Я рванул вперед и оказался за стойкой администратора. Борг тут же открыл огонь, пули легко продырявили композит под дерево, защелкали по стенам, выбивая целые куски синт‑бетона и рикошетя во все стороны.
Вскинув автомат, я выстрелил в окно, которое вело на задний двор санатория, и на его стоянку. Осколки со звоном посыпались во все стороны, а я рванул вперед, прыгнул на подоконник, оттолкнулся от него, благо окно было высоким, практически панорамным, и секунду спустя оказался снаружи. Благо, вместо ног у меня были протезы, на которых еще и военные брюки из крепкой ткани, а ботинки тоже хорошие, на высокой подошве. Так что не порезался.
Увидел впереди пару припакованных автобусов, несколько броневиков, только вот словно назло ни один из них не был снабжен пулеметом. Это были обычные гражданские версии, скорее всего, бойцов транспортировали в них.
Было там еще и две БМП‑6, новенькие, в заводской краске, только вот, увы, внутрь мне не попасть, все заперто. Не на электронные замки, кстати, на обычные механические, только вот вскрыть бронированную дверь мне не под силу.
Борг за моей спиной взревел и я услышал тяжелые шаги: он двинул за мной. И снова открыл огонь. Я же не стал ждать, пока он нашпигует меня свинцом, а побежал вперед, в сторону пожарной лестницы, ведущей на крышу. Заметил справа в окне мельтешение, вскинул автомат, и в этот момент окно открылось и наружу высунулся ствол автомата.
Меня обстреляли, несколько пуль просвистело сразу за мной, я вскинулся, навел точку прицела куда‑то в ту область, нажал на спуск.
Множественные огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждения внутренних органов. Мгновенная смерть.
В несколько огромных прыжков я миновал расстояние до лестницы, и в этот момент услышал за спиной хлопок запала гранаты. Бросился вперед, и получилось так, что крепко впилился головой в одну из первых ступений. Контузия никуда не пропала, и ноги немного заплетались.
Но вышло так, что по моей многострадальной голове прилетело еще раз. В глазах задвоилось, к горлу подкатил ком, но так как я не ел уже почти сутки, блевать мне было попросту нечем. Кое‑как поднявшись, я обернулся, и увидел, что борг вылезает через окно. Выскочить наружу одним прыжком у него не вышло бы при всем желании, он был слишком тяжелым.
Схватившись за перила, я побежал вверх по лестнице, и оказался на втором этаже. Вскинул автомат, зажав приклад подмышкой, навел на борга. В глазах двоилось, так что один пришлось закрыть. А при стрельбе так делать категорически нельзя, ограничивать свое поле зрения – это ошибка. Типичная для новичка, но делать было нечего.
Одной длинной очередью я высадил весь магазин, большая часть пролетела мимо, но несколько попали в борга, не сбив его с ног, а чуть толкнув назад. Я же побежал вверх по лестнице, скрылся из поля зрения, но тот все равно открыл ответный огонь. Пули засвистели мимо, зарикошетили от бетонных ступеней.
Воспользовавшись передышкой, я перезарядил автомат, попросту выбив пустой магазин полным, нажатием кнопки снял затвор с задержки. Осталось два этажа, два раза мне придется открыться для борга.
Он продолжил стрелять, но через несколько секунд у него закончились патроны. Это шанс. Я рванул вверх, заскочил на четвертый этаж, но в этот момент дверь, ведущая в здание, распахнулась, и из нее выскочил еще один боец из «Рейджа». Он тут же ударил меня прикладом в ребра, сильно, так, что я уступил на шаг назад. Так, как ноги меня толком не держали, я чуть не упал, перила задержали мое падение, а он уже вскидывал автомат, чтобы пристрелить меня.
Я поднять оружия не успевал, так что пальнул прямо так, благо он был нацелен ему в пах. С диким криком мой враг рухнул на колени, а я дострелил его одной пулей в голову.
Огнестрельное ранение паха. Это, конечно, печально.
Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.
