Эрик мрачно ответил:

— В подвале особняка. Мы держим его там. Живым. Пока.

— Пока? — я резко вскинула голову. — Вы собираетесь убить его?

— Анри… — Алан подошёл ближе, его лицо было напряжённым. — Мы не знаем, на что он способен. Мы не можем рисковать твоей безопасностью.

Я не могла поверить в то, что слышу. Сердце разрывалось от противоречий.

— Я хочу с ним поговорить, — твёрдо заявила я.

— Нет. — Эрик отрезал резко и жёстко. — Мы не позволим тебе рисковать. Ты ещё не оправилась, а он может быть опасен.

— Я обязана это сделать. — я посмотрела ему в глаза, не отводя взгляда. — Он спас мне жизнь. Я хочу узнать правду.

Алан сжал кулаки, в глазах у него металась буря эмоций. Но он ничего не ответил. Только молча отвернулся, давая понять, что этот разговор пока закончен.

Прошло ещё два дня. Я чувствовала, как силы медленно, но верно возвращаются ко мне. Тело всё ещё было слабым, мышцы словно забыли, как двигаться, но я уже могла самостоятельно ходить по палате, опираясь на руку одного из мужей. Они почти не отходили от меня, помогали с любой мелочью и даже спорили, кто первым подаст мне воду или поддержит, если я оступлюсь. Иногда это раздражало, но больше всего — грело душу.

Я была поражена, как быстро шла на поправку. Обычно после такого истощения восстановление заняло бы гораздо больше времени. Но меня удивляло другое — моя магия. Я была уверена, что истратила все силы, когда спасала Ханта от смерти, и после этого ожидала, что лишусь магии полностью. Но… я всё ещё ощущала её внутри. Слабую, почти призрачную, но она была там — восстанавливалась вместе с моим телом. Это казалось каким-то чудом, и я пока не знала, радоваться ли этому или бояться.

Но мысли о Ханте не давали мне покоя. Каждый раз, когда я упоминала его, лица мужей темнели, особенно у Алана. Он сжимал челюсти так сильно, что я слышала скрежет зубов. Я знала, что Ханта держат где-то рядом, но о нём никто не говорил, словно его присутствие было темой табу.

— Я хочу, чтобы ему оказали нормальную помощь, — наконец заявила я на третий день. Я больше не могла молчать.

Эрик тут же нахмурился, Алан отшатнулся, как будто я предложила что-то отвратительное, а Дрейк вздохнул, уставившись в окно.

— Анри, ты не понимаешь… — начал Эрик, но я его перебила:

— Я всё прекрасно понимаю. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, зная, что он страдает где-то там, после того, как спас меня. Он заслуживает хотя бы нормального лечения.

Алан вскочил с кресла, тяжело дыша от злости.

— Ты знаешь, кто он⁈ — рявкнул он. — Он из Ордена прозревших! Эти ублюдки ненавидят женщин! Они считают вас… — он сжал кулаки, — … просто вещами. Ты же видела его маску? Это знак их принадлежности.

— Я видела. — Я подняла голову, не отводя взгляда. — Но я видела и другое. Видела, как он рисковал жизнью, защищая меня. Видела, как он сражался и как спасал меня не один раз. И я не могу поверить, что это было ложью.

Повисла тяжёлая тишина. Алан сжал кулаки до побелевших костяшек.

— Ты знаешь, что он не говорит? — наконец выдавил он.

Я удивлённо моргнула.

— Не говорит?

— У него повреждено горло. Лекари сказали, что его голосовые связки серьёзно травмированы, возможно, навсегда. — Алан скривился.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Молчаливый, хмурый Хант… И я даже не подозревала, что за его молчанием теперь стояла не просто замкнутость, а физическая боль.

— Но ведь когда мы были в пути, он говорил со мной, — прошептала я, ошарашенная этой новостью.

Эрик кивнул, глядя на меня с сочувствием.

— Да, и это значит, что травму он получил уже после. Мы пока не знаем, как именно. Возможно… — он осёкся, не желая произносить предположения вслух.

— Ещё одна причина помочь ему. — Я не сдавалась.

— Анри… — начал Дрейк, но я подняла руку.

— Он спас меня. И я не могу забыть об этом. Либо вы сами дадите приказ о его лечении, либо я сделаю это.

