Общественное мнение – это важно. Люди должны верить, добровольно отдать свой голос за новый мир. Но они этого не сделают. Да, народ ноет, что все плохо, что им тяжело живется, и что у них даже нет возможности сделать свое существование легче. Особенно в этом плане выделяются рокеры.
Но ведь иногда и у них получается зажечь сердца. То же самое получилось у Молодого, когда за него вышли на улицы. Сейчас он, правда, играет на поводу у пиджаков, участвует в этом шоу, да только вот у него, очевидно, не было другого выбора. Если бы его не казнили после того, что он устроил, то однозначно убили бы в тюрьме. А так есть хоть какой‑то шанс, хотя на помилование и амнистию он не рассчитывает, я в этом уверен.
Вот и я… Теперь я – один из самых разыскиваемых людей в Новой Москве. Только вот преследует меня не полиция, а корпораты и, наверное, люди из Сената. И шансов у меня, пожалуй, столько же, сколько у него.
Но он есть. Все еще есть. И это стоит того, чтобы рискнуть.
Плана, правда, у меня не имеется. Нужно добраться до города, а потом уже прикидывать, что делать дальше. Может быть, я доберусь до адреса, где меня латали в прошлый раз, и там мне снимут блокировку. Ну а что, почему бы и нет? У меня есть деньги, чтобы расплатиться с ними, той пачки наличности хватит. А дальше?
Дальше надо будет найти хакера, если он не найдет меня раньше. Связаться с ним, наверняка такая возможность имеется, каким бы скрытным он не был бы. Шерлок работает со многими, у него куча подручных. Подозреваю, что он забивает все это баблом, причем, ворованным, но и хрен с ним.
По встречной полосе поехала колонна из военных машин: грузовики, внедорожники, автобусы. За ними следовало еще несколько, МЧСовских. Ну вот, власти отреагировали. Вряд ли они едут из Новой Москвы, скорее всего нагребли где‑то в ближайшей части. И хорошо, работают оперативно и, возможно, что смогут спасти большинство людей.
Интересно, что теперь будет с компьютерными сетями города? Получится у властей очистить их от вируса? Сомневаюсь. Работы будет чертовски много, как бы всю инфраструктуру заново строить не пришлось. Какую же зловредную штуку написали в лабораториях «Когисофта».
И ведь, мать их, это не единственная такая тема, которые проворачивают корпорации. Тот же Квартал – это для них напаханное поле. Там разрабатывают новые боевые наркотики, а говорят даже, что биологическое оружие. А это, пожалуй, будет пострашнее, чем этот вирус.
И Сенат, скорее всего, дойдет и до него, устроит в России пандемию. И будут продолжать, пока кто‑нибудь не остановит их. А ведь даже Красавцев не может это сделать, потому что рука руку моет. Даже не совсем… Устроить сейчас ночь длинных ножей, чистку – это то же самое, что вырезать себе долю мозга. Лично и наживую.
Да, эта доля мозга поражено опухолью, но ведь она твоя, верно? И рука не поднимется. Может быть, Красавцев и мог бы сделать это чужими руками, но пока таких рук не наблюдается. Хотя он ведь наверняка в курсе, наш президент на этих интригах собаку съел, после того, как пришел к власти почти шестьдесят лет назад после военного переворота.
Колонна была длинной, растянулась на несколько километров. В самом конце я заметил несколько броневиков с эмблемой «Клинков». Похоже, что дела обстоят совсем плохо, раз бойцов ЧВК решили использовать на территории страны, такое происходит совсем редко. Что‑то из ряда вон выходящее, честно говоря.
Проезжая мимо них, я кинул им джамбо. Ну а почему нет? Вряд ли кто‑то успеет разглядеть мое лицо, но им будет приятно.
Скоро стройный ряд машин закончился. Я продолжил гнать вперед, все дальше и дальше погружаясь в свои мысли. Шоссе прямое и очень ровное, дороги строить у нас научились, особенно такие вот, федеральные трассы. Шесть полос с одной стороны, еще шесть с другой, есть где разогнаться, и я спокойно лавировал в потоке, обгоняя машины одну за другой.