Обернувшись, я увидел, как борг снова вскинул свой пулемет, и едва успел метнуться в сторону, так что пули просвистели мимо. Но стрельба быстро закончилась, похоже, что он решил не тратить зря боезапас, а подняться за мной следом и убить.
Выждав несколько секунд, чтобы он приблизился на достаточное расстояние, я рванул наверх. Стрелять почти отвесно было неудобно, так что мне удалось проскочить, и я оказался на крытой рубероидом крыше. Вокруг находилась куча вентиляционных коробок, какие‑то спутниковые антенны, но на дальней части крыша расположилось пулеметное гнездо. Именно к нему я и рванул со всех ног. На самом деле, шатаясь и чуть ли не падая, боец из меня после двух ударов по голове был очень условный.
Однако я добрался. Пулемет не был закреплен, он просто стоял на сошках, по‑видимому, чтобы его можно было быстро перенести при необходимости. Схватив это здоровенную дуру, я развернул ее в сторону лестницы, с которой только что пришел, улегся на пол. Достал ингалятор с «шоком», снова вдохнул. Практически сразу же мне стало легче, двоиться в глазах перестало. На какое‑то время этого хватит.
Борг появился достаточно быстро, он вышел с лестницы, целясь в меня, и я открыл огонь. Пулемет застучал быстро, часто, но пули только отрикошетили от нагрудной пластины брони врага. Похоже, что там было что‑то очень толстое и крепкое.
Но я перевел ствол ниже, прицелился ему в ногу и дал еще одну короткую очередь. И на этот раз все получилось удачно: пули размолотили шарнир, на котором держался коленный сустав, и борг с яростным ревом повалился на рубероид.
Повреждение коленного сустава. Нарушение подвижности конечности.
Кричал он, естественно, не от боли, а от злости. Борги вообще боли не ощущают, они отказались от своих органических тел, заменив их на вот такие машины. Мне тоже множество раз предлагали перенести мозг в такое, тем более, что по словам рвачей порог нейропластичности вполне позволял это сделать. Но я упрямо отказывался.
Борг вскинул ручной пулемет, и я высадил еще короткую очередь, на этот раз целясь в голову. И она, пусть и была укреплена, посажена низко, и запиралась с трех сторон могучими «плечами», не выдержала.
Повреждение головы. Прекращение жизнедеятельности.
Механический урод не упал, он просто замер, как и стоял, но больше никаких действий не производил. Я для верности пострелял по нему еще, но интерфейс на это уже никак не отреагировал. Он считал, что мой противник мертв, если так можно сказать об этом чертовом киборге.
Я поднялся на ноги и остановился. Прислушался. Все было тихо, никто не бегал, не отдавал команды штурмовать крышу. Похоже, что я разобрался с теми, кто был снаружи. Однако это не меняло того факта, что мне еще предстоит зачищать оба крыла здания. Впрочем, врагов особо искать не придется, они сами прибегут.
И тут я услышал со стороны въезда на территорию санатория рев моторов. Перехватив пулемет, вернулся к гнезду, установил его там, поднял голову и увидел, что в сторону въезда в санаторий едут еще два знакомых мне внедорожника. Точно таких же, как те, на которых я сам сюда явился.
Я открыл огонь. Броня этих штук защищала от промежуточного патрона, могла сдержать винтовочный, но вот крупнокалиберным пулям «двенадцать и семь» ничего противопоставить не могла. И тогда я дал длинную, на расплав, очередь, целясь в броневик.
Пулемет в моих руках затрясся, загрохотал. Слуховой имплант понизил чувствительность: настолько громко эта дура стреляла. Я повел стволом так, чтобы повредить не только двигатель, но и прочертить строчкой пулевых попаданий лобовое стекло.
Машина повернулась и съехала с дороги, из нее так и никто не успел выйти. Скорее всего, там, внутри, сейчас фарш, а сама тачка – это уже как консервная банка. Не загорелась разве что.
Вторая же прорвалась, но им пришлось затормозить, потому что сразу за воротами стоял мой броневик. Ну, если это можно сказать о машине, которая горела, чадя густым черным дымом.
