Её слова словно громом прозвучали в тишине. Я заметила, как лицо Эрика мгновенно изменилось, его челюсть напряглась, а глаза опасно сузились. Ему явно было неприятно это слышать. А вот Алан, напротив, оставался совершенно невозмутимым. Он сидел, спокойно потягивая воду, и даже ухмылялся, словно она говорила о ком-то другом.

Этот парень, похоже, непрошибаем. Завидую его спокойствию и выдержке.

Я же просто сидела и наблюдала за этой сценой, готовая вмешаться, если потребуется.

Эрик буквально прорычал, глядя на Валери так, что даже я вздрогнула:

— Как ты говоришь, этот «убогий» — мой лучший друг! А иномирянка — моя невеста! Так что тебе лучше уйти, здесь тебе больше не рады!

Девушка явно не ожидала такого оборота и сначала растерянно моргнула, а затем всплеснула руками, как будто это должно было усилить её аргументы.

— Какая ещё невеста? Вы уже… спали⁈ — выдавила она с таким возмущением, будто это её лично оскорбило. — Эрик, ты ведь особенный для меня!

Последние слова она произнесла с таким надрывом, что я едва не рассмеялась. Её претензии выглядели абсурдно. Но Эрик оставался железным и абсолютно невозмутимым.

— Валери, не смеши меня и не ври ни мне, ни себе. Просто свали.

Он произнёс это так холодно и резко, что девушка, кажется, почувствовала, что дальше смысла говорить нет. Она буквально вылетела из столовой, рыдая.

Я сидела в шоке, пытаясь переварить увиденное. Неужели женщины этого мира готовы так легко бросаться словами о «особенности» ради денег и титула? Это было настолько мерзко, что я не удержалась и проговорила вслух:

— Неужели они так легко врут… Всё ради выгоды?

Эрик сел рядом со мной, обхватил мою руку и слабо улыбнулся.

— Да, милая, такое у нас часто. Они пытаются зацепить нас этим понятием «особенный». И знаешь, что самое обидное? Невозможно проверить, правда это или нет.

— Это ужасно и мерзко, — я всё ещё не могла прийти в себя. — И… что, это никак не проверить?

— Нет. Да и это зачастую ничего не решает. У таких пар больше шансов зачать ребёнка, потому что это благословение мира. Но это всё равно не спасает от проблем. Женщины здесь всё хуже беременеют, а в таких парах рождение ребёнка происходит быстрее. Часто рождаются девочки. Но, — Эрик опустил взгляд, — даже это не спасает от краха, если пара изначально несчастна.

Ал вдруг вмешался, его голос прозвучал как тихий раскат грома:

— Моя мать бросила отца, хотя он был её «особенным».

Я повернулась к нему, чувствуя, как сердце сжимается от его слов.

— А как же тяга? Неужели она смогла так легко уйти?

Ал посмотрел на меня с грустью, но с какой-то странной смиренностью в глазах.

— Тяга уходит после брака…

Эрик, услышав эти слова, напрягся. Я заметила, как он внимательно смотрит на меня, как будто пытается что-то прочитать в моём лице.

Я нервно улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку:

— Мииилый, ну прекрати так смотреть! Я же твоя, — сказала я, чувствуя, как мои щеки заливает румянец.

Эрик вздохнул и улыбнулся, но напряжение в его взгляде всё ещё ощущалось. Алан, напротив, улыбнулся мягко и с любовью.

— Да, друг. Больше доверия к своей паре, — проговорил он, глядя на Эрика. — Я вот для неё не «особенный», но надежду на счастье и ребёнка не теряю. Просто люблю нашу девочку.

Эти слова заставили моё сердце сжаться от нежности.

— А я люблю вас. И никуда от вас не собираюсь! — сказала я твёрдо, пытаясь донести до них всю свою искренность.

Эрик наклонился ко мне и мягко поцеловал меня в висок.

— Прости, родная, за мои нервы и за эту девицу. Мне до сих пор сложно поверить в собственное счастье.

Я ответила ему тёплой улыбкой, а затем спросила:

— Нам на людях нельзя проявлять нежности? Это здесь неприлично?

— Да, родная, только в узком кругу, где это допустимо, — спокойно ответил Эрик.