Легковые, грузовики‑фуры, которые перевозили грузы, не требующие срочной доставки, семейные рыдваны. Мимо прокатил даже конвой кочевников, тех с первого взгляда было видно: машины раскрашены, эмблемы клуба налеплены, множество мотоциклов. Не все из них отморозки, некоторые бывают относительно честными, но оно мне не очень‑то интересно. Да и они мной не заинтересовались, хоть байк у меня и был под стать им.
Километра через полтора мне пришлось сбросить скорость, а потом и остановиться. Четыре полосы оказались перегорожены, и водителям приходилось пропихиваться через игольное ушко. Здесь произошла авария: минивэн, который развернуло через две полосы и перевернуло на бок, две легковые тачки.
Две машины сотрудников полиции, карета скорой, которая оказывалась помощь. На дороге лежало два трупа, накрытых черными полиэтиленовыми мешками. И так как мне пришлось задержаться, я рассмотрел это во всех деталях.
Одна из машин превратилась в гармошку, ее ударило с разных сторон. Вторую развернуло, хотя от ее передней части тоже не очень много осталось. Чуть сбоку у экипажа скорой стояла женщина, обернутая спасательным одеялом, она держала в руках кружку. Похоже, что ей удалось выжить.
Банды Новой Москвы не убивают в день столько, сколько гибнет во время автомобильных аварий. Даже самые лютые отморозки, устраивавшие массовые убийства. Но мы все равно не отказываемся от этого вида транспорта, ведь машина – это самый комфортный способ преодолевать дальние расстояния, доступный населению. Билеты на самолет стоят дорого, а поезда едут медленно и долго.
Даже если посчитать всех, кого я убил, то это будет тысячная доля процента от погибших за год. Но большая часть из них даже не войдет в статистику, потому что они родились и жили в Квартале, и далеко не факт, что у них были паспорта.
Но ситуация в Бологом однозначно станет черным днем. Там статистика попортится, причем сильно, даже если большинство жителей города удастся спасти. И корпораты пошли на это.
Наконец, я миновал узкое место, и стал снова разгоняться. Проехал между двумя машинами, потом еще двумя, вышел на полосу и опять прибавил скорости. До Новой Москвы осталось не так далеко.
Минута тянулась за минутой, они сливались в часы, дорога – широкая бетонная змея, тянулась вдаль километр за километром. Но из‑за горизонта постепенно появлялась Новая Москва. Отсюда ее было хорошо видно, но этот пейзаж не впечатлял. Не того, кто множество раз видел этот мегаполис с неба, когда возвращался с задания.
Синт‑бетон и асфальт повсюду, высокие дома. Заезжал я с запада, потому что дорога шла в объезд территорий Старой Москвы, ее даже видно не было, потому что закладывали шоссе по очень широкой дуге.
Постоянное повторение, одно и то же бетонное поле, которое сливается воедино, только пейзаж меняется. Говорят, что в такой ситуации легко можно впасть в транс, однообразие притупляет внимание. А потом просто потерять контроль над транспортом и вылететь с шоссе или угодить под фуру.
Сколько таких было?
Однообразие вообще притупляет чувства. Это как с убийствами. Первого своего человека я запомнил навсегда, это был совсем молодой парень из местного африканского населения. Мы тогда сидели в окопах и блиндажах, а они пошли в атаку. Бежали отчаянно, пытались пробиться, и как мы узнали позже, все это потому что за ними шли заградотряды из «Уайтграунда», которые расстреливали отступавших.
Первую их волну скосила артиллерия и наши дроны. Но некоторым удалось прорваться. А потом пришел уже наш черед. Я тогда навел на него ствол и высадил почти полный магазин.
Остальных даже не считал. А потом то ли меня втянули, то ли я привез войну сюда, в Новую Москву. И перебил кучу людей. Имен большинства я не знаю, но некоторые все же занимают особое место. Котел, Змей, Густой. Но они сами нарвались.
Они вообще все сами нарвались, у меня ведь и в мыслях не было кого‑то трогать. Я жил вполне себе законопослушным гражданином, и вообще никак не был замешан в криминале. Черт, да у меня даже выходов на них не было, да и сейчас не так уж много, если не считать Шерлока, того водителя бусика, да «Кровавых».