Мужчины молчали, но я видела, как в их глазах бушуют эмоции — гнев, обида, страх за меня. Но спустя мгновение Эрик кивнул.

— Хорошо. Но будь осторожна.

Я выдохнула с облегчением. Ханта перевели в одну из охраняемых комнат особняка, предоставили лекарства и еду. Но он всё равно оставался под стражей.

Сегодня я чувствовала себя достаточно сильной и наконец-то собиралась выписаться из лечебницы. Мужья подготовили для нас съёмный особняк в Халдо, где я могла бы восстановиться окончательно. Этот же особняк оказался местом, где держали Ханта под стражей. Всё это время мы были ближе, чем я думала.

Я скорее должна увидеть его.

Не просто из благодарности. Я хотела понять, кто он на самом деле — враг или тот, кто заслужил право быть рядом.

Мы прибыли в особняк в самом сердце Халдо — величественное здание из светлого камня с высокими окнами и резными колоннами. Всё выглядело роскошно, но в то же время казалось чужим, временным. Мужья постарались сделать всё, чтобы мне было здесь комфортно, но я чувствовала, как в воздухе витает напряжение — невидимая стена, ставшая между нами с того самого дня, когда они нашли меня.

Мужчины водили меня по особняку, показывая комнаты: просторную гостиную, столовую с длинным резным столом, библиотеку с полками до потолка. Но я едва их слушала. Мысли были заняты другим. Я снова и снова возвращалась к образу Ханта. Как он там? Ему оказывают помощь? Жив ли он вообще?

— Здесь тебе будет спокойно, — сказал Эрик, открывая ставни, чтобы впустить больше света.

— Спасибо, — ответила я рассеянно, оглядывая уютную спальню.

Но мне не было спокойно. Я должна была увидеть Ханта.

— А где он? — прямо спросила я, обернувшись к мужьям.

Алан нахмурился, Эрик тяжело вздохнул, а Дрейк сжал губы в тонкую линию.

— Анри, может, тебе стоит немного отдохнуть? — осторожно предложил Эрик.

— Нет, — твёрдо ответила я. — Я хочу увидеть Ханта. Сейчас.

Лица мужей потемнели. Алан буквально сжал кулаки, Эрик закрыл глаза, словно пытаясь сдержать эмоции, а Дрейк вздохнул и, наконец, кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Но ты не пойдёшь туда одна. Я пойду с тобой.

— Ладно, — уступила я, понимая, что иначе они просто не позволят мне туда попасть.

Я попросила принести бумагу и перо — раз Хант не может говорить, нам придётся общаться письменно. Когда всё было готово, мы с Дрейком направились к дальнему крылу особняка, где держали пленника.

Проходя по длинным коридорам, я чувствовала, как моё сердце бешено стучит в груди. Я не знала, что меня ждёт. Был ли он в порядке? Получил ли хоть какое-то лечение? Почему он не пытался сбежать? Эти мысли не давали мне покоя.

— Он не пытался сбежать? — спросила я у Дрейка, чтобы хоть немного отвлечься.

— Нет, — ответил он, нахмурившись. — Сначала мы думали, что он строит планы побега, но… он не сделал ни одной попытки. Всё время просто сидит в комнате без каких либо телодвижений, почти не ест. Странный тип.

Эта новость сбила меня с толку. Почему он не пытался уйти? Он ведь легко мог это сделать в лесах, не дожидаясь нашей погони. Или… он специально привёл меня сюда?

Мы остановились у массивной деревянной двери, за которой держали Ханта. Два охранника стояли по обе стороны. Когда мы подошли, они отступили в стороны, ожидая приказа.

— Я войду одна, — сказала я, обернувшись к Дрейку.

Он тут же покачал головой.

— Нет. Ты не знаешь, что он может сделать. Я пойду с тобой.

— Хорошо. Но стой в стороне и не вмешивайся, если он не нападёт, — попросила я, понимая, что спорить бесполезно.

Дрейк молча кивнул.

Один из охранников открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Комната была спартанской: деревянная кровать, небольшой стол и стул. Хант сидел на кровати, облокотившись на стену. Его волосы были растрёпаны, а на теле виднелись свежие и старые порезы, несколько ран были едва прикрыты бинтами. Его кожаные доспехи были порваны, а на одной руке виднелся глубокий порез, уже начавший заживать.