Зато камеры висят, причем, много, и одна ровно над нами. Интересно, а как это мы сейчас под ней выбираться будем?
– Камеры зациклены, – сказал парень. – Так что, если не будем шуметь, то сможем выбраться без особых проблем.
– Ты кто такой вообще? – спросил я.
– Снаружи расскажу.
Темнит. Я бы напрямую спросил бы, не послал ли его Шерлок, но не стану. Лишняя информация, которую выдавать точно не стоит. Были еще и мысли о том, что этот побег мне устроили сами корпораты, в надежде проследить за мной, и что я выведу их до Шерлока, но это уже какая‑то слишком сложная схема. Да и должны они понимать, что это не я с ним связываюсь, а он со мной.
Ладно, вот он – шанс, про который говорила Алиса во время моего бреда. Теперь главное – не упустить его. И все зависит исключительно и полностью от меня. Ладно, справимся.
Насколько я понял, это все‑таки была не тюрьма, а клиника. Не имелось тут никаких решеток, которые перегораживали бы коридор, и ничего подобного, так что мы вполне спокойно прошли до самого конца, до двери. Мой проводник приложил ладонь к считывающему устройству, и он отъехала в сторону, спрятавшись внутри стены.
Однако, как все интересно. Все на NFC‑чипах, которые в ладонях, культура. Никаких ключей.
Мы же оказались в еще одном, гораздо более широком коридоре, и вот тут‑то охрана была. Чуть дальше, у здоровенной двери стояло двое. Они разговаривали между собой, и особо не обратили на нас внимания.
Похоже, что за дверью находилось что‑то секретное, раз возле нее поставили караул. С другой стороны, они совершенно очевидно не ловили мышей. По‑видимому, рассчитывали на другие системы безопасности.
А тут ведь наверняка они есть. Может быть, все на ключ‑картах, а возможно, что прямо на чипах, которые вшиты в ладонь. Сканеры сетчатки и отпечатков пальцев ушли в прошлое, просто потому что многие отказались от своих рук в пользу протезов, а уж оптику носят вообще все.
Государство требовало, чтобы на пальцы протезов стали наносить уникальный узор, имитирующий папиллярный рисунок, ну и чтобы радужку искусственных глаз окрашивали так же. Но увы, производители отнекивались, говоря, что разработать для всех пользователей такое будет невозможно, что это будет повторяться, и что очень легко можно будет подделать и обойти системы безопасности. Тут уж, как ни крути, у людей не получалось повторить то, что природа сделала сама.
Мы прошли мимо, и один из парней проводил нас взглядом, но не подозвал, ничего не сказал. Похоже, что моя маскировка сработала. На самом деле с маской на лице единственное, что меня может выдать – это шрам на виске. Ну либо если кто‑то увидит незнакомую рожу и заинтересуется, кто это.
Когда мы подошли к следующей двери, из нее вышел мужчина, тоже в форме. Увидев нас, он остановился, протянул моему проводнику руку.
– Здорово, Джек, – сказал он. Вряд ли это было имя, скорее всего, просто позывной. Впрочем, ничего удивительного как только людей не называли.
– Здорово, Добрыня, – ответил парень, пожимая ему руку.
– А это кто? – спросил мужчина, протягивая руку уже мне.
С одной стороны, это плохо. С другой… Если он протянул руку, значит, скорее всего, ничего не заподозрил. Иначе не стал бы, все‑таки руку ты протягиваешь тому, кому не доверяешь.
– Это Гриша, – ответил мой проводник. Спешно, слишком спешно, как по мне. – Новенький. Сегодня только прислали, а меня Аля отправила показать ему, что где. Ну, сам знаешь, где и за чем наблюдать, обязательные места проверки, ну и то, куда лучше не соваться.
– Очень приятно, – кивнул Добрыня.
Интересно, это у него родители помешаны на старине, или он заработал такой позывной. Особо на богатыря он не был похож, даже если брать не реальный былинный облик, а того, которого изображали в мультфильмах от «Мельницы». От мысли о них сердце чуть кольнуло, Ваня любил их, и мы под каждый новый год ходили на новые. Ему нравилось, а я не был против, потому что считал это признаком правильного воспитания.
– Взаимно, – проговорил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– А чего тебя в охрану‑то? – спросил он, вдруг хлопнув меня по плечу. – Ты, вроде, здоровый? Почему не конвои, не на другие операции?
