Биллборд моргнул и снова погас, из управляющего блока вырвалось несколько искр. Перегорел или, может быть, хакер сам его поджарил, убедившись, что послание получено? Просто, чтобы не оставлять следов.

Ладно, чего уж тут гадать. Нужно ехать.

Я снова тронул тачку вперед. Проехать через Боевую Зону само по себе будет непросто, но я очень постараюсь. Тем более, что чувствовал я себя не так уж и плохо, препарат, которым угостил меня шпион «РосИнКома» все еще действовал. Вряд ли это продлится долго, так что лучше поторопиться.

Навигатор на улицах Боевой Зоны будет бесполезен: местами дороги перекрыты баррикадами, а где‑то слишком много самостроя. Но я, по крайней мере, знаю направление, что само по себе уже неплохо.

Через несколько минут я въехал на территорию беззакония. Здесь все выглядело совсем иначе: часть домов, таких же стандартных человейников, стояли совсем без света. Кое‑где можно было увидеть разбитые окна. В одном из них я заметил голого парня, который высунулся и курил. Интересно, что он там делает, квартира же наверняка разгромлена.

Поехал дальше. Боевая Зона не такая большая, как Квартал, но дома здесь гораздо теснее, дороги уже. Зато есть дворы, другое дело, что соваться в них я не рискну. Каждый двор принадлежит банде, причем, не исключено, что даже не одной. Нарываться мне не хотелось.

Снаружи послышался крик, и секунду спустя перед машиной приземлился человек. Я резко нажал на педаль тормоза, и тачка по инерции прокатилась чуть вперед, но все‑таки остановилась.

Упавший не двигался. В свете фар было видно, как по асфальту растекается блестящая кровь. Бедолага, который решил покончить с собой? Или, может быть, ему помогли, попросту выкинули из окна? Здесь возможно всякое.

Вывернув руль, я объехал тело по встречке, а потом двинул дальше. Выглянул, и увидел, как над машиной пролетел дрон, который миновал меня и скоро превратился в точку на небе. Рассмотреть я его успел, не военный, и не что‑то служебное, обычная гражданская птичка, ничего особенного. Я ненавижу дроны, потому что знаю, какое преимущество они дают в бою. Особенно, когда их несколько, и когда картинка с них синхронизируется программой со спутниковыми данными и сигналом с радарных станций, а потом выводится на твою тактическую миникарту. Оставалось надеяться, что у местных не было доступа к таким технологиям.

Впереди был совсем темный участок. Фонари не работали, а из окон света не было. Возможно, что вышел из строя трансформатор или что‑то такое, что тут питало энергией часть района. Я не очень хорош в этих вещах, не электрик.

Честно говоря, мне захотелось свернуть, да только вот альтернативой было двигать через переулки и дворы, где тесно, и придется ехать совсем медленно. А скорость – это мой единственный шанс остаться целым. Нужно перемещаться достаточно быстро, чтобы в случае чего успеть свалить.

Оставалось надеяться, что я в случае чего успею придавить газу, и скрыться от любой угрозы. На относительно широком проспекте у меня в любом случае было преимущество в скорости. Если, конечно, за мной снова не погонятся.

Но что‑то уж слишком часто я участвовал в погонях за последнее время. Надоело.

Скоро я въехал на темную территорию. Фары освещали дорогу, да только вот их свет позволял видеть одно и мешал разглядеть то, что было за пределами светового поля. Может быть, следует все‑таки поменять свои глаза обратно на оптику? Она ведь реально дает немало преимуществ, хоть у нее и есть недостатки.

Из переулка вдруг выбежала девушка, и секунду спустя машина налетела на нее, отшвырнув в сторону. Ее бросило на капот, а потом, когда я нажал на тормоз, выкинуло вперед на несколько шагов. Я остановился, не снимая рук с руля. Первым моим желанием было выйти, посмотреть, что с ней случилось, но только вот имелось какое‑то предчувствие, что здесь все‑таки что‑то не так.

Я медленно повернул руль, чтобы объехать место аварии, когда увидел, как из подъезда ближайшего дома выбежали трое парней: один голый по пояс, с зеленым ирокезом на голове, и двое в кожаных куртках. Наемники?

