Остальные переглянулись. Было очевидно, что они со мной и связываться‑то не особо хотели, да только вот адреналин уже впрыскивался в их кровь, вызывая раж. Да и отступать никто из них не будет. Кому захочется прослыть среди своих ссыкуном? Тем более, их пятеро, а я один. Беспроигрышная ситуация.
– Да? – спросил я. – Так рискни здоровьем.
– Что ты борзый такой? – спросил он. – Ты чьих вообще будешь? Это наше место, мы знаешь под кем ходим?
Ого, тут какой‑то местный авторитет нарисовался. Что ж, нужно будет навести справки и узнать, а потом, возможно, нанести ему визит.
– И под кем? – спокойно спросил я.
Расстегну куртку – разбегутся. Что ж, разберусь и так.
– Все, достал! – вдруг крикнул один из них, похоже, накрутивший себя до предела, и рванул вперед, размахнувшись битой.
Удивительное дело – это биты. В стране нет ни одного бейсбольного поля, вообще. Мячей в магазинах днем с огнем не отыщешь. А вот биты – пожалуйста, причем делают их вполне себе у нас. Это ж практически легальное холодное оружие, и даже официально остановить тебя с ним не могут, спортивный инвентарь. Впрочем, биту в машине держать, скажем, это вполне себе нормально. На дорогах разное случается.
Но я предпочитаю пистолет.
Замахивался он картинно, только вот не самое лучшее это оружие – слишком долгое. И до того как он опустил ее на меня, я коротко, без замаха ткнул его кулаком в грудь. Воздух со свистом вылетел из легких, а вторым движением я отправил парня в нокаут точным ударом в челюсть.
Перелом челюсти. Сотрясение мозга. Потеря сознания.
Парень рухнул на землю, а остальные с криками бросились на меня. Несколько прохожих все‑таки остановились. Очевидно, они снимают драку на оптику. Вот так вот, разнимать нас никто не полез, зато все с удовольствием выгрузят потом ВК видео или на Рутьюб, чтобы срубить немного халявных лайков.
Выставив руку вправо, я принял на ее удар трубы, обернулся от второго, и перехватил биту у третьего. Резким движением вырвал ее из его ладоней, а потом ткнул в живот и тут же в нос, который с хрустом переломился. Парень хлюпнул разбитым лицом и рухнул на землю.
Перелом носа. Сотрясение мозга. Потеря сознания.
Тут же обратной стороной биты в живот второму. Оттолкнул его плечом в сторону, да так, что он отлетел к остановке. Стекло под его ногами захрустело, а я, размахнувшись уже по‑нормальному, обрушил биту на голову того, что был с трубой.
Послышался звук, будто я ударил по дереву. Впрочем, ничего удивительного, головы у них всех пустые. Парень отлетел в сторону, да так и остался лежать, на виске у него образовалась большая ссадина, из которой потекла кровь.
– Ах ты сука! – крикнул главарь, выпустил биту и вдруг достал из кармана нож. Обычная выкидуха, даже не холодняк. В хозяйственном магазине купил, наверное.
Таким надо резать лицо, руки, чтобы остаться в пределах допустимой самообороны. Ничто так не отрезвляет, как вид собственной крови. Да и боль от множества порезов обычно такая, что особо не до дальнейшего нападения. Впрочем, это сработает не со всеми, многие таскают протезы, а до лица, попробуй еще дотянуться.
Он подскочил ко мне и ударил ножом в живот. Идиот, на мне мало того, что бушлат, который прорезать в принципе тяжело, так еще и бронежилет под ним. Естественно, я не почувствовал даже тычка, и тут же ударил в ответ, врезав ему головой в лицо.
Послышался хруст, и главарь рухнул на землю.
Перелом носа.
И я тут же ударил его ногой в голову. Оставлять в живых конкретно этого ублюдка я не собирался. Как по мне, есть две худшие категории преступников: наркоторговцы и насильники. Вот они‑то конкретно ломают жизни людям, потому что после такого жизнь уже никогда прежней не будет.
Черепно‑мозговая травма. Потеря сознания.
Последний, которого я до этого отбросил толчком плеча, рванулся ко мне и тут же получил обратной стороной биты в висок. К моему удивлению, он удержался на ногах. поэтому я добавил ему еще раз, уже в лицо.
