— Нет, — его голос стал твёрже, грубее. — Я хочу, чтобы ты выбрала меня сама.

Я нервно сглотнула.

— Но у меня не так уж и много выбора…

Хант нахмурился, пальцы на моём запястье слегка напряглись.

— Сейчас, может, и нет. Но если ты согласишься… тебе не придётся бояться ни главаря, ни его заказчика.

Мои губы чуть приоткрылись, но я не знала, что сказать.

— Почему ты это делаешь? — выдохнула я наконец.

Хант смотрел на меня долго, прежде чем ответить.

— Потому что хочу тебя, — его голос был тихим, но в этих словах чувствовалась такая уверенность, что у меня по спине пробежали мурашки.

Я сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле.

— Ты понимаешь, что я… я не могу просто вот так взять и согласиться?

— Знаю, — спокойно сказал он. — Но подумай.

Я не знала, что ответить. Всё внутри меня кричало, что это безумие. Что я не могу вот так просто поверить ему.

Но одно я знала точно.

Хант был моей единственной надеждой сейчас и противен он мне не был.

Да что уж кривить душой… Он мне нравился!

Я смотрела на него в полумраке пещеры, чувствуя, как внутри меня борются эмоции. Хант был… странным. Загадочным. Он почти не говорил, а если и открывал рот, то выдавал короткие, рубленные фразы, в которых трудно было уловить что-то личное. Но чем больше времени я проводила рядом с ним, тем яснее понимала — за этим молчанием скрывалось куда больше, чем он позволял показать.

Он был заботливым. По-своему, молча, без лишних слов, но я замечала это в его действиях. В том, как он всегда следил, чтобы я пила воду, делил со мной еду, не давая ни крошки тем двоим. В том, как он накрывал меня своим плащом, даже если сам оставался на холоде. В том, как он, ни разу не сомневаясь, защищал меня — сначала от главаря и его прихвостней, потом от монстров в этих проклятых землях.

И он был сильным. Даже не физически — хотя и это отрицать было глупо. Он носил меня на руках так, будто я весила не больше пера, двигался быстрее, чем я могла уследить, и казалось мог сразить огромную змею одним точным ударом. Но его настоящая сила была в другом. В решительности. В стойкости. В умении сохранять холодную голову, когда вокруг творится хаос.

Я не могла понять, почему он ведёт себя так. Почему выбрал именно меня? Почему решился на этот шаг, зная, что это может привести к неприятностям? Он ведь мог просто сдать меня на границе и забыть об этом, получив свои деньги.

Но он не собирался этого делать. Он сам сказал.

«Я хочу, чтобы ты была моей.»

Эти слова эхом отдавались у меня в голове. Они были сказаны так твёрдо, так уверенно, что я даже не могла представить, чтобы он потом передумал.

Но что это значит для меня?

Я понятия не имела.

Я не знала, стоит ли мне бояться этого или… принять.

Мы смотрели друг другу в глаза, и время будто замедлилось. В его взгляде не было ни грубости, ни давления — только спокойная уверенность и что-то ещё… Что-то, от чего внутри меня всё сжималось. Я не знала, как объяснить это чувство, но мне не было страшно. Он не был похож на тех, кто просто берёт силой. Он давал мне выбор.

Я могла бы отвернуться, сказать «нет», заявить, что не хочу этого. Но… я не могла. Не потому, что боялась или зависела от него, а потому что внутри меня что-то шептало — «он не из тех, кто причинит тебе боль».

Я не была против такого мужчины. Сильного, уверенного, надёжного. Он уже не раз доказал, что готов защищать меня, что не позволит мне погибнуть в этих проклятых землях. Но я не могла просто так сдаться. Я не была женщиной, которая легко отдаётся первому, кто проявит к ней интерес. Я не могла быть с кем попало, просто потому что так сложились обстоятельства.

— Если ты хочешь, чтобы я была твоей… — мой голос звучал глухо, срываясь от эмоций, — тогда ты должен стать моим мужем.

Он не пошевелился. Только пристально смотрел на меня, изучая, словно взвешивал мои слова.

— Я не та, кто принадлежит кому-то просто потому, что так сложилось, — продолжила я, не отводя взгляда. — Если мужчина хочет меня, он должен взять ответственность за меня. Полностью.

