуть за сорок. С его внешностью Джоша Дюамеля отчим прекрасно осознает, что в самом расцвете сил. Но все равно приятно поставить его на место. Этому заносчивому мудаку не помешает ложка скромности, и я с радостью ее поднесу.

Я нетерпеливо барабаню пальцами по подлокотнику, пока он продолжает игнорировать меня.

— Тебе же это ничего не стоит. Пара звонков – и мое имя в списке. Я же не прошу тебя продать почку.

Наконец, он отрывается от работы, упираясь локтями в стол и складывая руки перед собой.

— Зачем? – резко спрашивает он, и его бесстрастное лицо ничего не выражает.

— Что, зачем?

— Я не собираюсь спрашивать тебя, как ты узнал об этом заведении. Ты слишком умен, чтобы какие-то секреты этого города долго оставались для тебя тайной.

Абсолютно верно.

— Но я спрашиваю – зачем? Зачем тебе посещать "Латунную Гильдию"? И не вздумай говорить, что ради первоклассных шлюх, потому что я знаю, ты можешь получить их бесплатно.

Уголок моих губ дергается в усмешке. Большинство родителей не разговаривают так с детьми. Но у нас с отчимом особые отношения. И главное – мы никогда не ходим вокруг да около.

— Меня не интересует их "меню".

— Так я и думал. Тогда что тебя интересует?

— Скажем так, у меня есть личные дела с одним из завсегдатаем этого места, и мне нужно попасть внутрь, чтобы разобраться с ними как следует.

— Понятно, – бормочет он, потирая подбородок. — И ты не можешь разобраться с этими "делами" вне клуба?

— Нет.

— Хм. Видимо, ты не так изобретателен, как я думал.

Ублюдок.

— Вместо того чтобы задавать двадцать гребаных вопросов и заставлять меня прыгать через обручи, может, в этот раз ты просто сделаешь мне одолжение без лишнего геморроя?

Воцаряется тяжелая пауза. Мы смотрим друг на друга, не моргая. На минуту мне кажется, что он снова откажет. Чего я, впрочем, и ожидал. Дик живет, чтобы портить мне настроение.

Я уже готов смириться и попросить Линкольна снова пойти со мной, как вдруг Дик берет телефон, что-то печатает и через несколько секунд получает ответ.

— Готово. Ты в списке, – заявляет он и возвращается к ноутбуку.

— Спасибо, – бросаю я, и это "спасибо" звучит для него так же фальшиво, как и для меня.

Я встаю и направляюсь к двери – большего от нашего общения ждать не приходится.

— Истон, – окликает он меня, когда моя рука уже на ручке.

Я стискиваю зубы – ну конечно, этот ублюдок не мог просто так сделать мне одолжение. Я поворачиваюсь с каменным лицом, готовый выслушать все, что он скажет, лишь бы поскорее покончить с этим.

— Не знаю, во что ты вляпался, но в этом клубе полно сомнительных ублюдков.

— Забавно, что ты это говоришь, ведь, насколько я заметил, большинство из них выглядели точь-в-точь как те ублюдки, с которыми ты играешь в гольф по воскресеньям, – парирую я, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о дверной косяк.

Он даже не улыбается, отвечая с упреком:

— Заключать сделки на поле для гольфа и в борделе – две совершенно разные вещи.

— Неужели?

И это не бордель, мудак. Обычный клуб, черт возьми.

— На поле они знают, что я ожидаю честности и уважения. А в таком клубе… заплатить, чтобы вдвоем трахнуть одну из шлюх в честь сделки – это уже не та благородная этика, верно?

Он прав, но я скорее сдохну, чем соглашусь с ним.

— Не все должно крутиться вокруг сделок, Дик.

— Вот тут ты ошибаешься. Все сводится к сделкам. Что бы ты ни затеял, убедись, что все козыри у тебя. Большинство из них играют не по-правилам.

— Я тоже.

— Вот именно, – хрипло бурчит он, раздраженный тем, что до меня не достучаться.

— Поэтому твоего имени и не было в списке? Не хочешь ассоциировать себя с этими… как ты их назвал… сомнительными ублюдками? – спрашиваю я из чистого любопытства.