Перелом носа. Сотрясение мозга. Потеря сознания.
Последний упал обратно на стекло, да так и остался лежать. Я огляделся: противников больше не было, все пятеро в отключке.
Идиоты. У них ведь ни одного импланта нет, кроме обязательного минимума вроде оптики. А при этом связались со мной, хотя видно, что заряженный. Ладно, будет им урок. А вот с главарем придется разобраться конкретно.
Перехватив биту, я подошел к насильнику, перехватил ее обратным хватом, а потом резко ударил концом по голове. Голова сухо хлюпнула, а я ударил еще раз. И сразу же еще. И еще. И так до тех пор, пока голова дегенерата не превратилась в кровавую кашу.
Да, меня увидят по камерам, но хрен с ним, они все равно ничего не поймут. А я свалю до того, как уедет полиция, в крайнем случае – угоню машину и уеду. И все.
Свидетели моей расправы с криками стали разбегаться. Тут уже не до съемок, одно дело – веселая драка одного, но толпу, а совсем другое – хладнокровное убийство. И видео полное никто не выложит, скорее всего, потому что тогда легавые замурыжат. Будут таскать как свидетелей, если дойдет до суда, то тоже вызовут, а это никому не нужно. Просто потому что полицейских в нашей стране никто особо не любит.
Один из парней, тот, которого я вырубил первым, очнулся. Посмотрел на меня, на своих товарищей, и глаза его вдруг расширились, когда он увидел, что вместо головы одного из них остался обрубок с челюстью, а все мозги распластались по земле. Открыв рот, он заголосил, поднялся и бросился прочь.
Ну что ж, этот точно теперь бросит все незаконные дела, а возможно даже в школу вернется. Бежал он не оглядываясь, да еще и так быстро, как человеку с сотрясением по идее и нельзя. На всем ходу врезался вдруг в фонарный столб, вскрикнул, а потом припустил дальше.
За моей спиной остановилась машина. Я обернулся, и увидел, как из нее вышел мужчина в свитере и джинсах. Он махнул мне рукой, мол, все в порядке, и двинулся в мою сторону. На всякий случай я поувереннее перехватил окровавленную биту, однако никаких агрессивных намерений мужчина не проявлял, вполне спокойно подошел, посмотрел на труп.
Надо же, привычный. Обычного цивила после такого наверняка вывернуло бы, а он смотрит.
– А остальных чего не убил, Хантер? – спросил он.
Я нахмурился, но тут и так все было очевидно. Кто бы еще стал вот так вот влезать и разбираться с какой‑то шпаной. Да и без того понятно было, что это я, под описание же подхожу: коротко стриженный, бородатый, здоровый мужик. По совокупности догадаться можно, конечно.
А он не боится, причем совсем. Вот ни капли. Кто ж это такой? Остальные, вон, разбежались, а этот наоборот, увидел, подъехал, да еще и из машины вышел.
Не боится на подражателя наткнуться? Тот ведь от страха может и его самого битой ухайдакать. Просто на всякий случай. Таких было несколько, и их наверняка взбесило бы, если бы их приняли за Хантера. Они свои знаки напоказ носили, и выдумывали себе прозвища одно круче другого. Гром один, например, чего стоит? Он, правда, больше таким не занимается, потому что я вычислил его и сломал обе ноги.
Нечего лезть в мою войну. Да и вообще, обычным людям таким лучше не заниматься.
– А они не заслужили, – ответил я. – Этот – насильник. Остальные – просто шпана, но серьезных приводов за ними нет. Поваляются в больничке по паре недель, придут в себя. Может быть, за ум возьмутся.
– Я всегда знал, что ты не маньяк, как про тебя говорят. А, да, я ж не представился. Лейтенант Максим Степанов, уголовный розыск.
Я просканировал его лицо, и действительно увидел мужика в базе данных. Ни одного привода, кристально чистая репутация. Проверил короткое досье – образцовый сотрудник.
– И что, будешь меня арестовывать? – я поднял бровь.
– Не, – он усмехнулся. – Не в моих планах валяться в больнице с простреленным коленом. Я же знаю, как ты работаешь. Легавых не убиваешь, только обезвреживаешь. Совсем наоборот, я предложить хотел, может быть, по пиву?
