– Так чего тебе от меня нужно‑то? Ни в жизнь не поверю, что ты на меня случайно наткнулся.

– На самом деле реально случайно, – ответил он. – К нам наводка поступила, что Фрин закупил большую партию наркоты для своего клуба. Вот и ждали передачи, разгрузки и всего такого. А потом я тебя возле клуба заметил, и понял, что все, ловить там нечего.

– Ага, – кивнул я. – Отработал я вашу наводку.

– Да я видел, как его на каталке вывозили. Но вроде не ногами вперед. Тоже не убил. Почему?

– Я не маньяк, Макс, – сказал я. – Я не убиваю без причины. Скажем так, иногда я могу дать человеку второй шанс. И он, мне кажется, понял, что если еще раз свяжется с чем‑то таким, то я приеду, и тогда он отправится в переработку.

– То есть ты не только палач, но и судья?

– Я – охотник, – поморщился я.

– Большой злой Хантер‑Киллер.

– Не люблю, когда меня так называют. Если уж ты знаешь, кто я такой, называй просто Хантером. Можешь по имени, если так проще.

– Пожалуй, по имени. Мне так больше нравится.

– Лады, – я поднялся из‑за стола, взял оба бокала. – Я повторю. Вторые с меня.

– Тогда с меня следующие, – кивнул он.

Добравшись до стойки, я оперся на нее, поставив бокалы, толкнул их к бармену – дородному мужику, который явно сам любил выпить. Он взял, подставил их под струю мойки, после чего спросил:

– Повторить?

– Давай.

Когда бокалы ополоснулись, он подставил один из них под кран, наполняя темным пенным пивом. Вот ведь странное дело. Только сегодня размышлял, что с полицейскими мне не по пути, и что делать с ними мне нечего. А теперь… А теперь так выходит, что сижу с одним из них, да еще и с офицером, в баре, мы выпиваем и мирно ведем диалог. Он не пытается меня задержать. Кажется, совсем наоборот, я ему любопытен.

А судя по общению, парень он неплохой, приятный. Так почему бы не поговорить с хорошим человеком?

Кинув на стойку купюру, я забрал бокалы, после чего двинулся обратно к нашему столику. Уселся, пододвинул порцию лейтенанта ему, поставив на бирдекель.

– Я вот что у тебя спросить хотел, – проговорил он, явно задумавшись. – А что ты чувствуешь, когда их убиваешь? Будто справедливость вершишь? Или что?

– Да ничего не чувствую, – ответил я и отпил ещё пива. – Знаешь, мне кажется, что если ты в таких делах что‑то чувствуешь, то все, маньяком становишься.

– То есть психологи, которые книги пишут по твоему портрету и их истории – это всего лишь домыслы.

– Ну не знаю. У меня высшего образования нет, я школу‑то не закончил. Так что, думаю, что этим умникам виднее, что и как. У них головы большие.

В ответ на это Макс вежливо посмеялся.

Вечер шел. Мы болтали на отвлеченные темы, я выслушивал полицейского. История стандартная для остальных: работа занимает все время, на жизнь его просто не остаётся. Была девушка, но расстались по той же причине: просто не мог уделять столько внимания, сколько ей хотелось.

Рассказал про несколько последних дел. Как оказалось, он расследовал и мои: пару трупов, которые я оставил, узнал. Но говорить о том, что это я, не стал, хотя он сам догадался. Ну а как иначе: выпотрошенный шкуросъемным ножом, все – бандиты‑наркоторговцы. Впрочем, обычно такое скидывались на разборки между конкурирующими бандами, и никто особо не разбирался, кто там и что делал.

Я поведал о своей новой жизни в общих чертах. Рассказал о том, что давно уже не имею собственного дома, потому что свою квартиру продал, а деньги пустил на закупку оружия и снаряжения и оборудование множества тайников по городу. Про Квартал и Боевую Зону пару историй вкинул, тем более, что никого особо не интересовало то, что там творилось. Полиция туда не суется, разве что отрядом спецназа, чтобы взять кого‑то из совсем оборзевших отморозков.

Бокал шел за бокалом, а пиво было темным, крепким, так что нас порядком развезло. И тогда он впал в меланхолию.

– Мы ловим, а они выпускают… Мы ловим, а они выпускают, – лейтенант, кажется, потерял нить ведения разговора. – Ну вот как так‑то?