С тех пор как я взял фамилию Прайс, у меня не было запрета на вход ни в одно заведение. Ни в бары, ни в ночные клуба, ни даже в трусики. Черт, мне достаточно было назвать фамилию – и двери (или ноги) распахивались передо мной с самой сладкой улыбкой. Если все эти "большие шишки" любят посещать такие места, то почему он нет?

— Как-то ты притих, Дик. Вопрос несложный.

— Меня нет в списке из уважения к твоей матери, – сухо бросает он, словно мне и так должно быть понятно.

— Сомневаюсь, что ее это сильно расстроит. В любом случае, она вряд ли в курсе, где ты проводишь большую часть своего времени.

— Есть разница между где и как я его провожу.

— Что ж, как скажешь. Мы закончили? – вызывающе приподнимаю бровь.

— Да, закончили.

— Так я и думал.

Я выхожу из кабинета, чувствуя себя на десять фунтов легче, теперь, когда точно знаю, что смогу увидеть выступление Скарлетт сегодня вечером. Я достаю свой телефон и вижу, что до ее шоу еще добрых двенадцать часов, а значит, мне нужно чем-то занять голову, чтобы не сойти с ума от ожидания.

Я: Где ты?

Финн: У Линка.

Разумеется. С тех пор, как отец выгнал его, особняк Линкольна стал его постоянным пристанищем. Хотя это даже к лучшему. Линкольн, живущий в полном одиночестве в этом чертовом доме – уже само по себе неправильно.

Финн: Мы все здесь. А ты где?

Я: Только что закончил с твоей мамочкой. Буду через 30 минут.

Финн: *эмоджи средних пальцев*

Я усмехаюсь, хватаю свои вещи и направляюсь в поместье Гамильтонов. Пальцы непроизвольно сжимают руль, когда я проезжаю скрытую грунтовку, ведущую к коттеджу Скарлетт у входа в лес Оукли.

Скоро увидимся, Скар.

Двенадцать минут спустя я подъезжаю к воротам с фамильным гербом Ричфилдов и замечаю на подъездной дорожке пару знакомых машин. Значит, Финн не шутил, когда сказал, что "все здесь". Хотя меня это не удивляет. С тех пор, как началась вся эта история с Обществом, дом Линкольна стал нашим штабом, где мы собираемся, чтобы разобраться в этом дерьме.

Открыв дверь и войдя в прихожую, я слышу смех из гостиной. Прислонившись к косяку, наблюдаю, как Стоун учит Кеннеди как нокаутировать парня. На экране телевизора застыл кадр из "Бойцовского клуба" – видимо, оттуда они и черпали вдохновение.

— Черт, Кен! Зачем тебе такие длинные ноги, если ты не собираешься ими пользоваться? – поддразнивает Стоун, ловко уворачиваясь от неуклюжих выпадов запыхавшейся Кеннеди.

— Стой на месте, тогда узнаешь!

— Ага, как же. Давай, Барби, покажи, на что ты способна.

— Тебе повезло, что ты мне нравишься, – хрипит Кеннеди, сгибаясь, чтобы перевести дух.

— Даже если бы ты попыталась, тебе не поймать меня. Вы, северяне, совсем хиленькие. Ну давай же, ударь меня!

Кеннеди бросается на эту южанку, но Стоун и правда слишком проворна – взлетает на диван, затем перепрыгивает через него, ловко уворачиваясь от ее хватки.

— Это нечестно! Ты просто мелкая, поэтому такая быстрая.

— Не-а. Она жилистая. Тебе просто нужно сбить ее с толку, детка, – говорю я, привлекая их внимание. — Помни, настоящая война ведется вот здесь. – Я тычу пальцем в висок, чтобы донести суть.

— Истон!!! – кричит Кеннеди и тут же бросается ко мне, обхватывая за талию.

— Девчонка Финна учит тебя драться, да? – я чмокаю ее вспотевший висок.

— Ага. Наша Барби, конечно, знает, как играть в психологические игры с этими богатенькими дебютантками, но ей не помешает уметь постоять за себя и среди парней. Девушке лишняя безопасность не повредит.

— Неужели? Раньше у тебя с этим проблем не было, – поддразниваю я ту самую девчонку, которая в детстве постоянно ввязывалась со мной в драки.