– Да хрен его знает, – ответил я, заметив, что Джек уже открыл рот. Нельзя, чтобы он говорил за меня. – Когда подписывались, предлагали дела чуть ли не как у «Волков». А теперь сказали эту дыру охранять. Я до этого в столичном ОМОНе служил.
– Ну про дыру ты зря, – сказал он. – Тут, понимаешь, будущее разрабатывают. Но рекрутеры часто всякую дичь
– Да посидит пару месяцев тут, – сказал мой проводник. – Пообвыкнет. Испытательный срок, сам понимаешь.
– Ладно, – кивнул Добрыня. – Давай, смотри тут, что как. Зато служба непыльная, сюда никто особо не лезет.
Ну да, оно‑то и видно, что вы тут все расслабились. Наверное, даже если бы я вышел наружу прямо в больничном тряпье, то он подошел бы ко мне, сказал бы, что я одет не по форме, что допустил потерю дорогостоящего обмундирования и буду служить, пока мне не исполнится пятьсот десять лет. И отправил бы охранять какую‑нибудь дверь.
Мы двинулись дальше и вошли в не успевший закрыться за Добрыней дверной проем. Он вел на лестницу, и мой проводник уверенно повел меня вниз. Почему не наверх? А, наверное, тут тоже подземный паркинг есть, или что‑то такое. Скорее всего, тут подземелье настоящее, да и сами мы не на первом этаже, там‑то как раз просто клиника.
Я услышал, как по лестнице снизу кто‑то поднимается. Сделал несколько шагов вниз, чуть сместившись в сторону, поднял взгляд и похолодел: это был тот самый доктор, который участвовал в моем допросе. В другой ситуации я бы с большим удовольствием встретился бы с этим уродом, чтобы сломать ему шею, но сейчас, увы, это рандеву было вовсе не в моих интересах.
Но на лестнице больше никого не было, а камеры зациклены. Так что если он спалит нас, я просто убью его и все. И получу от этого удовольствие, потому что такие уроды просто не должны существовать.
Доктор шел вперед, уткнувшись в планшет, и что‑то читал. Наверняка что‑то про результаты своих живодерских экспериментов. Хотя, может быть, я совсем плохо о нем думаю, но они тут явно занимались и мозголомкой.
Теперь я смог прочитать на его бейдже имя: Рожнов Севир Анатольевич. Стоит запомнить, в наше время не так‑то уж просто спрятаться, так что я рано или поздно нанесу ему визит. Если, конечно, смогу выбраться отсюда и переживу заваруху, которая начнется в ближайшее время.
Доктор так и прошел мимо, уткнувшись в планшет, странно, что он вообще не свалился. Миновав его, мой проводник прибавил шагу. Похоже, что ему тоже хотелось свалить отсюда как можно скорее.
Кто же он все‑таки такой? Впрочем, думаю, что скоро я это узнаю. Просто потому что я не поеду с ним никуда, пока он этого не расскажет. Пусть хоть убивает.
По лестнице мы спустились на два этажа, и пусть она шла и ниже, Джек подошел к двери, которая вела наружу, и приложил ладонь к считывающей панели.
Как я и предполагал, мы оказались на подземной парковке. Парень спокойно пошел по ней, не обращая ни на кого внимания. А вот мы наоборот привлекли его: на нас посмотрела группа СБшников, которые курили чуть в стороне. Я старался идти ровно, не сбиваясь с шага, чтобы не вызвать никаких подозрений. Когда проникаешь куда‑то, то нужно действовать так же, как когда врешь: вести себя нарочито уверенно, будто ты полностью контролируешь ситуацию. Тогда тебе поверят.
Окликать нас не стали, проводили взглядами, а потом вернулись к разговору. Секунду спустя, послышался взрыв смеха. Обсуждали, кстати, женщин. Ну что ж, интересы у парней меняются, но женщины всегда будут одним из главных. И слава Богу, лучше уж так, чем если мужики начнут обсуждать других мужиков.
Мой проводник достал из кармана брелок и нажал на кнопку. Лада Людмила, что стояла чуть дальше, моргнула фарами и завелась. Он подошел к водительской двери, открыл ее, я тоже не преминул забраться внутрь. Мы оба пристегнулись.