Я кокетливо подмигнула:

— Тогда давайте скорее кушать и поехали гулять куда-нибудь, где поменьше людей.

Мои слова вызвали у них одинаковую тёплую улыбку.

После столовой мы решили разделиться на короткое время. Алан, сказав что-то о медпункте, отправился в сторону главного корпуса, но перед этим бросил на меня такой развратный взгляд, что я невольно почувствовала тепло по всему телу. Эрик проводил меня до комнаты, мягко чмокнул в щёку и пошёл переодеваться.

Мы договорились встретиться, как и вчера, через полчаса.

Я повернула ручку двери и удивилась — комната была открыта, хотя я же вроде точно закрывала её на ключ. У меня даже сердце немного ёкнуло от неожиданности. Быстро осмотрев помещение, я заметила на столе огромный букет потрясающих фиолетовых цветов. Они стояли в высоком стеклянном кувшине, и их яркий цвет сразу бросался в глаза на фоне светлого интерьера комнаты.

Моё удивление смешалось с любопытством и восторгом. Я подошла ближе и взяла в руки букет. Цветы были невероятно красивыми, с нежными лепестками, похожими на лилии, только их сердцевина была крупной и золотистой, словно маленькое солнышко. Я осторожно вдохнула их аромат — пахли они как настоящие лилии, мои любимые цветы, только запах был немного слаще и глубже.

— Кто бы это мог быть? — пробормотала я себе под нос, ещё раз оглядывая комнату. Было понятно, что больше ничего не тронуто, но сам факт того, что кто-то просто вошёл в мою комнату, заставлял слегка нервничать.

Под букетом оказалась аккуратно сложенная записка. Я взяла её с лёгким опасением и развернула. Чернилами, явно небрежно, но разборчиво, было написано:

«Извини меня, мелкая, я больше так не буду! Уверен, что нам будет приятнее проверять твою глубину, нежели мою!»

Я чуть не уронила записку от неожиданности, а мои щёки моментально залились краской.

— Божечки… — выдохнула я, прислонившись к столу, пока ко мне приходило осознание прочитанного.

— Каков извращенец… — пробормотала я, глядя на букет так, словно он был соучастником этого скандального послания.

Я совершенно не знала, как на это реагировать. С одной стороны, этого «кавалера» явно очень задели мои слова, если он удосужился на такой жест. Но его записка — откровенно дерзкая и, мягко говоря, двусмысленная. Это что, такой своеобразный комплимент? Или намёк?

Преподаватель? Работник академии? — пронеслось у меня в голове. — У него явно есть ключи от комнат. Или, может, он вообще какой-то взломщик, который решил «пошалить»?

Эмоции смешивались — от раздражения до необъяснимой радости. Меня почему-то даже забавляло его внимание. Но в то же время это было тревожно — если судить по его записке, он явно не воспринимает иномирянок всерьёз. Поиграть и послать на все четыре стороны? Вряд ли я позволю так с собой обращаться.

— И что же мне с ним делать? — пробормотала я, теребя лепесток цветка.

Голова пухла от предположений, но времени на раздумья уже не оставалось. Я схватила полотенце и побежала в ванную, чтобы привести себя в порядок. А потом началась настоящая суета у шкафа — что надеть, как выглядеть, чтобы хоть немного прийти в себя.

— Так, соберись, Анриэль! Парни уже наверняка ждут, — убеждала я себя, пытаясь выбрать платье и накинуть сверху легкую куртку. Но мысли всё равно возвращались к этому неизвестному… Высокий, как шкаф, брюнет, по-видимому, с невероятной уверенностью в себе.

— Шкаф… да, точно шкаф! — хихикнула я, натягивая туфли.

Через 40 минут я всё-таки выбралась из своей комнаты и направилась к выходу. На первом этаже академии я едва не столкнулась с кем-то огромным. Моя нога чуть не подкосилась, но я вовремя остановилась и подняла голову… И вот он — тот самый шкаф !

Этот мужчина в своём длинном тёмном плаще и уверенной позе выглядел совершенно неуместно среди студентов. Его ярко-выраженные черты лица и та самая лукавая ухмылка сразу же подсказали мне, что именно он оставил букет и записку.

— Привет, красавица! — протянул он своим глубоким, насмешливым голосом. — Так нарядилась. В город собралась кавалеров искать?