– Ты нам все расскажешь, Хантер, – сказал Игнат. – Но череп мы тебе вскрывать не будем. Неужели ты думаешь, что мы собираемся рисковать будущим нашего проекта? Нет, испытания назначены уже на послезавтра, так что все пройдет так, как мы задумали. И даже лучше, потому что подозрения от нас будут отведены, это ведь ты атаковал казино и забрал с собой вирус. А потом выпустил его.

Мне оставалось только скрипнуть зубами. Эти уроды все‑таки переиграли меня. Если вычеркнуть резню в мегабашне, то действительно выходило так, что это я все устроил. А они положили сеть, причем, специально, для того, чтобы не дать никому записать видео.

Стоп. Шерлок. Он писал видео прямо с моей оптики, причем делал это до тех пор, пока я не добрался до безопасников. Если он сольет его, то свалить все на меня уже не получится. Да, там видно, как я перебил множество людей, но тем не менее…

И тут я понял, что именно им нужно. Они хотят, чтобы я сдал им Шерлока. Рассказал то, что о нем знаю.

Губы сами собой растянулись в усмешке. Тут есть всего одна проблема: я не знаю о хакере совершенно ничего. Он прекрасно сохраняет конспирацию. И он, очевидно, сумел вовремя отключиться и затереть следы. Да там трафик наверняка через десяток разных анонимайзеров шел, причем самописных, таких, что и не расшифруешь так просто.

– Ну, вот и все, – Игнат улыбнулся. – Тебя ликвидируют сразу после запуска вируса. Остановить его не получится, можешь быть в этом уверен. А потом на доске в даркнете будет опубликован твой манифест. Мы даже придумали тебе псевдоним: Хантер‑Киллер. Как тебе?

– Звучит как какой‑то журналистский штамп, – ответил я. – Мне больше по вкусу быть просто Хантером.

– Теперь, увы, решать не тебе.

Значит, пытать меня, скорее всего, не будут. Странная картина это будет – если террорист, который уничтожил целый город, имеет на себе следы пыток. Впрочем, это не так уж и важно: есть куча способов заставить человека рассказать правду: приемы по мозголомке, специальная химия и прочее. И самое веселое: они ведь все равно не поверят в то, что я реально ничего не знаю. Да уж, как‑то даже грустно.

– Мы знаем, что ты проник в мегабашню не один, тебе помогали, – продолжил Игнат. – К тебе был подключен хакер. Более того, мы покопались в твоем софте и нашли следы самописных изменений, этот парень хорош. И нам нужно знать, кто он такой.

– Хотите скрыть следы? – спросил я. – Сегодня вы убили как минимум десять тысяч человек. Я видел это, он это видел, он в курсе ваших планов на вирус. И вам надо до него добраться. Я же прав?

– Ты прав, – кивнул мой бывший куратор. – Он нам нужен. Так что расскажи, как до него добраться.

– Я тут бесполезен, – мрачно ответил я. – Я понятия не имею.

– Это ложь, – сказал Игнат. – Зная тебя, ты бы не доверился человеку, которого не успел узнать. А ты дал ему коды доступа к своей системе, он был подключен к тебе.

– Я реально не знаю, – мне вдруг стало смешно, я ведь говорил реальную правду, а никто не верил. Вот так вот бывает: наврешь с три короба, а они уши развесят, а когда говоришь правду, так… – Он вышел со мной на связь, когда я был в казино. Он был в системе, так что выводил команды на рекламные экраны. Потом помог во время погони, когда я уезжал от ваших. В машине, которую он для меня оставил, был навигатор. Он привел меня на точку. Там в меня выстрелили иглой с транквилизатором, увезли на место. Все.

– Я разочарован. Значит, мы пойдем сложным путем, – проговорил Игнат. Он не поверил мне ни капли. – Виктор Вениаминович, приготовьте, пожалуйста препарат.

– Мы с Алисой были хорошими подругами, – проговорила вдруг девушка. – Иначе она не пошла бы со мной в парк. Думаю, для нее было бы важно, чтобы ты ушел без боли, она не хотела бы, чтобы ты мучился.

Я скрипнул зубами.