Хант всё так же молчал, и я не знала, что он думает. Это было мучительно.

Я отвела взгляд и тихо добавила:

— К тому же… у меня уже есть мужья.

На мгновение в воздухе повисла гробовая тишина. Я посмотрела на него, и его взгляд на секунду изменился — он явно не ожидал этого. Я сглотнула, с трудом сдерживая эмоции, но когда заговорила снова, голос дрожал.

— Их трое. Эрик, Алан и Дрейк. — Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, но продолжала говорить. — Они не успели защитить меня. Я не знаю, живы ли они… и это убивает меня.

Я сжала пальцы в кулак, чувствуя, как по щеке катится первая слеза.

— Я люблю их… и если они мертвы, то это всё… всё…

Я не смогла закончить. Голос сломался. Я зажмурилась, пытаясь взять себя в руки, но это было выше моих сил. Отчаяние, страх, боль — всё накрыло разом.

Я не могла больше сдерживаться. Слёзы текли сами по себе, меня накрывало волной боли и беспомощности. Я чувствовала, как мой мир рушится, как страх за моих мужчин душит меня изнутри, как отчаяние сводит с ума.

И вдруг я ощутила, как тёплая, крепкая ладонь легла на мою спину. Осторожно, несмело, словно не зная, правильно ли поступает. Потом вторая рука накрыла мою ладонь, сжимая её немного крепче, чем следовало, но в этом хватке не было грубости, только решимость и какая-то странная неловкость.

— Всё будет хорошо, — голос Ханта был тихим, почти шёпотом. — Ты справишься… мы справимся.

Я вздрогнула, его слова раздались слишком близко. Он склонился ко мне, его дыхание касалось моей щеки. Мне казалось, что этот мужчина не привык успокаивать кого-то. Что он не знал, как правильно это делать. Но он всё равно пытался.

Он начал медленно поглаживать мою спину — осторожно, как будто боялся, что я разобьюсь. Его движения были немного неуклюжими, но от этого даже теплее. Он явно не привык к тактильной близости, не привык, что кто-то нуждается в его заботе. Но сейчас он давал её мне.

— Я не отдам тебя им, — он кивнул в сторону того ублюдка. Его голос был твёрдым, почти рычащим, но теперь в нём не было той холодной отстранённости, что раньше. — Никому.

Я тихо всхлипнула, и он сильнее сжал мои пальцы в своей ладони.

— Они могут быть живы, — продолжил он, чуть мягче. — Ты ещё не знаешь наверняка. Не стоит ронять слезы раньше времени.

Я закрыла глаза, впитывая его слова, но внутри всё ещё было пусто.

— Но даже если… — он замолчал, но потом с нажимом добавил: — Ты не останешься одна.

Я повернула голову, всматриваясь в его лицо, стараясь разглядеть хоть что-то в этом полумраке. Он смотрел на меня пристально, и в этот момент его пальцы медленно провели по моей щеке, стирая слезу.

Это прикосновение было неожиданным, но в нём было… тепло.

Я не знала, что ответить. Я просто замерла, ощущая, как в груди что-то сжимается.

Этот мужчина… Он был таким странным, таким молчаливым, таким суровым. Но сейчас, когда он держал меня в своих руках, утешал, гладил по спине, стирал мои слёзы — он был совсем другим.

И я не знала, что с этим делать.

Хант медленно наклонился к моему уху, его дыхание обжигало кожу, вызывая мурашки по всему телу. Его голос стал низким, почти интимным, но в словах звучала сталь и ярость.

— Я скормлю этого урода вивернам, — прошептал он, а его пальцы сжали мою талию чуть крепче. — А того козла, что посягнул на твою свободу, лично прибью. Но сначала… — он на миг замолчал, будто смакуя мысли о грядущем возмездии. — Сначала мне уж очень хочется посмотреть ему в глаза… и плюнуть в эту жалкую морду.

Я почувствовала, как внутри меня что-то трепыхнулось. Что-то дикое, неосознанное, что отзывалось на его ярость. На его защиту. Мурашки побежали по спине, сердце пропустило удар, а затем застучало сильнее, но уже не от страха — от предвкушения.