Это была засада, причем, вполне очевидная. Девчонка бросается по тачку, я сбиваю ее, выхожу посмотреть, все ли с ней в порядке, и в этот момент меня берут тепленьким. И все, финиш.

Я втопил педаль газа в пол, выворачивая руль, чтобы объехать девчонку. В камере заднего вида, заметил, как тот, с ирокезом, вытянул руку вперед, и пластины на ней разошлись в сторону, обнажая интегрированный дробовик. Утопив педаль газа, я бросил тачку вперед, вывернул руль, чтобы уйти с линии прицеливания, но тут заметил вспышку, и машина потеряла управление. Раздался мощный хлопок и тачка тут же просела.

Я снова вывернул руль, но без заднего колеса удержать машину мне уже не удалось, и ее бросило вперед. Мгновение спустя она влетела в столб, и остановилась, ремень больно впился в грудь, а в лицо вдруг ударила подушка безопасности, с хрустом ломая мне нос.

Одновременно с этим система защиты брызнула мне в лицо какой‑то химической дрянью. В глазах потемнело.

После того, как двигатель заглох, я услышал снаружи торопливые шаги. Машина открылась, меня рванули наружу, но из‑за того, что я был пристегнут, сразу это сделать не получилось. От резкого рывка я пришел в себя.

Рука сама нырнула к бедру, легла на рукоять пистолета, большой палец откинул хлястик. Стрелять я начал уже от груди, даже не поднимая оружия.

        Огнестрельное ранение груди. Повреждение легкого. Опасное кровотечение.      

        Ошибка. Вероятно наличие подкожной брони.      

Мне в лицо прилетел кулак, отбросив меня назад, но ремень снова удержал меня на месте. Я резко разогнул ногу, лягнув того самого парня с иерокезом в грудь, он отлетел на шаг, а я отстегнул ремень и пополз назад, на пассажирское сиденье. Открыл дверь и просто вывалился на асфальт.

Повернувшись налево, увидел ту самую девушку, что бросилась мне под машину. Ее тело транформировалось: лицевые панели разъехались в сторону, обнажая полностью металлический череп, а из рук наружу выщелкнулись клинки. Она побежала в мою сторону.

Какого хрена они это делают? Тачку отжать хотят? Или им просто не нравится мое присутствие на их территории? Черт его знает, но что‑то подсказывает мне, что спрашивать и выяснять попросту бесполезно.

Вытянув руку, я выстрелил, целясь в колено бегущей девчонки. Грохнул выстрел, и она с криком завалилась на асфальт, проехавшись пару шагов на животе.

        Огнестрельное ранение колена. Нарушение подвижности конечности.      

Она приземлилась в шаге от меня. Раньше я ударил бы ее рукой, чтобы вырубить, даже металлический череп не сдержал бы удара «базуки». Проломить его мне бы не удалось, но от сотрясения мозгов это все равно не спасло же. Теперь же придется действовать иначе.

Я бросился на нее сверху, уклонившись от удара клинка, прижал ствол пистолета к куртке, точно под левой лопаткой, и нажал на спуск.

Огнестрельное ранение грудной клетки. Повреждение сердца. Мгновенная смерть.

Девушка даже вскрикнуть не успела, как обмякла. А с другой стороны в мою уже бежали двое ублюдков. Тот же, что находился за машиной, вдруг попрыгнул на месте, и секунду спустя приземлился на крышу тачки, проминая ее. Что ж, машина их не интересовала, это определенно.

Увидев, что девчонка мертва, он закричал. Это был вой, полный отчаяния и ярости. Тогда он вскинул руку, прицелившись в меня из своего интегрированного дробовика.

Я понял, что все, это конец. Я лежу на асфальте, ускоритель рефлексов заблокирован, и уклониться я не успею при всем желании.

Но все‑таки привычка биться до последнего никуда не делась. Я рванулся в сторону, и он выстрелил.

Если бы я оказался на долю секунды быстрее, то он бы промахнулся. А так все вышло совсем плохо. Уж не знаю, чем был снаряжен его дробовик, но заряд пришелся в мою левую руку, попросту разрезав ее посередине плеча. Бросив взгляд на срез, я отметил, какой он ровный.