– Да, – кивнул Игнат. – Валерия провела отличную работу по внедрению. Представляешь: на это понадобилось почти три месяца. Ей пришлось работать на той же работе, что и твоей жене, они ходили в один и тот же фитнес‑клуб. Они действительно стали подругами, и она знает твою жену. Да и думаю, что тебе хотелось бы провести последний день в здравом уме.

– Ладно, – сказал я. – Я скажу это, но только ей. Выйдите, и я все расскажу.

– Это невозможно, – покачал головой Игнат.

– Либо так, либо никак, – ответил я. – Хочешь обойтись без пыток? Значит, я буду говорить только с ней. Назову имя, я успел пробить его перед тем, как поехал в мегабашню. Я реально не мог довериться серой лошадке. И все. Я все равно больше ничего не знаю.

– Может быть, на ухо? – девушка подалась вперед.

Им слишком хотелось верить в то, что я вру. Может быть, на это работала моя репутация крутого парня. К тому же они были в курсе, что я, как и все операторы «Клинков» проходил курсы противодействия допросам. А так как я был еще и в отряде специального назначения, подготовка у меня была покруче, чем у остальных.

– Хорошо, – кивнул я. – Только дай сперва попить.

Она снова отвернула крышку бутылки, помогла мне приподняться. Сделав несколько глотков, я откинулся на кушетке, а потом она наклонилась ко мне.

А я, дернувшись вперед, вцепился зубами в ее ухо и сдавил челюсти, что было сил, а потом рванул голову в сторону. Послышался хруст, рот наполнился соленым, девчонка заорала и отшатнулась. Я же выплюнул в сторону кусок хряща, который мне удалось откусить.

Девушка отшатнулась назад, схватилась за искалеченное ухо, закричала, дико, громко. Доктор тут же подскочил к ней, обнял и вывел из палаты или допросной, смотря как назвать помещение, в котором мы находились.

– Что ж, – проговорил Игнат, проводив их взглядом. – Такого я не ожидал. Но ладно, раз не хочешь по‑хорошему, то придется по‑плохому. Понимаешь?

– Да я реально ничего не знаю, придурок, – я ответил ему я и сплюнул кровь на пол. – Я уже все рассказал. Хочешь колоть меня какой‑то дрянью – коли, мне в общем‑то наплевать. И я и так понимаю, что уже не жилец, вирус‑то у вас.

Дверь снова отворилась, и в помещение вошел доктор. Он, молча, двинулся к кушетке, взялся за шприц и набрал что‑то из ампулы. Что ж, у них тут, похоже, все на потоке. Не удивлюсь, если я нахожусь в подвале еще одного частного медицинского центра, под который замаскирована тюрьма и пыточная.

– Колоть? – спросил доктор.

– Давайте, – кивнул Игнат.

Тот подошел ко мне с лотком, затянул вокруг плеча жгут, а потом принялся нащупывать вену. Обрабатывать место укола не стал, просто вогнал иглу, после чего ввел препарат.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом я вдруг почувствовал жар. Мир стал медленно уплывать, края поля зрения покрылись какой‑то мутью, и чтобы посмотреть куда‑то мне приходилось поворачивать голову.

– А теперь рассказывай, что ты знаешь об этом хакере, – услышал я голос Игната.

А потом потерял сознание.

Я почувствовал на лбу прохладную тряпку, инстинктивно чуть отодвинулся назад. Все вокруг казалось слишком холодным, меня колотило, руки и ноги дрожали. Похоже, что у меня был жар.

Последний раз я переживал такое в лагере «Клинков». Первое время заболевали почти все, причем, переболевали какой‑то жуткой лихорадкой, с язвами во рту, от которых почти невозможно говорить. Удивительно, но после нее человек становился практически невосприимчив к инфекциям, хотя мы лазали по джунглям почти все время.

В следующий раз я заболел только через три года, но у нас были отличные препараты. Так что ощущение было непривычным.

Я попытался отодвинуться назад, но понял, что все еще привязан к кушетке. Открыл глаза, и осознал, что нахожусь в той же самой комнате, где меня оставили после допроса. Попытался рвануться один раз, второй, но ремни держали крепко. И даже возможности как‑то вывернуть руку, чтобы расцарапать их «когтями» у меня не было.

Тут я увидел в темноте силуэт. Он приблизился, и превратился…