– А что поделать, – пожал я плечами. – Система так работает. Я вот никого не ловлю, и никого не отпускаю. Я просто охочусь на них. Видишь врага – убей врага. Особенно, когда он враг не только тебе, но и всем мирным жителям Новой Москвы.

Что‑то меня тоже развезло. Хотя, ничего удивительного, пиво крепкое, а в куртке достаточно жарко. Но не то, что снять, я ее даже расстегнуть не могу, иначе все увидят бронежилет. И начнется.

Даже если подумают, что я просто фанат, поэтому такой таскаю, то снимать будут, чтобы в сеть выложить, мол, посмотрите, что за придурок. А мне в сеть попадать нельзя ни в коем случае, особенно с открытым лицом. Так что придется сидеть и париться.

Может быть, покурить выйти, остудиться, заодно и свежим воздухом подышать?

– Хм, – он посмотрел на меня. – Но вот только цивилы тебя другом совсем не считают. Можешь попробовать. У тебя ведь под курткой броник? Давай, сними ее, встань и скажи всем, что ты и есть Хантер‑Киллер.

Последние слова он произнес уже очень громко. Если бы не музыка и голоса болельщиков, то это определенно могли бы услышать лишние уши.

– Тише, – поднял я руку. – Тише, Макс. Не надо об этом. Если я так поступлю, то уже через пять минут тут будет не протолкнуться от наемников, которые за моей головой придут. А мне нравится это место, не хотелось бы громить его и портить хозяевам репутацию. Кто станет ходить в бар, где недавно устроили резню?

– Ты прав, – кивнул он. – Анонимность – это то, что спасает тебе жизнь. Постоянной анонимности, конечно, не бывает, как и абсолютной, так что рано или поздно люди узнаю, что ты – Федор…

– Ну вот ты уже знаешь, – ввернул я.

– И что? – он посмотрел на меня. – Я‑то точно никому не скажу. Что? Я знаю, что ты мне ничего не сделаешь, раз мы беседуем сидим. Но все равно болтать не приучен. Да и, если уж совсем честно, то я думаю, что ты правильное дело делаешь. Особенно тем, что цивилы от этого не страдают. Ну, угонишь пару тачек, да, но ты ведь ни одного мирного жителя не убил.

– На самом деле, было дело… – протянул я и заткнулся. Что‑то меня совсем развезло, раз лишнего стал болтать.

– Это как? – он посмотрел на меня вдруг протрезвевшим взглядом.

– Да… В прошлом году, я в мегабашне одной дело делал. За мной тогда корпораты охотились, то есть не только за мной, но и за вирусом этим. Ну ты слышал, в Бологом…

– Так ты и в этом деле замешан? Ну‑ка расскажи.

Ну все, слово сказано, делать больше нечего. И я вкратце пересказал ему историю «Армагеддона», без особых подробностей. В общем‑то, все то, что Шерлок и без меня обнародовал. Про Сенат не сказал, да про ту азиатку, что мне чуть кишки не выпустила. Это уже точно лишнее.

– А мирняк тут причем? – не врубился он.

– Корпораты выпустили в систему вентиляции какой‑то газ. В мегабашне все с ума посходили, стали бросаться друг на друга, резня началась. Ну и на меня тоже, естественно, кидались. Так что, сам понимаешь, пришлось и их.

– Ну, тут не ты виноват, – он почесал подбородок. – Тут, понимаешь, пиджаки. Среди них тоже преступников полно, да только они респектабельные все, не отморозки с улиц. Попробуй такого тронь… Хотя тех, кто совсем нарывается, трогали, конечно. У нас, слава Богу, корпорации с государством не совсем срослись.

Я хмыкнул. Ну да, так оно и было. Государство жёстко держало корпорации в узле. После той истории с вирусом «Когисофта», например, больше нет, так что и охотиться за мной некому. Их главный офис штурманули «Волки», кого‑то взяли живьём, как и документацию. Ну и…

Судебного процесса не было, да только вот падеж прошел среди менеджеров, да ещё и одновременно всех перебили. Кстати, наемники, скорее всего. Ну а что, они ведь не только на пиджаков и бандитов работают, но и на государство. Да и вообще всякое бывает.

– Мы ловим, а они отпускают, – снова проговорил он. – Мразотство, знаешь ли. Тут недавно насильника взяли, который девчонок ловил, детей совсем, да в подвале держал.